***

Давлатшо в это время мучил один единственный вопрос: "Когда же мы достигнем цели?". В данный момент он даже не думал о таджикской девушке, да что там, даже на красавицу индийскую актрису Мамту не хотел бы жениться. Его мысли занимал лишь вопрос: "Когда же я согреюсь?". В пустынной степи не было никого, кроме них. «Спутник» водителя давно исчез из виду. Проехал ли он вперёд или остался позади, этого никто, кроме Аллаха, не знал. Может быть, его машина сломалась, и он остался на дороге.

У Давлатшо снова начала болеть голова. Повышенное ли у него было давление или пониженное, он не знал. Лекарства он по пути раздал. С каждой минутой головная боль усиливалась, дышать становилось всё тяжелее. Казалось, что в его голове не осталось ни капли тепла. Лоб и виски были ледяными, а голова раскалывалась от боли.

«Мучение дороги – мучение могилы», – вероятно, говорили именно об этой дороге из Оша в Хорог. Слава водителям, которые раз в месяц проезжают этот путь туда и обратно. Пусть у них будет благословение в жизни. Такая храбрость не каждому водителю под силу. Аварии случаются? По дороге, в ущелье лежал «ЗИЛ», похожий на игрушечную машинку. Выжили ли пассажиры внутри?».

Давлатшо был погружён в такие мысли. В полночь машина наконец-то въехала в Мургаб, но состояние Давлатшо ухудшалось.

К несчастью, именно в этом месте одна из шин машины лопнула. Рамиз, словно добавляя к бедам, остановил машину прямо на краю обрыва. Давлатшо не мог выйти – слишком холодно. Оставаться в кабине было рискованно – машина стояла на краю обрыва, и если бы она сдвинулась на пять-шесть сантиметров, они бы упали вниз. Вокруг было темно. Шёл снег. Рамиз забрался на машину, достал запасное колесо из-под брезента и начал менять его. Полчаса спустя они снова тронулись в путь. Студентку, которая была из Мургаба, сначала отвезли домой, затем приехали в гараж, где останавливались грузовики. Тут у них была спальная комната. "Спутник" уже был здесь. Он прибыл в Мургаб чуть раньше. Давлатшо узнал его машину по номеру.

Спальное помещение состояло из двух-трех комнат, в которых стояли железные кровати. Вокруг железной печки грелись водители. Огонь в печке ярко горел, обжигая глаза. Из чайника, кипящего на печке, наливали воду в металлические кружки и заваривали чай. Войдя в тёплую комнату, у Давлатшо начали гореть уши. Выпив кружку горячего чая, он немного согрелся. Водители разговаривали между собой на родном языке, а молодой человек, не понимая их, молча сидел.

***

На рассвете они снова двинулись в путь. Спутник отправился с ними. Они, как раньше, ехали, перегоняя друг друга. Солнце поднималось выше, холод становился менее ощутимым. Однако погода всё ещё мучила Давлатшо. Сильная головная боль не отпускала его. Ему становилось всё хуже.

К полудню они остановились у маленькой хижины, построенной из камней в середине пустынной степи. Здесь всегда дул ледяной ветер. Вокруг хижины не было ни одного дерева. Жили здесь старик с дочерью. Услышав звук «ЗИЛа», старик вышел наружу, за ним вышла и его дочь. Они жили здесь вдвоём. Его жена давно умерла, а сын уехал в Ош и остался там.

Рамиз рассказал всё это Давлатшо в машине. Юноша слушал историю водителя и чувствовал глубокое сострадание к этим людям. Бедняги держали овец и собаку внутри дома. А что делать? Как можно оставлять животных на улице в такой холод? Они бы замёрзли. Внутри строения из двух-трёх комнат стоял запах навоза. В центре большой комнаты горела печка, в которую девушка время от времени подбрасывала дрова и навоз. Её щеки были красными, как гранаты.

– Туйгуншо, дочка, быстро накрой на стол для гостей, – сказал старик своей дочери, у которой от холода потрескались руки, ставя чайник на печку.

– Вы замёрзли, – сказал старик, обращаясь к гостям. "Ну что же, раз пришли, дай Бог, чтобы беда не пришла, аминь."

