— Стоять! — гаркнула Зина. — Сейчас весь продукт испортишь! Вот как это делается, — она напластовала рыбу толстыми кусками и разложила на газете.
— Черт! Тарелки забыли! — поморщился Марк. — Может, из кухни принести просто белые? Без всяких узоров и вензелей? У нас такие вообще есть?
— С ума сошел? — возмутилась Зина. — Какие тарелки? Все должно быть на газете!
— И колбаса с селедкой вместе? — скривился Марк.
— Именно! — подтвердила Зина. — Рядышком. Так все нормальные мужики накрывали. Сурово, строго функционально, без излишеств. Колбасу режут вот так, — она отрезала несколько толстенных ломтей от батона колбасы с этикеткой "Колбаса вареная "Докторская", охлаждённая, высший сорт". — Водку трогать не будем. Пусть сами открывают. Консервный нож есть, Вика?
— Да, вот он. Для салата. Чуть не забыла. Хорошо, что на сайте напомнили, что эти банки — полная имитация советских — открываются только специальной открывалкой, — Вика положила на столик консервный нож с деревянной рукояткой. — Еще картошка в мундирах. Но это я Гаспара предупредила. Он уже сварил, беспрестанно матерясь, и в духовке держит горячую. Вроде так всё.
— Не думаю, что всё, тут еще кое-что есть, — Марк достал из ящика две майки, завёрнутые в целлофан.
— О! Это ж как у волка в "Ну, погоди" — рассмеялась Зина. — Маечки-алкоголички, родимые наши! Теперь точно всё! — она аккуратно разложила майки на кровати, на льняном постельном белье.
— Подождите! Шумовые эффекты забыли, — Вика достала из кармана диск и вставила в музыкальный центр. — Это я отдельно в интернете скачала. Еще для прошлого раза. Так в моем столе и валялся.
Из музыкального центра раздались радиосигналы и приятный женский голос произнёс:
— В эфире радио "Маяк". Говорит Москва. Передаем выпуск последних известий.
Зина вдруг всхлипнула и закрыла руками лицо.
— Зинуля, ну ты чего? — Вика обняла ее за плечи.
— Я их понимаю. Сан Саныча и императора тайги. Вам, ребята, не понять. Жили мы бедно, но так весело! Сейчас бы туда, в детство. Чтобы родители молодые, пломбир сливочный по двадцать копеек, и школьная форма с передником и красным галстуком на стене висела. А не вот это всё! — она обвела взглядом президентский люкс и вытерла слезы. — Ладно, минутка ностальгии закончилась. Давайте всё закроем и пойдем от греха подальше. Чтобы хоть этого инвестора встретить нормально.
Виктория
Ну, наконец-то я пообедаю. А заодно и позавтракаю и даже поужинаю. За вчерашний день. А то желудок уже прилипает к спине. Но только собираюсь пойти к Гаспару на кухню, как возле лифта меня перехватывает Артем.
— Вика, ты мне срочно нужна! — он хватает меня за локоть и увлекает к лифту.
— Артем, — начинаю скулить я. — Есть хочу, умираю просто! Отпусти на кухню, а? Потом поговорим!
— Нет, я все-таки умница, — он гладит сам себя по голове.
Ну невозможный человек! Несмотря на голодные спазмы, давлюсь от смеха.
— Я тебя похищаю, чтобы накормить! — лифт останавливается на первом этаже и он тащит меня за руку через весь холл.
— Нет. Я не могу! — пытаюсь упереться ногами в пол. — Сейчас приедет инвестор! Нужно его встретить. Перестань, Артем!
— Сейчас не приедет. Мы успеем поесть. Я у папы спросил, когда он точно будет. У нас целый час! А здесь недалеко. Хочешь, чтобы я тебя на руках понес? — он наклоняется и пытается подхватить меня на руки.
— Нет! — отпрыгиваю назад и выставляю перед собой руки. — Перестань, Артем! Люди смотрят! Соблюдай рабочую субординацию, пожалуйста!
— Хорошо, — шёпотом отвечает он. — Тогда сама иди за мной. Иначе понесу на руках. Пусть все женщины обзавидуются!
— А что это так почетно?
— А то! Многих, думаешь, носят на руках вот так, посреди бела дня?
— Всё! Иду. Только ненадолго, учти!
— Само собой! — он пожимает плечами.
