Последнее Мира не могла отрицать. Если бы только он знал…

– Что вы делали на кладбище? – задала она вопрос, резко сменив тему.

– Где?

– Недавно вы были на кладбище и наблюдали за похоронами одного человека. Вы были знакомы с ним?

– Не думаю, – он пожал плечами и нахмурил лоб.

– А мне показалось, что знали…

– Вам показалось. Я просто прогуливался мимо, – ответил он спокойно, но затем спросил: – А кем он был для вас?

– Другом моего отца. Хорошим другом.

Прозвучало ровно, но при этом Мира ожидала какого-то волнения и тревоги с его стороны. Быть может, возникновение небольшой трещинки в этом «бронестекле», сквозь которую просочилось бы его доверие к ней. Но вместо этого, больше волновалась она сама.

– Он был и вашим другом?

– Увы, нет. Вернее, я хотела бы, но… не успела, – выдыхает Мира.

Когда машина остановилась возле дома Миры, она вытащила из сумки папку с документами и протянула Оскару.

– Дайте знать, когда прочтете.

Тот положил папку на заднее виденье. Затем Мира вышла из машины и неспешно зашагала к дверям. И только когда она скрылась в подъезде, Оскар уехал.

Были моменты, когда ей хотелось признаться ему во всем. Каждую минуту «до» и сейчас, когда не находит себе места, расхаживая из комнаты в комнату, держа в руке телефон. Его номер светится на дисплее. Одно нажатие на кнопку вызова и несколько слов о его отце – все будет кончено. Либо, наоборот, все только начнется.

Мира не могла уснуть и пару раз поднималась, чтобы выпить снотворное. Таблетки подействовали лишь утром, когда прозвенел будильник. Встав перед зеркалом, посмотрела на свое уставшее, бледное лицо. Вздохнула. Так она еще никогда не выглядела.

Девушка думала над предупреждением Дамира о том, что Степан боялся за безопасность сына, поэтому отдалил семью от себя. Имелось ли в этом какое-то особое значение? И если да, то есть ли смысл приближать его к себе, зная, что Давид обязательно заинтересуется его жизнью. Он всегда узнает обо всех ее знакомых, даже если она ничего о них не говорит.

Звонить Оскару Мира не стала. Не спеша умылась, оделась и через полчаса вышла из дома. И к сильному ее удивлению, у подъезда уже ожидал Оскар. Ничего не оставалось, как принять этот вызов.

– Выглядите так, будто не спали всю ночь, – заметил мужчина, когда та села в машину.

– Так и есть, – зевнула она. – Почему вы здесь? Я не просила заезжать за мной сегодня.

– Это моя личная инициатива.

– Надо же, – выдохнула она. – Я еще не завтракала. Может, заедем в кафе?

Мира не могла сообразить, что заказать из представленных блюд в меню. Голова казалась тяжелой, и глаза слипались. Еще чуть-чуть, и она уснет прямо здесь.

– Двойной американо, пожалуйста, – вяло выдавила девушка официанту.

– И мне, – произнес Оскар.

Когда официант ушел, Мира решила ответить на вопрос, который Оскар задавал еще вчера.

– Все началось семь лет назад…

Оскар смотрит Мире в глаза и не произносит ни слова.

– Мой отец погиб в пожаре, который случился по вине домработницы. Так мне сказали. Но я не поверила. Для меня это было сильным шоком. Я долго не могла прийти в себя, а затем узнала, что владею контрольным пакетом акций, и на мне висит большая ответственность за компанию. Другая часть акций находится у Давида. Это не слишком его обрадовало. Однажды он положил передо мной документ и попросил добровольно отказаться от прав, передав ему правление. Я не дала согласие. И не дам. С тех пор он не перестает думать о том, как бы отобрать у меня все.

– Почему вы его не уберете из компании? Вы же имеете на это право.

– Это не так-то просто сделать, – выдохнула Мира, и устало облокотилась на спинку дивана. – Кто знает, что он сделает, отними я у него его права и место в компании, за которое он держится обеими руками и зубами. Возможно, я разбужу в нем еще большего зверя, чем он есть сейчас. Развяжу руки и дам полную свободу действиям. Тогда, он не ограничится простым запугиванием и давлением на меня.

