Июль 2003 г. «Так упоительна прохлада …» Так упоительна прохлада, Когда ушёл томящий зной, И тёмных тополей громада — На небе сумрачной грядой. И мысль о дали бесконечной Вновь увлекла меня с собой… О тайне сердца, тайне вечной, Шептал мне призрачный прибой. И темнота, и синь, и звёзды… А светлый день ушедший сник, Стал будто разряжённым воздух, И ропот сада вслед возник… Но всё живительней прохлада, И утихает кровь в висках, И вновь предчувствуешь отраду Уж днём! С улыбкой на губах. Июль 2009 г. Слыша колокольный звон… Свободы дух царит, господствует над миром, Мирская наши души не пленяет власть, И воля, и любовь животворящим пиром Нас увлекают ввысь и не дают упасть. И в музыке таится воля. Но с печалью. Незнаемой прольётся и погаснет вдруг… Несётся отзвук над неведомою далью - То на призыв далёкий отозвался друг. Звучанье благовестное несёт свободу, А с нею – веру, душ открытость и любовь, Возносится в бескрайний мир – навстречу Богу, И юность светлая спешит к нам вновь и вновь. Простор разносит вольный колокольный звон, Внимают Небо и Земля: донн… донн… донн… донн… Июнь 2002 г. «Крылатые песни несутся сквозь годы …» Крылатые песни несутся сквозь годы, А тихие – в сердце больном застывают, Всё видится ясно: вновь будут невзгоды, И тяжкие веки мой взгляд прикрывают. Но в песенных ритмах есть чудная сила: От века она – это мощь врачеванья, И ужас бессилен, бессильна могила! Мелодия льётся – и никнет страданье… Сквозь время несутся отважные песни, Таинственной волею нас наполняя, Не знаю я силы подобной чудесней, Так, может быть, правда родится святая. А жизнь – снова горем, отчаяньем смертным… Бессилье! Но песни его побеждают! Движеньем душевным и словом ответным, По песням сердечным года различают. Декабрь 2010 г. «Бетховена играли в старом зале …» Бетховена играли в старом зале, Он с нами был. Лохмат, угрюм, сердит, Как будто снова у судьбы в опале, Но с нею вновь на равных говорит. Он словно не у нас, а в старом Бонне, Среди поющих Баховых вершин, Парит в его хоралах и Чаконе — Среди органных неземных долин. И снова мы в романской старой церкви. Здесь Моцарт, реквием, звучанье мольб… Бетховен с ними! В храме свет не меркнет — Пронзает его взгляд, а в ритмах – скорбь. Апрель 1992 г.
Слушая торжественную мессу бетховена… Он с благодарностью священной За жизнь, за дар, за солнца свет Звучаньем голосов Вселенной Дал в Мессе Богу свой ответ. И мощь, и радость, сердца нежность — В глубинах слуха – в нём самом — И молодой порыв, и свежесть В благодарении святом. Когда творил, он слушал Бога Душой, сознаньем и тоской, Для всех глухой, он слышал Бога В единстве с музыкой земной: И наполнялся Рейн водою, И солнца свет пила земля — Он их – как в детстве – брал с собою В звучащие свои поля. Всё выше, выше, в поднебесье, Поток уносит голоса, Сверкающей, безмерной песней Пред нашим взором Небеса; Бетховена священнодейство? Поющих мириады звёзд, Мы с ними в космоса семействе, И мир объят морями слёз. Сентябрь 2014 г Мечта и роза Мечта, как лепестки прекрасной, свежей розы, Скукожилась и удивлённо замерла, Из сердца полились её сухие слёзы, А где-то гибла доброта по воле зла. Мечта в оковах бьётся, в глухоте отвесной Над расторопной, говорливой пустотой, Отпрянула, но к выси не взвилась небесной И вновь осталась с нами птицею земной. Свежа была и ароматна утром роза, Но облетела в бурях яростного дня, А может быть, в дыханье русского мороза Погибла, как мечта, нас красотой маня. Зов нашей крови – находить себя в мечтанье, Без устали в пути мы с розой и мечтой, Есть вечный свет небес, и наши есть метанья… Ты крылья сохранил? Найдёшь и посох свой. Июль 1998 г. «Как тяжело всё вновь – сначала …» Как тяжело всё вновь – сначала, И тяжкий сумрак разогнать, И призрак дальнего причала Так безнадежно различать. Как тяжело, всё вспоминая, Писать ритмично и легко, А шум умчавшегося мая Непоправимо далеко. Как тяжело начать и снова И мучиться, и горевать, Внезапно найденное слово В тепло и жизнь переплавлять. Июнь 2003 г. «Твой стих не доступен тленью …» Мне на плечи кидается век-волкодав… О. Мандельштам. Твой стих не доступен тленью — Ты божеским знаком мечен, Молчали, что был ты гений — Мы знаем теперь: ты вечен. Поэту – стихам знать цену, Он смело идёт в мир вышний, Не ведать ему измены, Но век так решил: он лишний. Творцам – всем! – их век был тесен, Но в общих лежать могилах… Убить – крик и стон – их песен И век-волкодав – не в силах! |
