В спине великана что-то хрустнуло и он невольно вздрогнул, чуть свёл плечи и втянул голову. Гратц убрал доску.

Эль встала. Шаги её были неожиданно резки, так что Хорошая моя посторонилась. Пофыркивая, лошадь взмахнула хвостом.

Девушка присела рядом и скрестила ноги.

— Ты ведь в курсе про хозяина, который передал мне письмо?

Выглядела наёмница нормально, но голос её звучал… как-то иначе. Неожиданный вопрос смутил.

— Ты ведь в курсе, кто мой отец? — повторила она с нажимом.

— Да.

Быть может, мне и показалось, но Эль будто выдохнула с облегченьем.

— У нас договор, и я доведу тебя до Кранвайских болот, — ровным голосом. — Но на этом всё. Мы разойдёмся. Фавоний отдаст тебе те десять швен.

— Зачем?

Пауза.

И снова брови девушки сошлись. Эль забрала мою ложку.

— Помнишь, как я ловила рыбу?

— Да.

Сложив ладони так, чтобы скрыть столовый прибор — девушка сразу развела. Ложки в руках у неё больше не было. Протянув руку, наёмница выудила нехитрый предмет у меня из-за уха.

Хруст смещаемых костей.

Красные пятна тут же проступили на щеках у Эль. Часть из них переползла на уши, а некоторые из них на лоб.

— Понял теперь⁈

— Н-нет.

* * *

Голоса в доме.

Ночь шла.

По левую руку Гратц переминался в крови, а по правую — светился выход.

Спать больше не хотелось.

Обмыв спину духа, стражник попросил великана сесть. «Только осторожно». Несколько досок было привязано в пространном порядке.

А после Век снова опустился. Что-то захрустело. Дерево, а может и гуляющие кости.

Гратц вымыл руки. Он хотел и шею обмыть, но в последнее мгновенье передумал. Вытащив кадушку на двор, опрокинул. Чуть подпрыгнул, отскакивая.

В свете луны и звёзд вода показалась почти чёрной.

Достав мятый сложенный вчетверо лист из какой-то книги, мужчина оторвал полоску, попробовал завернуть немного табака. Руки его дрожали.

— Гратц, а какой ты рыцарь?

Стражник вздрогнул. Как будто некоторое время ему понадобилось, чтобы сообразить, о чём речь.

— Лемник. В прошлом веке приравнивалось к рыцарскому званию.

— Землевладелец… У вас же вроде должны быть угодия.

— Прадед мой всё прокутил. Негодяй. Нет бы понемногу как все. А он будто цель поставил, что всё до последней монеты спустить. А у меня детей трое… И все дочери. Хоть за одну бы взятку сунуть, чтобы род не оборвался.

Это был неожиданно… содержательный монолог. Эль встала.

' Я мерзавец'

Предрассветные часы — самые холодные.

Слышно было, как хорошая моя дышала и свистел Век.

В доме по-прежнему спорили.

«Мы не можем отдать урожай!» — повторял одну и ту же фразу староста.

«Мы не можем отдать урожай! НЕ МОЖЕМ!». — «Но мы УЖЕ назначили награду!» — «И что?» — «Тран прав. Этот мерзавец Лий добежал до Залива. В курсе там все». — «Этот „мезавец“ мой племянник! — возвысил простуженный мужчина голос. — И он сдела все как надо! Один из всех вас сделал!» — «Мы НЕ МОЖЕМ потерять урожай!»

Послышался скрип досок. Удар, и перестук, как будто что-то упало. «А давайте их просто убьём», — хриплый и слегка гортанный, старческий голос оборвал диалог. «Великана уже нет. Девчонка сама нарвётся, а этот… Не сегодня, так завтра…».

Слова со смыслом, но без интонаций.

Реплики смешались.

Шаги.

«У нас почти не осталось скота. Мы НЕ МОЖЕМ потерять урожай!»

Фонарь потух.

Должно быть масло вышло. Фитиль потух и теперь лишь тлел, едва заметно подгорая. Только белёсая струйка в лунном свете тянулась от широкой щели.

Никто из нас не спал.

— Когда… — проговорил я едва слышно. Сглотнул. — Когда разберёмся с кабанами. Мы уйдём.

Наемница поджала губу, а Гратц поглядел широко раскрытыми глазами.

