Марк разозлился. Да что же такое-то? Эта истеричка не выходит у него из головы. Нет, пить — это плохо. Нужно срочно прекращать, а то потом разные ведьмы мерещатся.

Виктория

Утро — это всегда нервотрепка. Если бы я была богом, я бы отменила утро совсем. Сегодняшнее начало дня проехалось катком по моим нервам. Я полночи не спала. Вчера главный управляющий отеля ушел на пенсию. Значит, сегодня владелец отеля Сан Саныч Морозов, или как мы его называем: Кинг Конгыч, должен официально сообщить мне, что я вступаю в должность. Вроде бы и волноваться не о чем. Я много лет отработала заместителем управляющего и освоила все тонкости профессии. Тем более, что бывший главный менеджер отеля часто отлучался и оставлял меня одну на посту. Он был близким другом Морозова и мог себе позволить регулярно уезжать в увлекательное путешествие по запою. И тогда я полностью заменяла его, управляя отелем, который я знаю, как свои пять пальцев. Начала здесь с должности портье, учила иностранные языки, чтобы пробиться дальше. И потихоньку карабкалась по карьерной лестнице. Вроде и волноваться мне о не о чем. А сердце ухает в пятки. И горло перехватывает спазм. В желудке ходуном ходит кусочек бутерброда, который я титаническими усилиями запихнула в рот.

Отель встречает меня суетой.

— Доброе утро, Виктория Алексеевна, вы в порядке? — озабоченно спрашивает меня портье. — Что-то лицо у вас бледное.

— Да, — рассеянно киваю, направляясь к лифту. — Просто не выспалась.

Обычно я, заходя в отель, подробно расспрашиваю портье о том, что было в ночную смену. Но сегодня мне не до этого. Спешу к Кинг Конгычу. Он вчера сказал, что у нас с утра важный разговор. И глазками так играл загадочно. Мне это не понравилось. Чувство юмора у нашего босса очень своеобразное.

Давлю кнопку лифта, двери открываются. Но в этот момент ко мне бросается высокий красавец-блондин с глазами медового цвета.

— Доброе утро, красота! — он наклоняется ко мне с высоты своего роста и кладет руку на мои пальцы, которые давят на кнопку лифта.

— Доброе, — натягиваю на лицо профессиональную улыбку и осторожно убираю пальцы с кнопки.

— Вы не подскажете, где здесь кабинет владельца отеля? — улыбается он.

— Позвольте спросить: у вас назначена встреча? — отвечаю вопросом на вопрос.

— Да, конечно. Я вообще хочу купить этот отель и подарить его вам.

Он явно ждет, что я сейчас смущенно хихикну. Или как там девушки реагируют на заигрывания? Не помню этих тонкостей флирта. У меня на лице давно остались всего два выражения: профессиональная услужливость и хронический идиотизм, когда нужно изобразить, что не понимаю, о чем идет речь. С некоторыми гостями отеля нужно вести себя только так. А этот блондин лучше бы себе мозги подарил. Массовик-затейник! Что-то второй день подряд везет мне на красавчиков, которые ко мне пристают. Не к добру это!

Но тот насильник вчера был такой сексапильный и мущинский мущина! Нет, не думать! Не сейчас. Возьми себя в руки, Вика! Это у тебя от длительного воздержания. Тем более, несмотря на его мущинность, характер там явно кошмарный. Это на его лице написано. Так что угомонись, Вика! Опять потянуло на гадов? Мало тебе бывшего почти муженька?

Мимо нас торопливо семенит горничная, держа в руках вазу с алыми розами для стойки портье.

— Стоять! — приказывает блондин.

Горничная испуганно замирает. Красавчик берет из вазы цветок и протягивает мне.

— Вот, возьмите! Ээээ…. Виктория, — он, прищурившись, читает мое имя на бейджике, приколотом к жакету. — Дарю!

Вот понторез дешевый! Но красивый, зараза! И явно прекрасно это знает. Нет, я такого к шефу не поведу. А то еще выбесит его перед разговором со мной. А мне потом разгребай. Кисло улыбнувшись, беру цветок и скрываюсь в лифте.

— Подождите, так на каком этаже кабинет владельца? — блондин пытается задержать лифт, поставив ногу между дверьми, но не успевает.

