– Мы пришли с другой планеты! – Архипов жестом показал на себя, а после пальцем указал вверх. – Нам холодно! – Он ладонями потёр свои предплечья, – Мы хотим есть.

Абориген выставив перед собой оружие отступал назад, пока спиной не упёрся в стену. Стоявшие перед ним чужаки не выпускали его, и возможно готовились напасть. Он ни разу не видел таких. Голых и беспомощных. Их тела выглядели совершенно не подготовленными к выживанию в его мире, но какими бы они ни казались, мгновение назад они его чуть не убили.

– Анэс! Анэс! – пронзительно выкрикнул он.

В этот момент двери за спиной людей отворились, и оттуда подул резкий холодный ветер с крошками льда. Яркий свет на мгновение ослепил всех. Последнее, что успел увидеть Денис – к нему приближается большой силуэт. И тут же почувствовал сильный удар по голове.

Архипов давно потерял счёт времени. От головной боли спасал периодически наплывающий сон. Ещё он помогал отвлечься от голода и жажды. Об унизительном положении Денис старался и вовсе не думать, все его мысли занимали лишь желания поесть и попить. Даже кожный зуд и боли в суставах не беспокоили его так, как устойчивое чувство голода.

Денис не успел что-либо предпринять в новом мире. Не было ни возможности, ни времени. Он раз за разом прокручивал в памяти события, а вернее, единственное событие, которое привело к тому, что он, стеснённый в движениях, висит под потолком, упакованный в мешок из шкуры. Но ответа на вопрос – как такое получилось, он не находил.

Его ребята, все, кроме Ираша, так же висели под потолком в мешках, привязаных за верёвку. Лишь головы торчали снаружи. За время, проведённое в неволе, Денис успел изучить шатёр, который по размерам не уступал ангару с высоким куполоподобным потолком. Он рассмотрел, что стены и потолок, сшитые из разноразмерных кусков мягкого материала, иногда колыхались от ветра или другого погодного явления снаружи. Каркас же оказался составлен из множества алюминиевых труб. Сложная конструкция позволяла удерживать большой вес и была устойчивой. Освещение естественное. Ни факелов, ни лампочек внутри не имелось, а обшивочный материал пропускал свет с улицы как полиэтиленовая плёнка.

Язык высох и намертво прилип к нёбу. Сколько Архипов ни старался, слюна отказывалась смачивать рот; пустыня Сахара в сравнении с ним была бы оазисом. Мочевой пузырь и кишечник на радость Денису не напоминали о себе. Видимо, организм почувствовал, что не стоит понапрасну лишаться жидкости, и всё содержимое бережно хранил внутри себя, расходуя на поддержание жизни.

Внизу кипела жизнь. Существа, схожие с тем юнцом, которого он видел в первый день, вели активный образ жизни. Вопили, кричали на неизвестном языке, устраивали потасовки и стычки. Одни и те же, или сменялись – Денис не мог сказать. В первые дни, когда ещё адекватно соображал, он насчитал их не менее двух десятков. Все облачались в шкуры белёсого цвета и такими же шкурами прикрывали головы. Лица никогда не открывали и вверх не смотрели, хоть Боков и пытался поначалу привлечь их внимание, выкрикивая оскорбления и проклятия на всех языках, которыми владел.

Местные полностью игнорировали иноземцев, которых сами же подвесили под потолком. Они пили, ели и орали, спали, а проснувшись вновь начинали сначала. Единственным, кто удостоился их внимания, являлся Ираш. Его, в отличие от остальных, привязали как собачонку в углу помещения, и дразнили, подкидывая остатки мяса или кости. Шибо шипел и посылал на них людские проклятия, но устав от издевательств укрывал голову и погружался в себя, стараясь забыться. Это злило окружающих, и вместо объедков в него летели куски льда, отколотые тут же из пола, или разбитая посуда. А самые агрессивные подходили вплотную и пинали его, чтоб добиться внимания. Ираш взрывался, кидаясь на обидчиков, чем вызывал общий восторг и смех. В эти минуты шибо с тоской и надеждой смотрел на Дениса, но тот ничем не мог ему помочь. Так случалось в первые дни. Сейчас же, сразу после пробуждения, Денис тихо молился, надеясь вновь потерять сознание и не испытывать постоянные мучения.

Но тело противилось желаниям разума и всячески напоминало о себе жизнелюбием и стремлением к выживанию.

