Чудовища покатились по мелководью, а я рванул к Эль. Та скоро пыталась отыскать меч в мутной воде.

— Пошли! — крикнул я и ухватил её за локоть.

Но она легко освободилась:

— С**а!

Грызя цепь, зверь оказался сверху. Челюсти его скоро ходили, а копыта безрезультатно старались отыскать опору. Движение коленом заставило его перекувыркнуться. Утираясь, кряхтя и сопя, великан поднялся. Он рукавом размазал кровь по подбородку.

И тут же пинком заставил зверя отступить.

Так, что хрустнули рёбра и воздух вышел хрипом.

Я наблюдал это со стороны.

Как они стояли один против другого.

Зверь подвывал и похрюкивал разом. Он скалил страшные зубы припадая.

А великан стоял безмолвно. Голова его ушла вперёд, а пасть была приоткрыта. Лишь обрывистое дыхание слышалось. Он медленно поднял руки в «кресте» и так и застыл, точно прося, требуя продолженья. Он смотрел вперёд и вверх. Швы разошлись и по большим лопаткам, по его пояснице текла кровь.

Два чудовища стояли один против другого, и пауза затягивалась.

… Наёмница застыла с рукоятью меча в руках.

… Хорошая моя ржала и фыркала.

Наконец, вепрь глянул на кусты. Как-то неловко, словно бы дёргаясь и подволакивая левую переднюю лапу, он повернул к берегу. Махнул, опущенным хвостом. Затрещала лоза… а после всё затихло. Мы ждали.

Лезвие уткнулось в дно, и наёмница как-то сразу обмякла. Век вздохнул звонко носом и запрокинул голову. Поглядел на скоро темнеющее небо.

По лицу его текла грязь, а плешивые, растущие клоками волосы слиплись.

— Это всё? — бросил Гратц с дерева.

Глава 3

Защита

XI

Земли сэра Залива.

Восьмой день седьмого месяца двадцать третьего года.

Вал осыпался под тяжёлой стопою Века. А я совсем устал… В тумане… Часть поклажи пришлось погрузить на мою Хорошую, так что для второго «седока» места уже не осталось.

Шляпа пропала!

Выдыхая белые хлопья и продираясь по «прямой», мы и о рассвете узнали лишь по проступившим, серым силуэтам. Выглядело это жутко… Кроны деревьев, что нависали и смотрели множеством золотистых просветов.

«Лишь силуэты».

Я трубно выдохнул.

«Это тени».

Берег через ночь. Через туман и хруст кустарника внизу.

Вперёд… Через боль в сапоге… Пока какие-то крыши не показались справа. Я попытался свернуть. Оступился. Один сапог зацепился за другой и я полетел вниз по склону. «Голову прикрыть!.. Надо — прикрыть голову!»

Спиною проломив бузину, я спугнул мелких птичек. Мешок, висевший на груди, сполз на лицо.

Я так и замер, головою вниз. Не знаю, чего я ждал.

Бурьян был сырым… и сильно пахло травою.

Хруст сухого дерева. Цепляясь за ветви дикой яблони, осторожно переступая и чуть скользя, Эль спустилась вслед за мною. Поглядела на растопыренные ноги, на вещевой мешок. Она подала мне руку.

Мы свернули. Переступая скоро и уверенно, дожёвывая, что у неё осталось от «сердца с кровью», наёмница первой ступила на мосток. Заскрипели доски. Перила упали в небольшой канал.

Скрип и тишина.

Век, немного подумав, прошёл по дну.

Я озирался: перебитые жерди на оградах и грязные стены. Ставни как будто были забиты, а двери заколочены.

Эль покликала.

Утоптанная тропка. Простой мосток позади. Скрип дерева и тишина. Покосившие ограды и молчаливые стены: ставни оказались забиты, а двери заколочены. Наёмница покликала.

Но никто не ответил.

Я сглотнул, на глаза попался обломанный кустарник напоминающие ежа. Большая бочка на краю чьего-то огорода. Проломанная дыра в ограде.

Наёмница велела ждать, а сама прошла чуть далше вдоль плодовых деревьев. Я успел заметить, как она поудобней перехватила рукоять меча. Гратц глядел замучено, а великан хрипел. Он все ещё держал нашу поклажу, хотя лицо его уже напоминало восковую маску. Остекленелые, немигающие глаза смотрелись неживыми.