Садимся в белую "Феррари". Он пристегивает мне ремень и говорит:
— А теперь закрой глаза. Это сюрприз.
— Я не люблю сюрпризы.
— Тогда я тебе их завяжу, — он достает из бардачка шелковый шарф. — Кстати, это шарфик от Кардена. Я его честно спёр у мамы.
Молча смотрю на него, всем видом показывая, что мне эта затея не нравится.
— Какая же ты сложная, Вика! — он с досадой хлопает себя по коленям. — Ну расслабься хоть ненадолго. В жизни нужно уметь ловить кайф в мелочах! Просто доверься мне!
— Ладно, — закрываю глаза и вздыхаю. — Завязывай.
После недолгой поездки машина останавливается. Артем открывает дверь с моей стороны. Вытягиваю ногу, чтобы выйти из машины, но он подхватывает меня на руки.
— Не спорь! Прошу тебя! Так будет быстрее!
Он быстро идет, неся меня на руках. В лицо светит солнце. Вокруг поют птички и пахнет свежей травой и цветами. Кажется, мы в парке.
— Ну вот и всё! — Артем ставит меня на ноги и снимает шарф.
Щурясь, оглядываюсь по сторонам. Я не ошиблась. Мы в парке. Под развесистым деревом расстелено покрывало. На нем стоит изящная плетеная корзинка для пикника.
— А теперь расслабься, — Артем усаживает меня на покрывало и открывает корзинку.
Достает оттуда несколько пакетов с соком, пластиковые судки с едой и керамические тарелки с бокалами. Открывает контейнер, кладет на тарелку салат из помидоров и огурцов, несколько кусочков желтого швейцарского сыра с большими дырками, шарики моцареллы, посыпает все это зеленью и достает из бумажного пакета свежие багеты. Потом извлекает из корзинки слойки, упоительно пахнущие брынзой и посыпанные кусочками вяленых помидоров. А также коробочку с крупными оливками. Всё это такое свежее, вкусное и соблазнительное, что я, забыв о приличиях, жадно набрасываюсь на еду.
— Ну вот! — довольно улыбается Артем. — Это же приятнее, чем на ходу глотать обед, сидя в задымленной кухне отеля и слушая ворчание Гаспара и перебранки поваров.
— Не то слово! — блаженно жмурюсь я, подставляя лицо солнцу.
— А всё потому, что у меня золотые руки! Сам всё приготовил, сам!
Перестаю жевать, внимательно оглядываю продукты, пытаясь найти, что же он приготовил? Артем ловит мой взгляд и укоризненно качает головой:
— Вот какая ты всё-таки злая, Вика! Так и норовишь подколоть. Если не словом, так взглядом. А собрать это в корзинку? А аккуратно накрыть? А подобрать правильный хлеб под правильный сыр?
— Еще в машину поставить и потом донести до парка, — подхватываю я. — Гений! Просто гений!
— Вот! Это другое дело! Оценила, наконец! — радуется он. — Ты ешь, ешь. Приятного аппетита! А я тебя пока расслаблю, — он снимает с моих ног туфли.
— Это еще зачем? — испуганно поджимаю пальцы ног.
— Это новый способ лишения девственности, — с серьёзным видом заявляет он, но тут же прыскает от смеха. — Не спорь! Мне лучше знать!
Он начинает массировать мои пальцы. У него, оказывается, очень сильные руки, но при этом нежные. Мама дорогая! Такое счастье вообще бывает? Слойка с брынзой и оливками едва не становится поперек горла от волны удовольствия, которая захлестывает мое измученное работой тело. И оно снова меня предает.
Глава 11. Кого не любит Карлсон
— Нет, ну это уже ни в какие ворота! — возмущается мозг. — Дебильный ты кусок мяса! Это не Марк! Это вообще другой мужик!
— Да мне все равно, — блаженно мычит тело. — У него такие шаловливые пальчики! Они так мнут мои ножки! Я превращаюсь в желе. Неужели хотя бы один мужик знает, что девушке нужно? Вкусную еду в клювике принес, птенчик мой, и в ротик положил. На травку усадил. А теперь еще и ножки массирует. А если позволить этим пальчикам пробраться немного выше? Эй, машинист, поверните поезд в туннель!
Что это со мной? Опять предающее тело? Оно меня сейчас начнет предавать каждый раз, когда ко мне прикасается мужчина? Как я вообще тогда в метро ездить буду?