Мужчины разговаривали, а Туйгуншо накрывала на стол. Она принесла большую лепешку из черной муки и тарелку с маслом. Налила в чашки чай и подала его гостям. Когда она протянула чашку чая молодому гостю – Давлатшо, её сердце вдруг заколотилось. Её руки дрожали, и она едва успела передать чашку парню.

Туйгуншо жила здесь со старым отцом. Она боялась остаться одна в этой пустыне, если, не дай Бог, отец уйдёт из жизни. Ночью и днём она молилась Аллаху, прося продлить жизнь отцу и даровать ей счастье. Каждый раз, когда у дома останавливался «ЗИЛ», её сердце замирало, как будто однажды на такой машине приедет принц и увезёт её далеко-далеко отсюда. Но если Туйғуншо уедет в город, кто останется с её отцом в этой пустыне? Если отец заболеет, кто позаботится о нём? В этих краях нет ни электричества, ни воды. Зимой топят снег, чтобы вскипятить чай. Кто бы набрал воды для омовения её отцу?

Туйгуншо была рассудительной, благоразумной и трудолюбивой девушкой. Но ведь она тоже девушка, и ей, как и всем, хочется быть счастливой. Однако поделиться внутренними переживаниями и изменениями, происходящими в её душе, было не с кем: ни подруги, ни соседки рядом не было. Она никогда не ходила в школу. Её единственным утешением был транзисторный радиоприёмник. Проезжающие мимо машины иногда привозили батарейки, еду и одежду…

– Дочка, включи радио, – попросил отец.

Девушка по просьбе отца включила радио, и оттуда вновь зазвучала знакомая песня – «Қурбон улам…»

Туйгуншо познавала внешний мир только через радио. Её единственный спутник, утешитель, друг, с которым можно было поделиться всеми секретами, была эта маленькая коробочка. В детстве она пару раз бывала в городе с матерью. Остальная её жизнь проходила среди этих суровых пустынь и величественных гор. Она была дочерью природы, любимицей гор. Единственными, кто её знал, были птицы, пролетающие мимо её дома. Братья, сёстры, друзья Туйгуншо – это горы, валуны и камни… Суровые ветры и холодные бризы были её спутниками и сёстрами… Её единственным утешением было солнце, а защитой – луна и звёзды. Её единственным утешением был Аллах…

На первый взгляд Туйғуншо казалась очень некрасивой. Но на самом деле, она была очень красивой девушкой. Однако эта красота была скрыта под следами холодных ветров и палящего солнца. В её голубых, как небо, глазах светился скрытый огонь, что-то глубоко древнее, словно разгадывающее тайны веков.

Давлатшо, отламывая кусок хлеба и макая его в чай с маслом, погружался в глубокие раздумья. Трудно понять людей. Одни строят роскошные дома в райских местах и живут в довольстве, наслаждаясь жизнью, в то время как другие считают своим домом такие глухие, труднодоступные места и называют их своей Родиной. Даже живя в бедности, они не променяют свой дом ни на что… Кто знает? Может быть, они видели Луну именно из этих мест?.. Конечно, они видели не только Луну, но и Солнце. Поэтому эти места для них святы и дороги! Могилы их предков тоже здесь, рядом с домом. Ох, горцы, горцы! Как трудно вас понять? Высокие вершины, голубоватые и коричневые горы так притягивают вас, словно магнит…

Туйгуншо время от времени посматривала на молодого гостя, погружённого в свои мысли. Каждый раз, когда её взгляд встречался с его глазами, её сердце начинало трепетать. Казалось, этот парень – последний мужчина, с которым она могла столкнуться. Да, он был её последней надеждой… Казалось, он сейчас встанет, и больше такого шанса у неё не будет…

Давлатшо было очень жаль девушку. Но он не был волшебником, чтобы внезапно изменить судьбу старика и его бедной дочери, потерявшей возможность к нормальной жизни.

***

После того как пассажиры немного согрелись и выпили чай, они начали готовиться к дальнейшему пути. Давлатшо снова надел снятую верхнюю одежду. Сердце Туйгуншо билось чаще, и она время от времени смотрела в глаза молодому человеку…