Денис взглядом отыскал мешок с Субботиным, который неподвижно висел дальше других. Его голова безвольно повисла в горловине мешка, красноречиво говоря о том, что жизнь покинула тело. Боков временами стонал, он находился рядом с Денисом, и его лучше всех слышно. Андрей не ограничивался стонами, как только приходил в себя, он находил силы, пытаясь сопротивляться случившемуся. Но крепкая шкура не поддавалась его стараниям, и обессилев, он вновь проваливался в забытьё. Даниил смог в первые дни высвободить одну руку, но на этом его успехи закончились, и вот уже долгое время его правая рука засохшей веткой торчала из-под шеи.

Архипов понимал, что ребята хоть и обессилены, но не сдались. Они ещё живы, ведь иначе не могло быть. Судьба им всегда улыбалась. Бывали ситуации, в которых смерть стояла за спиной, замахнувшись косой, но они выпроваживали её прочь, доказывая самим себе, что пока их работа не выполнена, её время ещё не пришло. Сейчас смерть никуда не спешила, ждала, когда люди сами к ней подойдут. Измученные и злые, они с готовностью преклонились бы перед ней лишь для того, чтоб она освободила их от мучений.

Порыв холодного воздуха и тут же возникшая тишина заставили Дениса переместить свой взгляд на дальнюю стену шатра, где располагался выход. В него вошла небольшая делегация во главе с крупным представителем местных существ. Денис про себя их называл самцами, так как другого слова он не подобрал. Слово «самец» выразительно характеризовало их поведение.

Главный отличался от других не только габаритами, но и одеждой. На его плечах лежала шкура-накидка чёрного цвета с длинной шерстью, одним краем прикрывая голову. Местные расступились перед ним, создав живой коридор. Он дошёл до большого стола и резко остановившись что-то тихо прорычал. И все как по команде подняли головы кверху, рассматривая пленённых людей. Денис понял, что пришли по их души, сейчас решится судьба каждого. Это радовало хотя бы тем, что закончились мучительные дни ожидания.

Главный самец обвёл всех взглядом и вновь зарычал. В этот момент к нему подбежал тот самый «пацан», которого не позволил убить Денис, и указал рукой на Архипова.

Окутавший Дениса мешок мягко опустился на пол, а главный подошёл и потянув за волосы приподнял его голову. Денис не мог ни сопротивляться, ни удерживать голову на весу, и от слабости уронил её. Ему показалось, что голова упала на пол с гулким звуком, будто пустая бочка. В это время дикий рёв и сильный удар прозвучали рядом настолько громко, что Архипов даже приоткрыл глаза. Он заметил, что соседний мешок отлетел на несколько метров и глухо упал на пол.

Тело Архипова аккуратно подхватили несколько рук, освободили из плена мешка и куда-то понесли. Восприятие окружающей обстановки сменилось. Денис помнил эти ощущения с детства, когда он по недосмотру родителей засыпал где попало, а отец его, спящего, нёс в кровать. Он просыпался, но не хотел этого показывать, изо всех сил зажмуривал глаза и прижимался к отцу. Но то удовольствие быстро сменялось на следующее, когда его укладывали на прохладные простыни и укрывали пледом. Сразу становилось тепло и уютно, сон мгновенно поглощал его детский разум не давая ни о чём подумать.

Вот и сейчас чьи-то сильные руки перенесли его в другое помещение, где воздух казался более влажным и насыщенным кислородом. Денис ощутил его сладостный вкус и не мог надышаться. Грудь разрывало от удовольствия, а головная боль постепенно стихала. Его поместили во что-то жидкое и тёплое. Это точно не вода, осознал он и попытался открыть глаза, но крепкие руки мягко обхватили его лицо, запрокинули голову и опустили в тёплый раствор. Архипов ни о чём не успел даже подумать, как мгновенно провалился в сон.

В том, что это сон, Денис не сомневался. Он неоднократно оказывался в ситуациях, когда его разумом управляли другие существа, показывая ему придуманную ими реальность, обманывая человеческий разум. Сейчас же он во сне занимался любовью. Лицо девушки не было ему знакомо, но она податливо проявляла нежности и ласки. Денис хорошо знал мужскую физиологию и психику, такие сцены мозг рисовал после долгого сексуального воздержания. Закончить процесс Архипову мешал лишь тот факт, что он осознавал: происходящее – нереально. Он не мог расслабиться и позволить разуму завершить начатое, но радовался лишь тому, что всё это – видение. Значит он спит, а после крепкого сна всегда наступает пробуждение.