– В Тур-де-Буа Эйниса сейчас нет, – быстро сказал я. Рабы-орки порой излишне старательны.

Она взглянула на своего мохнатого прислужника. Тот кивнул.

– Где он?! Отвечай быстро!

– Не знаю, где человек, которого ты называешь Рыжим Эйнисом… Могу лишь строить догадки и предположения… – ответил я обтекаемо.

Орк вновь кивнул – но с едва заметной паузой. Я перевел дух и незаметно подмигнул своему приятелю-паучку. Дальше будет легче…

Дело в том, что обмануть орка невозможно – ни человеку, ни другому орку. Ложь они чуют – в самом буквальном смысле. Эти мохнатые парни превосходят чутьем легавых собак. А человек, вот незадача, когда лжет – пахнет чуть по-другому. Пот выделяется несколько активнее, вроде бы… Человек не заметит, но нос орка не провести ни спокойным лицом, ни уверенным тоном. Оттого-то инквизиция, и королевские суды, и прочие занимающиеся допросами господа скупают практически всех поступающих на рынок рабов-орков. С тех пор как этих верзил натаскали вынюхивать ложь, искусство мастеров заплечных дел весьма захирело.

Изабо не давала передышки:

– Выкладывай предположения! Все, без остатка!

Как я не вслушивался – стук копыт с улицы не доносился. Пришлось затягивать разговор с риском для собственных конечностей:

– А где гарантии, Изабо? Хотя бы одна-единственная гарантия – что после получения информации братец Брок не разобьет мне череп куском дерева, который так старательно сейчас сжимает?

Лицо Изабо исказилось. Я, отверженный изгой, посмел обвинить ее в нечестной игре! Орк по ее знаку отложил дубину и…

Ох-х-х!

Давненько я не получал этаких плюх по лицу… Силен, зараза…

Едва в голове смолк колокольный звон, я надрывно выкрикнул:

– Не распускай лапы, скотина!!!

Затем я добавил тираду, сплошь состоящую из низкого, модулированного рычания. И продолжил на понятном Изабо языке:

– Ты, мохнатая мразь, имеешь дело с коронованной особой!

За этими словами последовало еще одно мое модулированное рычание, перемежаемое короткими подвываниями.

Во взгляде Изабо мгновенно загорелся огонек подозрительности.

– Где это ты научился болтать по-орочьи? – И тут же, не дожидаясь ответа, резко спросила у Брока: – Что он сказал? На вашем языке?

Гортань орка с видимым усилием выдавала чуждые ей звуки человеческой речи:

– Он… говорить… моя матушка… отдалась древесному питону… и… и…

Ай да Брок! Умница! Расцеловал бы тебя в мохнатую морду! Не выполнить приказ хозяйки он не может, и не ответить на прямой вопрос не может, – иначе запечатанный словом Изабо бронзовый ошейник попросту задушит беднягу… Но перевести мою вторую фразу – лишь её – он мог. И сделал это! Не рассказывайте больше при мне анекдотов о безмозглых орках…

– Достаточно! – оборвала сестрица перевод заковыристого орочьего ругательства. И – как я и надеялся – не смогла оставить без ответа пассаж о коронованной особе:

– Насколько я помню, милый братец, герцогство Аргайл, жители которого имели несчастье тебя короновать, уже три года как не существует! А до этого твои подданные несколько месяцев старательно искали тебя по всему Пограничью… Даже, поговаривают, заготовили плаху красного дерева и топор с вызолоченным лезвием – на случай поимки!

Голос ее был полон яда – но время-то шло! Монахи успеют к вечерней молитве!

– Неважно, – ответил я, постаравшись придать тону величие, достойное коронованной особы. – Отречение я не подписывал, и акт низложения мне зачитан не был. Перед вами Великий герцог Аргайлский в изгнании.

– Хватит словоблудия! Отвечай немедленно: где Эйнис?!

И тут я услышал далекое «цок-цок-цок» копыт.

– Не знаю, где Эйнис. Вполне возможно, что подъезжает сюда во главе своих людей. Но едва ли – ради того, чтобы пощипать перышки разбогатевшему «мокрому» барону, он не покинет свою берлогу. Впрочем, ты можешь порасспросить его бойцов…

И я, теперь не скрывая этого жеста, вновь подмигнул паучку. Стук копыт уже можно было услышать, не особо напрягая уши. Всадники приближались быстро.

