– Ну а что, молодец, зять! И денег заработал, и морковь домой принёс с запасом до Нового года! – улыбаясь, пошутила Зинаида Михайловна и добавила: – Так что зря ты, дочка, выражаешь недовольство. Лучше бы покормила мужа, как-никак с работы пришёл. Садись, дорогой зять, не слушай её, не обращай внимания, – и тёща, по-дружески похлопав Сергея по плечу, вытащила из-под кухонного стола табуретку.

Сергей уселся. Прибежала дочурка и забралась к нему на колени.

– Лё-ё-шка! А ну-ка давай бросай там свои игрульки и бегом к столу! – громко позвала сына Татьяна.

– Да что ж ты орёшь так? Оглохнуть можно, – возмутилась Зинаида Михайловна и обратилась к внучке: – Олечка, ангелочек ты наш, сходи, позови братика кушать.

– Хорошо, бабушка, позову, конечно. Пусти, папа, – и, спрыгнув с колен отца, малышка выбежала из кухни.

Появился Алёшка, двенадцатилетний, весьма рослый мальчуган. Он по-мужски поздоровался с отцом, крепко пожав его руку.

– Так ты сегодня и школу, и тренировку по баскетболу пропустил? – спросил Сергей сына. – Да, папа, пропустил. Мы с мамой, Олечкой и бабушкой по магазинам ходили. Мне бабушка спортивный костюм и кроссовки купила, как ты обещал. А то на тренировках все мальчишки в спортивных костюмах, а я в трусах и майке бегаю.

– Ты, сыночек, ждал бы папиного обещания три года, а там, глядишь, и вообще бросил бы баскетболом заниматься, и спортивный костюм был бы уже не нужен, – в очередной раз съязвила Татьяна.

И тут у Сергея произошёл какой-то психологический срыв с явным эмоциональным выражением. Он резко встал и со злобным взглядом выпалил супруге:

–Да сколько же это будет продолжаться?! Как же ты меня достала своими упрёками! Зачем ты, Татьяна, живёшь со мной, если я такой плохой?! Я никого не держу. У тебя вот, у мамы твоей, дом пустой в станице… – и, выходя из-за стола, он увидел округлившиеся от удивления глаза супруги, а также застывшую от изумления тёщу.

Он закрыл за собой дверь в спальню и просто рухнул на кровать, лицом прямо в подушку. Чувствовалось, как в груди усиленно колотилось сердце, в руках появилась какая-то дрожь, а в глазах – слёзы. Все мысли перемешались. Такое предыстерическое состояние Сергей испытывал впервые. «Так, стоп. Что со мной? Нужно успокоиться», – подумал он, при этом сильно сжимая пальцами подушку.

В дверь постучали, и послышался голос тёщи:

– Сергей, можно войти?

–Да, можно, – ответил он, повернувшись лицом к стене.

Тёща закрыла за собой дверь, подошла к кровати и уселась на рядом стоявший пуфик:

– Послушай, зять, ну ты прям удивил меня. Впервые я тебя таким резким увидела. А оно и правильно, сколько можно мужика доставать. Я Таньке тысячу раз говорила, что нельзя всё пилить и пилить мужа. Вот доведёшь, и бросит тебя, потом ещё и жалеть будешь. Как-никак не пьёт, не курит, спокойный, покладистый. Да, проблемы с работой. А у кого их нет? Сейчас, как раньше, нет больших предприятий, а одни маленькие конторки да сплошная торговля повсюду. А народ ещё этих кредитов набрался, как вшей. Не пойму я этой современной жизни, ой не пойму. Мы вот с моим покойным Фёдором всю жизнь пропахали. И дом построили, и дочерей вырастили. Да что там дом. Помню, поставим цель и копим то на люстру, то на стиральную машинку. А как купили то, что задумывали, так обмывали, как полагается: родню созовём да стол накроем. Вот это была радость!

