Младшенький обладал тихим голосом и скрытным характером, что часто бывало присуще злопамятному человеку. С детства, он был очень продуманным и расчётливым. Когда мать предлагала выбрать сыновьям в магазине игрушки, старший брал самые крутые машинки, а младший… воздушные шары.

– Почему ты всегда просишь шарики? – недоумевала Зина, и получала один и тот же ответ.

– Они дешёвые, – говорил мальчик, ожидая разницу от покупки старшему брату, в денежном эквиваленте.

Неспроста, попал Андрей на срочную в Нацгвардию, пройдя все тесты стрессоустойчивости, а проще говоря – на жестокость. В эти войска набирали тех, кто мать родную не пожалеет… или брата, например. Кто его знает? В крымских местах есть очень прозрачный намёк-угроза «море рядом» и концов не найдёшь. После армии, он занялся торговлей вместе с матерью и отчимом. Ездили в Москву, арендовали бакалейную точку на рынке. Заработали на трёхкомнатную квартиру в хорошем районе Феодосии, которую потом обменяли на частное владение. Халупа была ещё та… но Зина, с её энтузиазмом и завидной энергией, превратила этот домик с земляным полом, в добротное строение с основным зданием в пять комнат и двухкомнатную времянку с «кельей». Так она называла маленькую комнатку с отдельным входом, где в жару было тихо и прохладно. Хозяюшка обитала в ней, во время заездов гостей. Вот, и в этот раз, она перебралась туда.

Андрюша, нужно сказать, со своей бригадой дружков-шабашников, и построил всю эту красоту.

Для кого старался? Семью заводить он не спешил, наследник единственный. Зинаида, почему-то, не торопилась писать на него завещание, оставаясь полноправной собственницей. Перестраховывалась? Наверное, чувствовала, что жизнь резко сократится, после передачи дома сыну. Но, у неё были ещё и внуки в Москве от брака старшего. С ними она не виделась, и не общалась. Невестка к ней в Крым не приезжала после пропажи мужа. Так кровная связь и оборвалась. По сути, расчёт наследничка оказался верным. С тем чтобы выжить мать, он пока не спешил. Она ещё полна сил, и помощь от неё немалая в курортный сезон. Пусть работает. Быстро оценив обстановку, с приездом денежной Олеси, он задумал её попросту «охмурить».

А что? Баба молодая, есть на что посмотреть… ну, любит выпить. Это делу не мешает, даже наоборот. С этого дня, события начали разворачиваться стремительно.

После пляжа, подросток появился с бутылочкой пива в руке, важно дымя сигаретой.

– Вот это да! Сколько же тебе лет? Мама разрешает курить? – удивилась Зина, всплеснув руками.

– Разрешает, – ломающимся баском ответил юноша, – У меня уже паспорт есть.

Следом, подтянулась вся команда: мамаша с таким же релакс-набором, и гувернантка с девочкой Кристей. Все, кроме Светланы, расселись за столом с грязными тарелками, на котором лежали, разомлевшие от зноя, коты. Женщина сполоснула посуду в раковине под проточной водой, подогрела оставшиеся от завтрака макароны и поставила на плиту чайник. Затем, нарезала крупными ломтями батон колбасы, кинув пару кусков голодным питомцам. Они и не думали слезать со стола. Тут же, неторопливо, принялись за еду.

Всё семейство, весело обсуждая новости дня, занялось обедом. Тарелки, с остатками пищи, как и открытая сквородка с макаронами, остались на столе. К радости хвостатых гурманов.

Компания, насытившись, отправилась принимать душ и отдыхать. Маркел вернулся, вскоре, в беседку с компьютером.

– А какой у вас пароль от Wi-Fi? – спросил он, у проходившего мимо, Андрея.

Получив ответ, включил какую-то игру со стрелялками на полную громкость, испугав котов, которые в это время вытаскивали макаронины из сковороды, как рыбаки рыбку… И полностью, погрузился в свой виртуальный бой, сопровождая действо нецензурными выкриками. Его совершенно не заботило, что люди отдыхают. Видимо, свобода нравов в этой семье была полной. Взрывы и лязг гусениц танков, продолжались около часа. Наконец, из окна дома донеслось: – Маркел! Убавь! Слышишь, что говорю?

Тот продолжал игру, не реагируя на просьбу матери.

– Маркел!! Ты, что б***ь, не понимаешь?!