Изабо приникла к окну. Несколько секунд всматривалась в темноту, освещенную всполохами факелов. Там всхрапывали кони, и позвякивало оружие, и уверенный голос отдавал приказания. Несколько пар сапог загрохотали в сторону черного хода. А несколько лучников – я был в этом уверен – взяли под прицел окна. Люди Рыжего хорошо знали дело.

– Его там нет… – прошептала Изабо. Прошептала не нам с орком – сама себе. Эйниса она в лицо, конечно же, не знала – никто не видел это лицо без маски. Но копну развевающихся по ветру огненно-рыжих волос бандитский предводитель никогда и ни чем не прикрывал.

Инквизиторша отпрянула от окна – не иначе как моя догадка о лучниках угодила в точку. Метнулась к двери – в коридоре послышался шум, и звон разбитого стекла, и перекрывший всё рык барона сюр Шарлоэ. А затем в гостинице началась схватка на мечах – если я хоть что-то понимаю в мечах и схватках.

– Совсем разучилась инквизиция вести допросы, – тихонько сообщил я паучку. – Она язык сносила, выспрашивая: где Эйнис? – и не додумалась спросить то, что я знал: где Иветта…

Затем я сказал громко, вслух:

– По-моему, самое время развязать мне руки, сестрица. Мы сейчас в одной лодке – эти ребята выпустят кишки нам обоим.

– Не дождешься, подонок! Ты знал, ты все знал заранее!

Ну, знал… Так ведь никто не просил ее влезать и портить мне всю охоту. Без нее я спокойненько проследил бы бандитов до их логова… Но времени выяснять отношения не осталось.

Я торопливо сказал самым примирительным тоном:

– Согласен на твои условия. Если дело выгорит – я забираю Иветту и ухожу. Всё остальное – твоё.

Она остановилась посреди комнаты, взглянула на орка – тот торопливо закивал. Сестрица наморщила лобик – ее мимика смотрелась бы комично, если бы счет не шел уже не на минуты – на секунды.

Без сомнения, у Изабо имелись в запасе заклятия, способные усмирить нагрянувшую в гостиницу ораву. Но она наверняка берегла их для рейда в лес. Истратит здесь – и что останется для Эйниса и лесных тварей?

Она должна, просто обязана была в этой ситуации принять мое предложение. И – развязать мне руки.

Не приняла.

Не развязала.

С раннего детства Изабо отличалась ослиным упрямством…

– Взвали его на плечо! – скомандовала она орку. – Я займусь лучниками. Уходим через окно.

Идиотка! Собьет прицел одному, другому – и даже не увидит третьего, который всадит в нее трехфутовую стрелу! А потом вторую – в меня! Прорываться – так уж через дверь…

Звуки схватки в коридоре стихли. Судя по треску вышибаемой двери и негодующим крикам, бандиты ворвались в мою комнату, – но не обнаружили ни меня, ни золота.

Брок посмотрел на меня полными тоски глазами – не исполнить приказ он не мог. Двинулся в мою сторону – торопливо и неуклюже. Зацепил огромной лапищей столик, опрокинул… Скатерть со всем содержимым сползла на пол, вино разлилось бледно-розовой лужицей. Грохот, по-моему, был слышен во всей гостинице.

– Утопись в болоте, сын древесного питона!!! – яростно прошипела Изабо.

А я помчался к двери – пригнувшись, стараясь проскочить мимо орка. Бац! – траектории моего бега и орочьего кулака пересеклись. Я отлетел, упал – на пол, как раз туда, где валялись остатки ужина… О-у-у-у… Спина с хрустом приложилась обо что-то твердое – не то графин, не то соусницу.

Молодчина Брок, подумал я, подцепив пальцами связанных рук нож. Не нарушил ни единого приказа хозяйки – но сделал всё как надо.

– Идите вдвоем, – сказал я, стряхивая с рук разрезанные путы. – Коронованные особы в окна не лазают…

Сапоги грохотали по коридору – на этот раз к нам. Похоже, мэтр Кошон, хозяин «Дракона», сдал всех постояльцев до единого…

Изабо поняла – все ее козыри биты. В оставшиеся секунды Брок меня не скрутит… Ей осталось одно – уносить ноги, бросив меня.