А сейчас что получается: захотел ту же люстру или стиралку, пошёл в магазин, тут же оформил кредит. И забирай, пожалуйста. И денег не надо. Но радости-то такой, как раньше, нет. А потом нужно выплачивать кредит, да ещё и с большими процентами. Как там ни крути, но жить в долгах… Ничего хорошего в этом нет, особенно для психики, да и вообще для каждодневного позитивного настроения. Вот из-за этого тоже часто возникают скандалы в семьях вплоть до разводов. В жизни какая-то сплочённость должна быть, что-то объединяющее для преодоления трудностей. Ну там детей вырастить, дом построить, денежки научиться откладывать, да много чего…

Ой, что-то разошлась я, понесло уже не в ту степь. Ты, Сергей, на Таньку не обижайся. Характер у неё такой. Как говорится, сам выбрал, вот и терпи, ведь у вас двое деток. А с ней я строго-настрого поговорю. Это я тебе на сто процентов обещаю. Что-то с ней происходит… – Зинаида Михайловна немного задумалась и резко обратилась к Сергею: – Вставай, зять. Не обращай внимания на слова Татьяны. Мы, бабы, такие, нас терпеть нужно, но и без нас нельзя. Мы сейчас с тобой пойдём на кухню, выпьем, я домашнего винца привезла. Сделаем вид, что ничего не произошло. А уже потом, попозже, я с Татьяной поговорю, ох и поговорю…

Дверь в спальню приоткрылась, и показалась Олечка:

– Папа, бабушка, там мама плачет, пойдёмте скорее.

Зинаида Михайловна взяла внучку на руки, поцеловала в носик и, поглаживая по головке, успокаивала:

– Ах ты, наше солнышко! Наш ангелочек! Сейчас мы и маму пожалеем, чтобы не плакала, и папа к нам на кухню придёт, и никто больше не будет ругаться. Пошли, моя хорошая, к маме, пошли. Серёжа, мы тебя ждём, – обратилась она к зятю и закрыла за собой дверь.

В ванной Сергей умылся, с какой-то грустью посмотрел на своё отражение в зеркале и направился на кухню.

Никто не подавал вида, что что-то произошло. Наоборот, тёща развлекала шутками внуков, а Татьяна накрывала на стол, где уже стоял графин, доверху наполненный домашним тёщиным вином, аромат которого распространился по всей кухне.

– Ну что, семья, давайте все за стол. Вы для меня самые близкие на целом Белом Свете! Уж очень переживаю за вас. Зять, наливай вино в бокалы. Буду тост говорить, – улыбаясь сказала Зинаида Михайловна с присущим в подобных случаях кавказским акцентом, при этом подняла правую руку с указательным пальцем выше головы.

Сергей принялся выполнять указания тёщи.

– Я тоже вина хочу, – требовательно произнесла Олечка, вопросительно глядя на отца.

– Доченька, тебе нельзя. Ты маленькая ещё. Компотик попьёшь, – ответила малышке Татьяна.

– А Лёшке можно вино пить? Он же ещё небольшой, – не унималась Оленька.

– И Лёшке рано вино пить. Ваш дедушка Федя как чувствовал: в послевоенный год много вина наделал и попросил два бочонка не вскрывать и в погребе хранить, чтобы внукам, Оленьке и Алёшке, до их свадеб сохранить. Так что подрастёте, мои хорошие, и попробуете дедовского вина, – с грустью в голосе сказала Зинаида Михайловна, едва сдерживая слёзы.

В этот момент из прихожей раздался звонок сотового телефона.

– По-моему, это твой, – посмотрела на мужа Татьяна и обратилась к сыну: – Алёша, принеси отцу телефон.

Сергей добавил:

– Сынок, телефон нести не надо. Ты спроси, кто это? И скажи, что папа занят и сам перезвонит.

Буквально через минуту Лёшка вернулся на кухню и обратился к отцу:

– Папа, возьми трубку. Это дядя Слава, срочно.

– Ну вот, в кои-то веки по-человечески собрались семьёй посидеть, и тут на тебе…

– Да что ты прям сразу возмущаешься, мало ли? – перебила мужа Татьяна и, заметно засуетившись, передала телефонную трубку Сергею.

Тёща немного прищурилась, наблюдая за происходящим, и сказала зятю:

– Иди-иди, поговори. И вправду, мало ли что… – после чего она как-то вдумчиво посмотрела на Татьяну.

Сергей вернулся через несколько минут и с радостью сообщил:

– Работёнка подвернулась. Славику беременную жену нужно в роддоме проведать, поэтому попросил меня потаксовать и разрешил, что заработаю, себе оставить. Так что через час я должен быть на вокзале. Поеду копейку зашибать.

– Тань, ты мужу-то что-нибудь со стола собери, он же так и не поел, как с работы вернулся, и сейчас опять уходит, и неизвестно, когда вернётся.

Дети, жена и тёща вышли в прихожую провожать Сергея. Он задорно всем подмигнул и, торопясь, выскочил за порог, громко захлопнув за собой дверь.

– Мог хотя бы деток поцеловать. Выбежал как угорелый, – возмутилась Татьяна и предложила всем вернуться на кухню.