Играла тихая, расслабляющая музыка. Официант принес два американо. И когда тот вновь ушел, Мира призналась:

– К тому же, я напрямую обвинила его в гибели папы.

– Серьезное заявление.

– Я прекрасно понимаю, что его терпение вовсе не безгранично. Да и моя стойкость однажды сломается. Но пока этого не случилось, я должна сохранить то, что доверил мне мой отец. А вы? Почему вы здесь?

Оскар не хотел касаться этой темы и отвел глаза в сторону. Прежде чем ответить, он не спеша глотнул кофе. Затем сделал еще глоток, выдохнул и тихо произнес:

– Я здесь для того чтобы найти одного человека.

– Нашли? – взволновано спросила девушка, ощущая, как сердце начинает ускоряться.

– Нет, – расстроено произнес он и сделал еще глоток. – Мама сказала, что он был другом и доверенным лицом моего отца. Я понятия не имею, где искать этого человека. Она лишь упомянула его имя, – Оскар задумался, вспоминая имя человека. – Вроде бы, Амир или Дамир… Не уверен, что правильно понял.

– Зачем вы его ищите? – спрашивает девушка, вдруг осознавая, что Оскар действительно ничего не знает.

– Он может рассказать мне об отце, которого я не помню, а точнее, которого я не знаю.

– Вы совсем ничего не знаете о нем?

– Только со слов мамы.

Мира смотрит на мужчину перед собой и не понимает, как правильно поступить. Еще недавно она хотела все рассказать, но это было вчера, а сейчас…

– Зачем вам знать о том, кого не помните? Может, оставить все как есть, и жить дальше? Что если это причинит боль? Прошло много лет…

Быть может, он не такой уж и жестокий по отношению к отцу. Где-то внутри него до сих пор живет тот маленький мальчик, в котором теплятся чувства и любовь.

– В моей голове всплывают картинки. Воспоминания. Они расплывчаты, но это не делает их чем-то бессмысленным. Я хочу понять их. Хочу узнать.

– Каким вы себя видите в этих воспоминаниях?

Оскар на мгновение задумался, опустив взгляд на полупустую чашку. Каким? Таким, каким сейчас быть не сможет. Все изменилось. Он изменился. Подросток-сорванец уже не будет прежним. Время не лечит. Оно меняет людей, совершая в них беспорядочные кульбиты.

– Мне просто нужно знать причину, по которой он бросил свою семью. Меня.

– И вы бы смогли его простить, спустя столько лет?

Оскар злился. Это была обида, что росла на протяжении шестнадцати лет. Простить?

– А вы бы простили? – задал он вопрос Мирославе, не надеясь на другой ответ, кроме как «нет».

Мира молчала. К сожалению, она не знает всей правды. Степан не рассказал о том, почему ему пришлось покинуть семью.

Давид с величественным видом сидит на дорогом, черном, кожаном диване в центре своего кабинета и что-то объясняет двум мужчинам, примостившимся в кресла напротив. Мира входит в кабинет размеренным шагом. Давид и остальные одновременно замолкают и обращают внимание на девушку. Присмотревшись к гостям внимательней, она вдруг вспоминает, что уже видела их раньше. А точнее, в номере Степана в трагический день, который она никогда не забудет.

– Что здесь происходит? – спрашивает девушка, покосившись на Давида.

– Мы вам еще нужны, Давид Радикович? – спросил один из гостей.

– Нет, можете идти. Созвонимся позже.

Оба человека поднимаются с кресел и направляются к двери. Мира провожает их пристальным взглядом.

– Кто это? Что они здесь делали?

– Юристы. Мы обсуждали рабочие детали, – ровно ответил мужчина.

– Эти двое… я видела их в номере Степана Рудольфовича в день, когда…

– Возможно, – протянул он.

– Не возможно, а точно. Что за общее дело у тебя с ними? Что за детали вы обсуждали?

– Ты все равно ничего не смыслишь в этом, – протянул Давид.

– Ты не забыл, что это моя компания? И все детали по работе обсуждаются со мной. В моем присутствии.