Потому что я, идиотски улыбаясь, продолжаю давить на кнопку вызова изнутри. Назвал меня красавицей? Ну, получай! Вы же, мужики, сами всегда говорите, что ум с красотой в женском теле вместе не умещаются. Значит, могу спокойно изображать дурочку и дальше. Двери, наконец, закрываются, а я облегченно выдыхаю.

Возле двери шефа меня ждет Зина, которую я за день до этого устроила в наш отель старшей горничной. Или как сейчас модно говорить — хаускипером. Зина — моя самая близкая подруга и соседка. Когда-то Зина меня взяла на работу горничной в мою самую первую гостиницу, когда я только приехала в Москву после школы. Правда, меня оттуда моментально уволили. Потому что в первый же день я сделала абсолютно все, что делать не нужно. Но все равно долг платежом красен. Отель, в котором работала Зина, продали. И с новым хозяином она не сработалась. А нам как раз нужна грамотная старшая горничная, а то наши девчонки из обслуживания номеров совсем распустились. Из-за всей этой нервотрепки я и забыла совсем, что нужно представить Зину Кинг Конгычу. Вообще-то в вопросах набора старшего менеджмента он мне полностью доверяет, но все же любит с каждым лично познакомиться.

— Вика, а чего его называют Кинг Конгычем? — шепчет Зина. — Что такой бешеный мужик?

— Да нет, Зинуля. Не бойся. В меру. Просто он когда доволен, бьет себя кулаками в грудь, как Кинг Конг. А когда злится, то ревет даже громче. Так что, если услышишь, сразу беги.

— Ой, боюсь я, Викусик. Умираю прямо! А если он меня по-английски чего-нибудь спросит? Ты ж знаешь: у меня с английским напряг. Сколько лет пытаюсь выучить: "Май нэйм из Зина", а из башки чего-то все вылетает.

— Да не парься ты, Зинуля. У него тоже с языками не лучше. Ну какой английский? Сан Саныч как был братком из 90-х в костюме "Адидас", так и остался. Ты не смотри, что он хорошо одет. Изнутри этот "Адидас" и золотая цепь на шее к нему намертво приросли. С ним вообще чем проще, тем лучше.

— Викусь, а как я выгляжу, а? — жалобно спрашивает она, оглаживая крутые бедра, обтянутые черной юбкой.

— Отлично, Зинуля! Прямо как Венера, которая только что вышла из морской пэны, — успокаиваю ее я, поправляя подруге воротничок белой блузки, которая видна из-под форменного алого жакета. — Костюмчик сидит идеально. Формы у тебя в нем просто зашибись!

— Да? — довольно хмыкает Зина, немедленно успокаиваясь. — Нет, я, конечно, не Венера, нет. Но есть во мне что-то венерическое. Это да.

— Так, сейчас вдохни-выдохни, живот втяни, заходим, — толкаю дверь в кабинет шефа и пропускаю Зину вперед.

Она замирает на пороге. Слегка подталкиваю ее, чтобы закрыть дверь.

Шеф не в духе. Это видно по его мутному взгляду и бутылке минералки, которую он облапил, как родную.

— Доброе утро, Александр Александрович! — натягиваю на лицо лучезарную улыбку.

— Не спеши с выводами, — мрачно изрекает он и припадает к бутылке, приняв позу горниста.

— Вот познакомьтесь: наша новая хаускипер Зина, как я и говорила. Блестящий профессионал. Под ее руководством наши горничные, наконец, поймут, что такое настоящая дисциплина.

Кин Конгыч молча лакает минералку, при этом кося мутным глазом на Зину. Отнимает бутылку от губ. Его цепкий взгляд профессионального бабника ощупывает пышную, но пропорциональную фигуру Зины, затянутую в форму отеля: черную юбку и красный жакет, который едва сходится на мощной груди, грозящей разорвать блузку, что белеет из-под жакета. Взгляд шефа обходит вышитую золотом эмблему отеля на левой груди, скользит выше и задерживается на лице с боевым раскрасом парадно-выходного макияжа, который Зина вырисовывала почти час ради первого рабочего дня. И даже серьги точно подобрала под форму: крупные длинные подвески красно-черного цвета.

— Ты это… — кривится Кинг Конгыч, — чё так вырядилась, как на праздник?

Кто-то другой, наверное, растерялся бы. Но бойкая Зина качнулась на "шпильках" черных туфель-лодочек, переминаясь с ноги на ногу, и ответила: