Но, изначально, эта посвящённая надпись в Дельфах – «знай себя», имела совершенно иное значение. Она должна была указывать человеку, входящему в храм на расстояние между ним и «богом», иначе говоря «знай своё место», знай свою ничтожность и ограниченность. Но Сократ, в Платоновских диалогах, переосмысливает эту фразу и задаёт ей совершенно новую смысловую форму.

Тогда возникает главный вопрос, как мы можем познать своё невежество? Как мы можем отделить в себе то, что мы знаем, от того, что мы не знаем?

Философское мышление. Отвечая на эти вопросы, Платон использует образ Сократа, как маску и говорит нам, например, в диалогах «Пир», Федр», что философия – это некий путь. В диалоге «Теэтет» он озвучивает мысль о том, что философия – это уподобление «богу», насколько это возможно человеку, а в диалоге «Пир» он говорит, что философ оставляет невежество толпы и уходит в сторону «богов», но он никогда не придёт к «богам», ибо это невозможно, им движет не стремление занять место рядом с ними, а любовь к знаниям, которую ему никогда не утолить, поэтому философ находится где-то посередине между толпой и «богами».

Невежды не знают о своём невежестве и им спокойно и комфортно в нём, поскольку они убеждены в себе. У Платона звучит мысль о том, что невежды не стремятся к знанию потому, что уверены в своём всезнайстве, а «боги» не стремятся к познанию, поскольку «они действительно знают всё». Философ же, это тот, кто мыслит не ради того, чтобы воцариться с «богами», а из желания непрерывно идти по пути знания, словно какая-то непреодолимая сила движет им. Сократ сравнивает себя с «оводом на теле лошади», который жалит её и не даёт заснуть. Так он воспринимал главную идею просветительской мудрости, которая воздействует на людей не всегда приятно. В этом сравнении воплощается философская концепция «сна и пробуждения». В эллинской философской традиции, сон олицетворялся с угасанием, невежеством, поэтому, как считал Сократ, истинное предназначение философа, это подобно оводу жалить лошадь, которая олицетворяет человека, не давая ему угаснуть во мраках порочности и невежества. Отсюда смысл философии по Платону и Аристотелю.

Более поздние исследователи отмечают тот насмешливый фон, который Сократ создаёт вокруг своего судебного процесса. Он не хочет оправдываться, он иронизирует над судьями и, как бы играет с судом, предавая ему некий комедийный оттенок. Вначале соотношение голосов было 280 – виновен, 241 – невиновен. При таком положении, по афинским законам, Сократ должен был выбрать себе наказание и он просит суд «назначить ему пожизненную пенсию, какую город платит олимпийским героям». Это было крайне возмутительно, и соотношение голосов резко меняется, уже 360 – за, 141 – против. В конце концов он комично заявляет, что покидает этот мир спокойно, с надеждой продолжить свои изыскания в мире вечном и с радостной мыслью о том, что там его ждут более интересные собеседники, известные мыслители и разные незаурядные личности.

Таким образом, приводя апологию Сократа, Платон хочет решить сразу несколько задач. С одной стороны, он показывает суд над учителем, рассказывает подлинную историю с Херефонтом, но предаёт этой истории философский смысл, превращая биографический факт в философское ядро будущих своих диалогов, создавая образ мыслителя, который всегда спрашивает об основаниях и в самом себе производит важное, глубинное разделение между «знанием» и «незнанием», между «знанием» и «мнением». В последующем, эта формула становится главным фундаментом всей Западной мысли – «мы знаем только тогда, когда можем дать основания».

Философия, а затем и остальная наука, это постоянный поиск оснований. Всё в мире загадочно, нет ничего очевидного. Главные смыслы всегда сокрыты, чтобы достигли их только размышляющие, а не невежды. Поэтому мир – это безграничное поле вопрошания, которое невозможно пройти до конца. Любое различение истинного от ложного, подлинного от мнимого, реального от иллюзорного требует оснований, иначе различить не удастся. Тогда мы можем описать философию, как искусство поиска различений. Это то, что мы называем ещё одним словом – мудрость. Мудрость – это искусство тонких различений. Мудр тот, кто умеет различать, но чтобы различать ему нужны определённые причины.