Я сглотнул. Чувствуя тепло, оправил жёванный, грязный мундир. Кивнул. В какой-то момент ноги онемели, но теперь это уже прошло. Я чувствовал, знал, что с ногтями что-то не так. Похоже, в какой-то момент они отошли.

Эль вернулась. Она решительно повела нас в направлении большого сарая: проход здесь был достаточно широк, так что даже Век мог укрыться под навесом.

Подобрав где-то киянку, наёмница сама отбила пару досок, устроила своеобразное «смотровое окно». Она начала подтаскивать сено… Но внезапно остановилась. Прислушалась и огляделась.

Эль взглянула на проход… будто впервые его видит… Впервые… Девушка бросила всё и объявила, что мы возвращаемся к краю деревни.

Гратц (который Сам начал сгружать поклажу) воздел пологую бровь. Он пару раз моргнул и сопнул недовольно. Но смолчал.

Мы скоро собрались.

И вновь вышли к шаткому мостку.

Эль с сомненьем поглядела на спешно темнеющее небо. На дома. И, выбрав ближайший, принялась сама освобождать проход. Великана она попросила обрушить мост.

«И зачем? — спросил я себя отрешённо. — Уже ведь выяснили, что вепрь — не дух» [1].

Какая-то мысль крутилась где-то в районе затылка. Но я… никак не мог её поймать.

И усталости отчего-то не чувствовал.

И есть мне совсем не хотелось.

Зато как-то совсем уж тошно было.

Воздух сильно застоялся в доме; и запах сырости… какой-то пыли въелся во всё вокруг. Гратц занялся печью. А Эль решила подбить ставни так, чтобы щель сделалась пошире.

«Сначала нужно обустроить обзор и как-то втянуть великана внутрь. Нужно подпереть чем-то дверь и приготовить еду… Да! Именно в таком порядке… Но перед этим набрать воды».

Что-то хрустело при каждом шаге — и звук мне казался необычайно громким.

Решив присесть, я скоро, как-то слегка нервно смахнул сор с края скамейки. Но непонятная дрожь пробежалась по спине. Я чуть дёрнул головой и повёл плечами. Прищурился: едва различимая дымка, что, казалось, готова была вот-вот исчезнуть, стелилась возле очага.

«Вода в той канаве не годиться. Вероятно, где-то в поселенье должен быть колодец».

Скрип доски. Наёмница потребовала — и я молча отдал кинжал.

«…»

Великан заменил дверь своею спиной, а Гратц с заметным трудом подтащил одну из двух лавчонок, поближе к огню. Он хотел подтащить и вторую, но на полдороге передумал. Бросил. Эль споткнулась об неё. Она очень понятно выругалась и ладонью столкнулась с окном. Кишка, что заменяла стекло, окончательно треснула.

Фляги уже оказались наполнены, так что довольно скоро послышался знакомый, хотя и очень, очень неприятный «вязкий» аромат. Великан сидел. Гратц тихо помешивал, а Эль стояла у окна. Скрестив руки и упёршись в стену плечом, она напряжённо всматривалась в тёмную полосу двора.

Я расстегнул узкий жилет.

— Они ведь спят днём, — проговорил Гратц себе под нос. — Повезло, что успели. — А после ещё добавил: — Болота старые вокруг — вот и выросли аки скотина.

Эль долго не отвечала. Наконец, она посмотрела на него, но скоро вернулась к щели. Кивнула.

— В лесах они мельче… как я слышала.

— А уши, то уши!.. А глаза! — не мог, не был способен успокоиться Гратц. — Я, знаешь, их совсем близко видел! Вот так вот видел!.. Красные у него глаза!

«Неправда».

— Они видят плохо… — проговорила наёмница. — Всё больше чуют и слышат…

— Да, да! Вот это я и хотел сказать!.. Когда едят, к ним подбираться надо.

— … Они тогда помахивают хвостом…

— Точно, точно!

Их разговор… бессмысленный и неуместный подействовал на меня губительно. Напряжение в затылке усилилось. Плечо моё чуть дёрнулось. Великан гулко кашлянул.

— … Вот ведь… Скотина! — гневно выплюнул Гратц.