Мужчина перевёл взгляд на другую улицу. Несколько молодых людей лет двадцати с бутылками в руках шли, шатаясь, по направлению к местному кинотеатру. Ничего, кроме американских драм и боевиков, там не показывали.

Алиса взяла в руки шкатулку, присела на скамью и развязала бантик серебряной ленточки. На крышке были выгравированы буквы: Х. В.

Девочка не придала этому особенного значения. Она открыла крышку, и из шкатулки вырвался столп белого света. Алиса мельком взглянула на папу. Дмитрий Теодорович ничего не замечал, он всё так же сидел за столом с закрытыми глазами.

Она осторожно прикоснулась пальчиками к странному свечению и…оказалась в совершенно другом месте.

* * *

Ибо мы как срубленные деревья зимой. Кажется,

что они просто скатились на снег, слегка толкнуть

— и можно сдвинуть их с места. Нет, сдвинуть их

нельзя — они крепко примёрзли к земле. Но, поди

ж ты, и это только кажется.

Франц Кафка

При немалом участии Дмитрия Теодоровича, после его многочисленных прошений в администрацию, в городе построили театр. Оказалось, что люди не прочь отвлечься от города, или, может, спрятаться от него — билеты на первый спектакль раскупили за два дня.

Дмитрий Теодорович устроился на работу в театр. Он прошёл путь от музыканта в оркестре до главного режиссёра-постановщика.

Сидя в кресле-качалке у камина, он вспоминал своё прошлое. Он пытался изменить город. Изменить людей. Надолго ли это?..

Дмитрий Теодорович взял с каминной полки ручку и лист бумаги и начал писать.

«Алиса, моя дорогая девочка! Не забывай меня. Помни: люди сейчас другие…»

Дописать он не успел. Сердце его подвело.

* * *

Вы знаете, в чём проблема этого мира?

Все хотят как по волшебству решить

свои проблемы, но при этом отказываются

верить в магию.

Льюис Кэрролл

Ей снилось детство. Вот она развязывает серебряный бантик, открывает крышку…

И оказывается в полутёмной комнате. Пахнет книгами и деревом. На кровати у дальней стены лежит старик.

— Спичечный дедушка?! — она подходит к старику.

— Алиса… — слабо шепчет он. — Знаешь, зачем я продавал вдохновению всю свою жизнь?

Она мотает головой.

— Люди должны измениться, — говорит старик. — А для изменения всегда нужна хоть капля вдохновения. Сейчас ты здесь, потому что открыла шкатулку с надписью «Х. В.» — продолжает он. — Хранитель вдохновения. Точнее, хранительница, — старик слабо улыбается. — Тебе хочется изменить людей? Изменить город? Мир?

Она кивает.

— Дарить людям вдохновение несложно. Нужно сделать деревянную шкатулку, украсить её, а потом заполнить.

— Чем заполнить? — её глаза загораются от любопытства.

— Обычными вещами. Если делаешь вдохновение для художника — тюбиками с краской, кисточками. Для музыканта подойдут вырезанные из дерева ноты, музыкальные инструменты. Это магия вещей. Сейчас я тебе покажу.

Старик берёт с тумбочки шкатулку, кладёт в неё разноцветные лоскутки ткани и закрывает крышку.

— А теперь, — шепчет он, — у тебя на глазах свершится чудо. Открой шкатулку.

Она приподнимает крышку, и из шкатулки вырывается столп света. Пальцы тянутся к нему…и вот она оказывается на огромном поле. Впереди, справа, слева растут огненно-красные, лазурно-синие, изумрудно-зелёные и солнечно-жёлтые цветы. Предзакатное небо ярко-алое. Озеро неподалёку лазорево-изумрудное.

— Вот так работает магия вещей, — говорит ей старик, когда она возвращается из фантазийной реальности вдохновения.

…

— Алиса Дмитриевна! Алиса Дмитриевна!

Она открыла глаза. Кажется, заснула. Прямо здесь, на улице.