И здесь любопытен ещё один образ Сократа, который Платон создаёт своему учителю в диалоге «Теэтет». Сократ говорит о себе, что сам он не мудр и уже не может породить плода мудрости, но может помочь породить его у своего собеседника. Так Платон, устами Сократа, создаёт образ «майевтического искусства», упоминая о повивальной стезе своей матери, и он говорит, что «точно также, как моя мать, принимая роды, использовала лекарства и заговоры…», точно также и я, чтобы способствовать порождению мысли, подобно снадобьям, использую специальные разговоры, ставлю беседу определённым образом, чтобы породить в собеседнике знание.

В своём диалоге Платон учит о том, что мы не можем научиться из вне, мы должны породить знание у себя внутри. Всякое знание из вне несущественно, ибо это не знание, а информация. Самое главное знание мы должны породить из себя самих, мы должны быть авторами своего знания. Но, для того, чтобы это произошло мы должны вспомнить это знание, а для того, чтобы вспомнить его, для того, чтобы возродить его в себя, мы должны слышать правильные вопросы.

Это и есть искусство правильных речей, которые подобно майевтики при родах, порождают знание у собеседника – майевтическое искусство. В этом Сократ видит свою задачу. Каждому он задаёт те вопросы и так ставит свою беседу, чтобы направить её в определённое русло, обращаясь именно к этому конкретному участнику разговора. Поэтому у Платона, диалоги всегда связаны с конкретной личностью собеседника.

Платона, не без оснований, считают самой значительной фигурой в мировой философской мысли, который на протяжении двух с половиной тысяч лет проявляется в традиции нашего общего когнитивного мышления. Британский философ и математик XX века Альфред Норт Уайтхед метко подметил, что «вся мировая философия – это комментарии к диалогам Платона». Причём его влияние чаще всего, не прямое, поскольку был период, когда его практически не знали. Это период раннего средневековья и чуть позднее, когда он появлялся на уровне коротких вспышек в рассказах, в метафорах, на фоне общего учения которое подхватили Аристотель и его ученики.

Сегодня платонизм является одной из главных линий современной мысли – в литературе и искусстве, в математике, логике и в других науках мы находим черты его незримого присутствия и в этом его уникальность.

Читая его диалоги, невольно задумываешься и задаёшься вопросом, как это мог написать один человек?! Платон, зная о разных уровнях и возможностях мышления, обращается к читателям совершенно разных интеллектуальных этажей, от самого низкого до самого высокого. Он виртуозно обрамляет своё учение литературной оправой, сопровождая свою мысль историями, рассказами, аллегориями. Мастерски подбирает персонажей и расставляет декорации, причём все герои его диалогов, это реальные люди, конечно с налётом художественного вымысла, тем не менее, читая эти диалоги, они узнавали себя. Тексты Платона составлены в интересном стиле – добираясь до узловых точек сущности идей, персонажи вдруг либо меняют тему разговора, либо и вовсе его обрывают. Исследователи говорят о платоновском умалчивании, утаивании, тем самым, обосновывая теорию о том, что главный стержень его учения имел эзотерическую форму и передавался устной традицией вне писанного текста. Так было задумано автором.

Платон – его настоящее имя Аристокл, с детства рос разносторонней личностью, занимался борьбой, любил поэзию, писал стихи и получил аристократическое воспитание. Кстати сказать, в ментальности древних греков аристократизмом считалось пренебрежение к труду, который совершается ради получения денежной платы, это считалось уделом рабов. В Древней Греции бедность не была пороком, но пороком был труд ради денег. В диалогах Платона подчёркивается противостояние Сократа с софистами, которые брали плату за своё обучение, чего сам Сократ никогда не делал. Он дорожил своим аскетизмом, поскольку среди греков аскетизм считался признаком избранности. Этому следовал и Сократ, считая себя «посланником» к афинянам ради высшей цели.