Шурша, великан повернул свою большую голову к стене.

— Мы уйдем.

XX

В трактире «*** надежда».

Третий день шестого месяца двадцатого года.

— Мух! Мух не запусти! — бросил дух-хозяин в спину.

— Хо-ро-шо!

Ткань зашуршала, опустилась.

Из темноты тянуло выпечкой и жарящимся мясом.

* * *

Утро встретило пением птиц. Необычайно громким.

Пальцы вцепились в край деревянной бочки.

Медленный выдох.

Я попробовал всмотреться. Лишь чёрная рябь.

Ещё один выдох.

Вода. Не сказать, что холодная, но, залив рот и уши, она… напугала.

«Так твой отец обманул меня?» — вспыхнул обрывок беседы. «…Монеты НЕ были фальшивыми. Теперь понятно?»

Нога забилась. Пальцы сжали край!

В пузырях, разбрызгивая воду, я распрямился.

Рубашка на груди и рукава промокли. По телу гуляла дрожь.

Я — дышал.

С надрывом и дрожа, но я по-прежнему дышал.

Проведя ладонью по лицу, смахнул несколько капель. И усталость как будто. Мысли мои начали «сползаться».

Медленно и звонко. Я вы-ыдохнул.

Гратц так и не лёг. Он занимался теперь моей Хорошей и щурился от солнца.

Самокрутка уже прогорела, но стражник словно бы не замечал. Или не хотел заметить.

Солома хрустнула под сапогом, и крыша, вся в щелях, накрыла тенью.

Великан лежал на животе. Дышал.

Теперь, когда стало светлее, я мог рассмотреть и грубые узлы и… выбитые сучки на досках. Слипшуюся у рёбер полудуха, ставшую чёрной солому.

Солнце встало, и тучная женщина снова пришла за сеном для телёнка.

Лошадь зафыркала, и нам вновь выдали кашу. Разжевать которую было почти невозможно. Хотя я и не пытался особо. Просто глотал. В надежде, что для бессмертного это не такая большая проблема: немного каши в желудке.

Ложка скребла, будто сама собою, а я смотрел на столпившихся посреди двора, знакомых людей. Там был староста, парень с бородкой и кузнец. Охотник — особенно хмурый.

— Пошли.

Я вздрогнул. От голоса наёмницы.

— Пошли? — повторил я, ещё тепля надежду.

— Ты же «господин». Тебе и разговаривать.

«…»

Солнце.

Пробиваясь между щелей, оно гуляло по плечам у Эль. В воздухе кружился мелкий сор, а паутина, чуть колыхаясь между балок, казалась белой.

Зажмурившись и чуть качнув головой, я постарался прийти в себя. Сконцентрироваться.

Наёмница протянула руку. И сжала до боли, как только я ухватил.

С трудом, но удалось подняться… Голенище сапога тут же прошлось по коже, напоминая, что реально, а что нет. Взгляд мой остановился на бывшем стражнике. На группе, не такой и скромной и состоящей сплошь из мужчин.

Я постарался не хромать.

А наёмница натянула капюшон пониже. Она взяла меч. Ногтем привычно поддела кромку.

Звук вышел необычайно звонкий.

«Мы не потянем ещё месяц…» — долетел обрывок разговора… а сразу после люди умолкли. Охотник зыркнул хмуро. Див — почти растерянно.

Я улыбнулся.

Лицо сделал как можно приятней. Порою нужно делать лицо поприятней. «Хочешь ты того или нет».

Староста тут же ответил зеркально. Кузнец смачно сплюнул.

— Доброе утро, — начал я с нейтральной фразы. — Нам так и не удалось поговорить вчера.

— Мы не в обиде за мельницу, — быстро краснея бросил Див.

«…»

— Опоры которой сбили Ваши духи?.. Не волнуйтесь. Никто бы не мог сказать, что такое произойдёт.

Эль стала рядом.

Краем глаза я видел, как привычным движением она остриё меча уткнула в землю. Крестовина послужила опорой для запястий.

Подметил, как кузнец отреагировал на взмах. Охотник чуть запоздал, а неизвестный малый со светлыми бровями и вовсе будто ничего не заметил. Только грудь раздул и подался вперёд.

Я развернулся к старосте. К его загорелому и красному лицу.