Над ней стоял мужчина.

— Вы ко мне?

— Да, — улыбнулся он. — Хочу купить вдохновение первого сорта. Я художник.

Алиса Дмитриевна достала из-под прилавка красивую бордовую шкатулку с золотистой гравировкой и протянула её мужчине. Тот положил на прилавок семь спичечных коробков.

…

Её снова одолел сон. На этот раз ей снилась странная тёмная пещера. Или коридор… Будто она идёт по нему, держа в руке…спичку.

* * *

Где-то рядышком, из рая,

Но совсем не свысока,

Пела нежная валторна,

К этой ночи собирая

Всё разрозненное в мире,

Всё разбросанное ветром

За последние века.

Юнна Мориц

Алиса Дмитриевна лежала на кровати в квартире, в которой жил когда-то Игнат Трофимыч. Сердце её стало слабым. Врачи сказали, что завтра она уйдёт.

Значит, завтра…

Алиса Дмитриевна улыбалась.

…А в это время где-то на другом конце города мальчик открывал крышку шкатулки, на которой были выгравированы две крупные буквы: Х.В.

* * *

С каждой сожжённой спичкой

я вспоминала всё больше.

Людмила Петрушевская

Алиса Дмитриевна умерла на следующий день. Она успела сделать всё то, что должна была.

…Она летела сквозь время и пространство. Мимо неё проплывали разноцветные круги, расплывчатые тени, неясные силуэты.

Наконец полёт прекратился.

Алиса Дмитриевна стояла в длинном коридоре. Сзади, слева и справа чернели глухие стены. Темно было, хоть глаз выколи. Она начала на ощупь пробираться вперёд.

Внезапно откуда-то справа донёсся шорох.

— Кто здесь? — вздрогнула Алиса Дмитриевна.

Из темноты вышел Игнат Трофимыч. В руках он держал спичку.

— Вы?!

— Пойдём со мной, — сказал старик.

Алиса Дмитриевна пошла за ним, стараясь не упускать из виду пламя спички.

Неожиданно огонёк погас, и Игнат Трофимыч чиркнул о коробок ещё одной спичкой.

Спустя несколько минут они пришли в большую комнату. Игнат Трофимыч подошёл к дальней стене и показал на неё.

…Спички. Стена будто состояла из спичечных коробков. Сотни, тысячи, миллионы…

— Вот для чего я собирал спички! — прошептал Игнат Трофимыч, глядя в глаза Алисе Дмитриевне. — Вот для чего это делала ты! Спички нужны, чтобы осветить путь душе человека в лабиринте грехов. Сейчас люди…не такие, как раньше. Они забывают об истинном смысле… Если они не изменятся… Оглянись! Всё, что вокруг нас — человеческие грехи.

Игнат Трофимыч поднёс спичку к другой стене. Алиса Дмитриевна пригляделась. Серый камень был сплошь покрыт паутиной и плесенью.

— В лабиринте грехов легко заблудиться, — проговорил Игнат Трофимыч. Его фигура начала таять. — Искуситель опасен…

Словно в подтверждение его слов, из паутины показалась чёрная, вся в струпьях, ладонь, которая потянулась к Алисе Дмитриевне. На этой ладони лежало яблоко. Настолько яркое, что освещало пространство вокруг лучше любой спички.

Алиса Дмитриевна протянула руку к яблоку, но вовремя отдёрнула её: теперь на чёрной ладони сидел паук.

— Не стоит вкушать сладость запретного плода, — тихо проговорил Игнат Трофимыч. — А теперь бери спичечный коробок и ступай…

* * *

……………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………..

* * *

Века в своей развёрнутой поэме

Из тьмы выходят к свету, к вечной теме.

Всеволод Рождественский

На фоне ярко-голубого, цвета морской волны, неба, возвышается шпиль театра. С соседней улицы доносится волнительное дыхание скрипки. Дети играют с щенком в мяч. Взрослых на улицах почти нет — в театре ставят «Короля Лира».