Нет, Венеция все-таки волшебный и сказочный город, но что она творит с людьми?

…Где-то часа через четыре кот подловил нас в столовой.

– Чего это вы такие довольные? – мрачно спросил он, усаживаясь толстой задницей на стул и кивая Синелицему, чтобы тот прислал кого-нибудь принять заказ[68]. – Надеюсь, оттого что как следует отрепетировали отрывок?

К нам подошел Безголовый с блокнотом. Он как-то ухитрялся все слышать без ушей, ну, может, потому, что был зомби.

– Мне, пожалуйста, порцию паровых котлет, если они у вас есть. – Безголовый поднял вверх большой палец, что означало: «котлеты в наличии». – Отлично. С рисом. Хлеба не надо. И чашку кофе. Без молока, разумеется!

С недавних пор наш Пусик подсел на кофе. Сам он объяснял новое пристрастие тем, что давление у него стало пониженное и он таким образом его поднимает. Но на деле мы с Алексом быстро поняли, что с помощью кофеина он пытается преодолеть свою природную кошачью тягу к шестнадцатичасовому сну.

С появлением Анхесенпы и котят ему приходилось работать вдвое больше, при этом не забывая о стирке, уборке и присмотре за детьми. Потому что красавица Анхесенпа свою природную тягу ко сну преодолевать не собиралась и после целой ночи сна ей надо было еще и хорошенько отдохнуть днем, как нам жаловался красноглазый Профессор.

– А ты будешь пробоваться на роль себя? Или, думаешь, утвердят без проб? – полюбопытствовал командор, приканчивая сосиски с макаронами.

– Конечно. У них же просто нет альтернативы, – высокомерно ответствовал кот, повязывая салфетку и приступая к паровым котлеткам. – Говорящих котов с высоким интеллектом днем с огнем не сыщешь.

– И теперь ты хочешь нас всех разоблачить, открыв им, что ты говоришь?! Они же тогда могут логически решить, что и База существует, и все остальное, что в книге написано, – возмутилась я.

– Нет, дорогуша. На мне якобы будет незаметная камера и микрофон, преобразовывающий голос. В него ты будешь как автор якобы зачитывать мои слова и заодно якобы передавать все свои пожелания на съемочной площадке. Это твои условия.

– А почему «якобы»?

– Потому что говорить свой текст я и сам могу, – сказал кот, подгребая вилкой рис.

– Я не про это. А про указания на площадке.

– Ну ясно же, что я на месте лучше тебя разберусь, что им там нужно делать!

Мне жутко захотелось дернуть его за хвост, но агент 013 уже приступил к кофе.

Он пил его без сахара, морщась, маленькими глотками, будто самое мерзкое лекарство. Эх, не посадил бы он на этом свое маленькое кошачье сердечко. Но его разве убедишь?

Мы с Алексом решили – пусть уж лучше кофе, а то еще перейдет на энергетики, а это вообще может закончиться катастрофически. Пусик слишком самовлюблен, чтобы соблюдать дозировку (которой для кошек, собственно, не существует, потому что им в принципе нельзя пить эту гадость), и – кирдык…

– Понятно. Думаешь, они купятся? Ведь все шито белыми нитками, – заметил командор, допивая компот.

– Уверен, ради такого артиста они закроют глаза на все что угодно, – самодовольно поднял бровь Профессор, одаривая нас снисходительным взглядом. – К тому же Теймураз уже в восторге от моей идеи. Я думаю, все дело в моем герое. Разве пушистый суперагент, интеллектуал, говорящий кот с двумя высшими образованиями, владеющий шестью языками и боевыми единоборствами, может оставить кого-то равнодушным?

Мы с Алексом переглянулись и одновременно покачали головой: наш хвостатый напарник, конечно, тот еще зазнайка, но, черт возьми, он прав. Поэтому, пока мы с мужем сдавали отчет о Стеклянном монстре на острове Мурано, кот продолжал рабочую переписку с руководством съемочной группы. Посмотрим, что из всего этого выйдет.

На следующее утро, проснувшись, я обнаружила, что царапины на теле почти зажили. Вечером, перед сном, после сдачи всех бумаг мы все-таки сходили в медчасть, и нам еще раз побрызгали на все ранки какой-то специальной жидкостью, разработанной гоблинами для спецагентов.