– Не ори! Какого *** разоряешься? Скоро закончу!

– Сейчас выйду, засранец! Убавь!!

Этот горячий диалог никак не вязался с хвалёной питерской интеллигентностью.

Взъерошенная мамаша выскочила из дома разъярённой кошкой, и захлопнула, с треском, крышку ноута! Реакция последовала незамедлительно. Извернувшись, сын врезал ей снизу в челюсть стремительным крюком, и вторым ударом – по лицу. Олеся отлетела, раскинув руки, к стене, взвыв неожиданным басом. Схватив компьютер, Маркел рванул из-за стола, смахнув при этом, пару тарелок на пол. Визг котов, звон посуды и завывания женщины были длительным аккордом в этой безобразной жизненной сцене. Разборки продолжились уже в доме, где драчун закрылся в одной из комнат. Были крики про «сломанный комп, покупного нового» и много непереводимого матерного диалекта. Наконец, видимо договорившись, обе стороны, вышли на улицу перекурить это событие. Задумчиво пуская дым в безмятежное голубое небо, мать и сын молчали, думая каждый о своём… Под глазом Олеси и на скуле, расплывались синяки, но её это не заботило. То ли, дело привычное, то ли ей было откровенно наплевать на свою внешность и отношения с взрослеющим дебоширом.

Зато, этот «засранец» очень следил за собой. Модная стрижка, делала его похожим на столичного стилягу, высокого и худощавого, с правильными чертами лица и глазами, как у матери, только неопределённого цвета. Их называют в народе «хамелеонами». В гневе, они становились почти бесцветными, а сейчас приобрели серый цвет дыма дорогой сигареты. Маркел, вообще, предпочитал для себя всё самое лучшее. И добивался этого легко.

Если были срочно нужны деньги – не парился. Мог, запросто, встать у метро в Питере и, сделав несчастное лицо, попросить милостыню «маме на лекарство». Жил он на три дома. Тянул деньги с отца, с бабушки и деда, и конечно – с матери, которая ползала с утра до вечера на клумбах чужих коттеджей, зарабатывая нелёгкие деньги. Улитка Турбо – такое прозвище дали ей ландшафтники. Смысл его становится понятен, когда улетали денежки стремительно, на всякое барахло, модную одежду для деспота-сына и запросы дочери – разумной, не по годам, девятилетней девочки.

Её папа, по рассказу матери, был «здоровенным и крутым» бандитским элементом. Всё может быть. Питер, недаром, называют криминальной столицей. Отцы у детей Олеси были разные. Но, особо не принимали участие в воспитании своих отпрысков. Как, впрочем, и сама мамаша, увлечённая грёзами о красивой жизни. Порою, есть в доме было нечего, кроме любимых макарон. Тогда, они шли на рынок и подбирали упавшие морковки и закатившиеся под прилавок луковки. Бывало, что перепадало от щедрот мясных и колбасных цехов, какие-нибудь обрезки и косточки для бульона. Казалось бы, познавшая откровенную бедность женщина, должна знать как распорядиться упавшим с неба, неожиданным наследством… Так нет же! Как раз, наоборот. Как не ценились ею заработанные с трудом деньги, которые профукивались в одночасье на всякую ерунду, так и нелепо ушло скороспелое богатство. Начиная с того, что Олеся отправила в Крым контейнеры со старым барахлом умершей бабушки. Всё подчистую. Речь не об антиквариате – картинах и фарфоре, а о протёртых диванах, выщербленной посуде, книгах времён СССР, даже цветах в горшках! Это было свалено и запихано, абы как. Вещи прибыли на адрес посторонних людей, которые приняли их на хранение за плату. Как она на них вышла и сколько платила, история умалчивает. Самое интересное, как Олеся с детьми и подружкой, прихватив двух котов, выезжала из Петербурга.

В самолёт с животными их не пустили. И, вероятно, не только по этой причине. Богатая наследница, явно, была изрядно навеселе. Что она сделала? А просто села в такси! И вместе со всей своей свитой, поехала в Крым! Чужие деньги считать неприлично. Но представляю, во сколько обошлись этой взбалмошной, потерянные авиабилеты, отправленный контейнер с ненужным барахлом и поездка на такси от Питера до Крыма. Это было только началом её безудержного разгула. Недаром говорят, когда у бедного появляются большие деньги, он не ведает что творит, с голодных глаз.