Книги из серии «Иммунитет для души» многогранны. Рождаются, чтобы без притязаний и строгих канонов ответить на извечное:
Что наша жизнь?
Есть ли в ней смысл?
Лучше всего её прожить как?
Обладаем ли мы бессмертной душой?
Воздастся ли нам на том свете?
Есть ли кто-то там на небесах?
Кто мы такие по своей сути?
Ты когда-нибудь задавал себе или вселенной подобные вопросы? Настоящая мудрость не понравится большинству. Отторгнут её, и потратят всю бесценную жизнь на поиски своих ответов. Спустя годы, придут к тем же выводам, что до них сделали другие. Самое правильное – изучить всё предложенное из основного и принять близкое твоей душе. Освободившееся время и энергию направить на проживание жизни в моменте, второго такого шанса не выпадает! Не будь, как все. Убери гордыню и пойми – ты и есть, как все. Не думай, что это плохо – люди в массе своей и по сути своей добры и прекрасны!
Post Scriptum:
Всем не угодишь, но мне и не хочется. Вы можете согласиться или не согласиться с предложенным вам знанием. Мне, конечно, станет приятно, раздели вы моё мнение, и всё же, самому главному читателю сейчас пять лет. Добрый мальчик с открытым сердцем и небесно-синими глазами. Прочитает строки уже стройным юношей спустя лет двенадцать-тринадцать, а пока у меня есть время. Наверное,
ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ:
Текст написан мастером нейролингвистического программирования, практиком недирективного гипноза, специалистом психологии управления с опытом работы не только в бизнесе, но и в правоохранительной системе с осужденными за рецидив тяжких и особо тяжких преступлений, поэтому все сорок историй не рекомендуются к прочтению лицам с пока несформированной системой смыслов, взглядов и ценностей. Представленная ниже информация способна в ненавязчивой форме повлиять на вашу жизнь, изменив само представление о ней. Впрочем, как и любая другая хорошая книга. Вряд ли новый взгляд отыграет в негативную сторону, но всё же предупреждения и разъяснения обязательны. Автор переписывает случившееся с ним под псевдонимом, при пересказе событий не использует данные, способные идентифицировать известных людей, с которыми ведутся диалоги, поэтому любое совпадение с конкретными личностями изначально является личным домыслом. Несмотря на отсутствие ненормативной лексики и какой-либо пропаганды, кроме описания сцен курения табака и распития спиртных напитков, рейтинг материала 18 плюс. Любые вопросы, тем или иным способом затрагивающие религиозные учения, не имеют под собой цели оскорбить чувства верующих. Или атеистов – у них тоже есть чувства, и они такие же люди, правда? Автор считает данную тему сугубо личной, и уважает право каждого человека верить или не верить в высшие силы. Автор надеется, если вы прекратите чтение прямо сейчас, то всё равно будете считать, что ответственность за вашу жизнь и поступки лежит, лежала и будет полностью лежать на вас. Продолжая чтение, вы принимаете последующие с вами события.
В книге отсутствует дискриминация по половому или национальному признаку, но могут приводиться диалоги и философские мнения третьих лиц, не претендующие на какую-либо истинность и уж точно не опирающиеся на научные исследования. Ещё лучше, дорогой читатель, воспримите данную книгу-исповедь исключительно познавательно-развлекательной. Если вы хоть чуть-чуть в теме психологии, то знаете: никого нельзя загипнотизировать против собственной воли на совершение поступков, противоречащих его ценностям или моральным принципам. Иначе у нас по улицам ходили бы толпы „зомби“, а суды отпускали преступников с формулировкой: «Это он не сам… Это он, тварь дрожащая, бабушку под Достоевским зарубил!»
СОН У КОСТРА
Светает.
Заря над Волгой. Совсем скоро зарево расплавит всё ещё яркие звёзды, а просыпающееся солнце разбудит певчих птиц. Но пока лишь тишина журчит волнами, и в полудрёме сна мысли тлеют в отблесках костра. На лице мелькают полутени от трепетанья лёгкого крыла, и в небо за искрою падает искра. Падаю и я, падаю очень-очень глубоко – стремительно проваливаюсь в яму забытья. Внизу обволакивающий туман. Хорошо, что здесь есть свет. Он отражается и зажигает собой всё вокруг. Интересно, почему я летел через тёмную пропасть, а упал на светящееся облако?