Но я по-прежнему чувствовала слабость, как вчера. Я поплелась в ванную, испытывая какие-то странные ощущения. И там меня стошнило.

– Милый, а что, если я беременна? – спросила я, вернувшись в спальню.

– Этого не может быть, – подозрительно быстро ответил мой муж. – Мм… я хотел сказать, у тебя же были безопасные дни. Наверное, ты просто съела что-то не то.

– Мы ели одну курицу-гриль, которую после ужина заказали с доставкой у Синелицего. Ты же в порядке.

– Я так и знал, что с этой курицей что-то не то. У меня тоже живот болел, – как-то слишком возбужденно сказал Алекс, избегая смотреть мне в глаза. По крайней мере, мне так показалось.

– Вообще, мы не очень-то ответственно предохранялись. Вполне может быть, что и…

– Не говори чепухи. Ну то есть ты можешь провериться на всякий случай. Но пока хотя бы выпей активированный угль, а потом смекту. Ты просто отравилась.

– Ладно. – Я пошла за аптечкой и вдруг остановилась. – Эй, я тебе ничего не говорила про безопасные дни.

– А смысл? Я давно уже сам знаю, когда они у тебя.

– Ну да, действительно, какой смысл считать, когда есть ты, – уклончиво согласилась я, потому что сама все время забывала, какие у меня дни какие.

Удивительно, как я с такой памятью умудрилась до сих пор не забеременеть? А что, если у меня что-то со здоровьем? Но после возвращения из Рима я на всякий случай прошла обследование. Ведь тогда впервые мы всерьез задумались о ребенке. И медоборудование у нас суперсовременное, гоблины из будущего достают.

Посмотрев в календарь, я поняла, что задержки еще нет. Просто не подумала об этом раньше. Или попросту захотелось поверить в чудо…

Но что за странная реакция Алекса?

После завтрака мы зашли к шефу получить официальное разрешение на участие в съемках, хотя агент 013 уверял, что это необязательно, он давно уже с ним обо всем договорился. Но потерять карьеру, работу и дом из-за призрака сиюминутной славы нам не хотелось.

Гном мог и взбрыкнуть, если все обернется не так, как надо, и повесить всю вину на нас. Кот, тот по-любому выкрутится, они с шефом закадычные друзья, а крайними всегда остаемся мы с Алексом. Книгу-то написала я и издала, раскрыв тайну существования нашей секретной организации.

Так что уж пусть лучше все будет задокументировано и подписано…

Шефа на месте не оказалось, но нас встретила своей устрашающей улыбкой Грызольда, выслушала и протянула бумажку с печатью и подписью гнома, где было написано всего одно слово: «Разрешаю».

– А больше он ничего не просил нам передать? – нахмурился командор.

Меня тоже насторожила такая лаконичность.

– Да, он просил передать, что хоббитов можете забирать на съемки хоть сейчас. В любом количестве и на любой срок.

– Естественно, я бы на его месте тоже была рада избавиться от них хоть на время.

Секретарша развела руками, типа вот, ты его хорошо понимаешь. И, отыскав на широком столе стопку фотографий, протянула их мне:

– Алиночка, будь добра, пожалуйста, покажи это режиссеру. Я думаю, никто лучше меня не сыграет в этом фильме секретаршу Грызольду. – И она игриво нам подмигнула.

– Ты прочла мою книгу? – удивилась я, но мой муж деликатно развернул меня к выходу.

– Нам пора. Разумеется, она передаст все фото! Лично я бы на месте режиссера даже не сомневался.

– Милый, ты льстишь моему самолюбию, – счастливо вздохнула я за дверями. – Действительно, кто же, кроме Грызольды, способен сыграть троллеобразную секретаршу на…

– Стоп, – строго остановил командор полет моей фантазии. – Тебе не кажется, что, если говорящего кота играет говорящий кот, агентов-«оборотней» играют агенты-«оборотни», хоббитов играют хоббиты, а в роли троллихи-секретарши твоя Грызольда, то это уже какой-то документальный фильм, нет?

– Вэк…

– Вот именно.

Меня впервые одолели глубокие сомнения по поводу всей этой затеи. Но, с другой стороны, отступать уже было поздно. Серьезные люди в Москве сделали мне предложение, от которого мой кот не мог отказаться. А я за него отвечаю.