Шелест громких крыльев за спиной. От взмаха спала пелена, и обнажился странный силуэт. Признаюсь, мне немного страшно, но, более всего, интересно. Подождите-ка, разве маленькие мотыльки бывают размером с дюжего человека? Тот ещё и в жилетке! Золотая цепочка часов на нагрудном кармане да плешь на седой голове. Теперь «оно» нагло дымит мне в лицо клубами сигарного едкого дыма. Это чудо уже протягивает запотевшую хрустальную рюмку чистого медицинского спирта. Изгибая бровь дугой, юдо подмигивает чёрным глазом через треснутое от времени тонкое пенсне – недвусмысленно намекает: «Будешь?»
– Где я? Кто вы?
– Всегда с вами одно и тоже! – с грустью сказало чудо-юдо. – Ты сам-то не догадываешься?
– Как же, извольте: «Сейчас я во сне, а вы – моё подсознание в образе не-то бабочки, не-то незабвенного дедушки Фрейда».
– Браво, но не твоё, а коллективное! Мотылёк у костра был последним, что ты видел в дрёме. Мотылёк вызвал у тебя ассоциации со Страной чудес, где Алиса встретила гусеницу на дне кроличьей норы, поэтому ты начал парить вниз со страшной скоростью.
– Да, а облик старины Зигмунда появился, так как сон собирается из осколков прошлых событий и разворачивается по кальке, точь-в-точь по вашей незабвенной теории о Толковании Сновидений. «Коллективное», а не «моё», потому что на днях пересматривал советский сериал «Вечный Зов». Всё так просто, но так запутано…
– Господи, как же тебя испортило психологическое образование! Ладно, ты не первый: или спрашивай, или пей.
– Если выпью вашу рюмку, то проснусь?
– Хорошо, что начал спрашивать. Но что такое сон? И кто тебе сказал, что вся твоя прежняя жизнь – не одно долгое видение?
– Было бы очень грустно…
– Почему?
– Потому…, если жизнь – сон, то её конец – пробуждение?
– Нет, не может того быть! – чудо-юдо ловко, с жадностью заправского забулдыги одним глотком само победило зло, и, не морщась, и не закусывая, как ни в чём не бывало продолжило: «Пробуждение – слишком хорошее слово, но не станем делить лишь на чёрное и белое. Спрашивай…»
– Скажи мне, мотылёк, что наша жизнь?
– Взаправду вечный зов человека… Сам как думаешь?
– Извините, забыл, вы же в образе психотерапевта-коуча, а они никогда не дают готовые решения.
– Именно! Но ещё в парижской Сальпетриере я говорил господину Шарко: «Человек, обеспокоенный смыслом своей жизни – больной человек!» Ничего, сейчас тебя вылечим. Быстро ложись и продолжи фразу: «Жизнь – это…»
– Игра, где на кону душа? – неуверенно пробормотал я, уже лёжа на молниеносно появившейся из ниоткуда кушетке, и тут же подумал: «Что такое эта Сальпетриера?»
– Тогда…
– Тогда какова её цена? Великая-то ценность или встанет не дороже медяка?
– Молодец! Закрой глаза, расслабься. Я досчитаю до десяти, – чудо-юдо зачем-то достало золотые часы из кармана. – И, пока буду медленно считать, ты начнёшь погружаться всё глубже и глубже: раз…, два…, три…, четыре…, пять…, я уже иду искать! Ты видишь себя в детстве – играешь с ребятами. Спрятался дома в шкафу, а они убежали искать во дворе. Ты внутри тяжёлого дубового ящика. Вокруг тьма и тишина, и ты один. Что чувствуешь?
– Силён ты, брат крылатый! Играли в прятки, а сыграли в ящик…
– Ты же понимаешь, что крепко спишь внутри своего сна, но всё равно боишься признать неизбежное, тебе даже тяжело произнести вслух…
– Мы с тобой сейчас вспомним курс по бессознательному: вытеснение и страх смерти…
– Наконец ты сказал «это»! Двери открыты. Теперь слушай мой голос: шесть…, семь…, восемь…, милости просим. Проходите, он там! Заметь, сейчас ты лежишь, и всё слышишь, и всё понимаешь, но пошевелиться не можешь. Такова девятая, неведомая твоему сознательному, стадия сна, где мозг отключил твой «motor cortex» – участок коры, отвечающий за движение конечностей. Он расположен в задней части прецентральной извилины, и вот ты уже запутался в ходах и коридорах своих мыслей, ведь нет известных тебе стадий сна, есть только фазы. Заметь, всё само собой работает для твоей безопасности, поэтому успокойся, лежи и слушай внимательно. Люди уже пришли, но цветы ещё не возложены. Перескажи мне их речи.
