— Хм, а это я где себе набить успела? Эби-Дороти, что ли, постара…
Гамельн буквально впечатал ее в спинку кровати, намотав косу на кулак. Он целовал до поджатых пальцев на ногах, до разрастающегося шара в животе, ухающего ниже и ниже, давящего больше и больше. Задрал лиф и сжал грудь так, что Леона стала натянутой струной. И Гамельн играл, играл на ней свою песню.
У Леоны перед глазами плясало, когда Гамельн оторвался на миг — хищный и притягательный — и стянул с себя футболку. Леона едва не заскулила. Ожоги, покрывающие грудь и живот Гамельна, напоминали красиво извивающихся змей. Гамельн толком не дал рассмотреть, налетая опять. Переходя поцелуями на шею, втягивая кожу губами. Дальше — на грудь. Ладони его прокрались между ног и оглаживали внутренние стороны бедер. Леона задыхалась и немного умирала. Кто ж так с живыми людьми поступает? Кожа зудела. В трусиках стало мокро.
— Это все… обязательно? — слова высвистывались.
Гамельн надавил ладонями под коленями, разведя ее ноги шире, и прижался так, что она почувствовала, насколько на самом деле он возбужден. Леона стукнулась головой о спинку кровати. Закусила губу. Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста. Уже слишком много всего. Пусть она кончит и…
— Тебе подавай всего и сразу, львенок? — Гамельн начал покачивать бедрами, и Леону едва не замутило: внизу живота распирало тугим комком. — И желательно быстро, чтоб не успеть смутиться? Какая наивность.
Через пару мучительных, искрами прошибающих притираний Леоне можно было готовить в морге кушетку. Она вцепилась в руки Гамельна, зажмурилась. Гамельн, глазами выпивающий душу, — зрелище не для слабонервных! Гамельн вообще человек?
Когда между ног сгустился неимоверный жар, Гамельн резко прекратил всякое движение. Леона возмущенно заскулила. Ну кто так издевается? А вот приоткрывать один глаз не стоило. Гамельн, отодвинувшись, хищно провел языком по верхней губе и потянул Леону за ноги, распластывая по кровати. Леоне совсем, вот совсем не нравился подобный расклад! Внутри орало сиренами. А можно на стоп нажать? А можно перемотать?
— Уже нет, Лео, уже нет.
Гамельн рывком стянул с Леоны шорты с трусами. И так, чтобы она окончательно съехала с катушек, совершенно по-блядски стянул штаны с боксерами с себя. Ой-ой-ой-ой. На это точно можно смотреть? Это законом не запрещено? Гамельн выглядел потрясающе.
— Слюной не капай, львенок. Все впереди.
Гамельн раскатал на себе презерватив, и Леона упустила момент, откуда он его достал. Сглотнула вязкую слюну. Мышцы напряглись камнем.
— И потише. Тебе будет не очень приятно, но я постараюсь быть нежным, — Гамельн похлопал по внутренним сторонам ее бедер, намекая, что ножки можно расставить пошире, и оценил взглядом позу так, что сбежать захотелось.
Не отрывая от нее взгляда, он принялся ласкать ее пальцами. Прямо сейчас в жизнь воплощались сокровенные фантазии. В реальности это ощущалось куда ярче, чем представлялось. Движения по началу нежные становились все быстрее и напористее.
Чем дальше — тем ярче организм реагировал. По телу прокатывалась теплая-теплая волна. Легким скольжением. Вроде была, а вроде и не было. Леона застонала протестующе-вызывающе и выгнулась, пытаясь поймать больше ощущений.
Поймала, нечего сказать! Гамельн с рыком приподнял ее бедра и вошел плавно — едва ли на головку. Леона задышала чаще, уговаривая себя не паниковать. Гамельн убрал мокрую челку с ее лица, поцеловал медленно, вдумчиво. И среди томности поцелуя первый мягкий толчок был едва ощутим. Но Гамельн толкнулся вновь, в этот раз сильнее, и Леона, почувствовав легкую боль, сжалась.
— Тише, львенок, — прошептал Гамельн ей на ухо. — Потерпи.
Со следующим толчком боль полоснула острой вспышкой, и Леона застонала и вцепилась в плечи Гамельна, заставив его замереть.
— Дыши, давай. Вдох-выдох, — негромкий голос Гамельна будто тушил неприятные ощущения, быстро сводя их на нет.
Леона, подчиняясь этому голосу, приходила в себя. Открыв глаза, она увидела заботливый и взволнованный взгляд и почти на автомате потянулась за поцелуем. Гамельн, мазнув по ее губам, уткнулся ей в плечо, тяжело вздохнул и неожиданно — для Леоны — отстранился, полностью из нее выходя.
Лицо его не выражало никаких эмоций, будто от секса с ней он не получал ни капли удовольствия, и Леона уже готова была вскочить с кровати, как выцепила взглядом что-то выбивающееся, неправильное… Гамельна всего трясло. Он вновь вздохнул и сказал глухо:
— Ты лежи… А я пока…
— Эй-эй-эй, куда! — Леона схватила Гамельна за локоть и повалила обратно на кровать.
Гамельн лежал, раскинув руки. Грудь ходила ходуном. Глаза сверкали — шальные-шальные. Похоже, он все еще пытался себя контролировать. Потому что самый умный и взрослый, да еще и заботливый! Хренушки с два.
— Лео… это не самая…
— Мне лучше знать, — Леона пристроилась на бедрах Гамельна и обхватила его все еще твердый член. — А то тебе можно все в свои руки брать, а мне нельзя? Ха!
На самом деле Леоне было стремно. Очень. Не каждый день добровольно собираешься пихать в себя чужие члены. Ну, то есть не чужие, но… По позвоночнику скользнула капля пота. На картинках и видео все выглядело совсем иначе. А если она не туда станет пропихивать? А если передавит? А если переусердствует? Р-р-р-а! Какие глупости только ни лезли в голову!
На выдохе Леона направила член Гамельна в себя. Хуже уже все равно не будет. Член проскользнул по-прежнему легко и начал распирать. Странно, волнующе, но не неприятно. Даже больше дразняще-маняще. Очухалась она, только когда поняла, что все.
— Упс.
Заполненность давила и призывала к действию. Гамельн смотрел на нее не мигая широко открытыми глазами, в которых плескалась бездна. Авантюра стоила того! Леона в эту бездну ухнула — и снова, и снова. Она не знала, как правильно, но Гамельн застонал, запрокинув голову. И вцепился в ее бедра, направляя и побуждая чуть не мячиком скакать. Ну, это уже как-то сли… Гамельн вдруг навалился на нее, опрокидывая.
Началось какое-то сумасшествие. Гамельн втрахивал ее в матрас до красных пятен перед глазами. До помутнения. До крика. Кровать ходила ходуном и долбилась о стенку. Леона не стонала даже, а захлебывалась. Звук от соприкосновения тел казался каким-то нереальным, зашкаливающим. Это точно с ней происходит?!
Леона заскребла ногтями по спине Гамельна — в ломкой эйфории. Уже почти готовая. Пальцы скользили, а Леона цеплялась, цеплялась… Оргазм накрыл на очередном рвано-глубоком толчке, насыщенно-бурный.
Гамельн резко замедлился, толкаясь реже, но глубже. С его губ слетали короткие стоны, и Леоне очень хотелось сцеловать их. Но Гамельн отвлек от этих мыслей, переплетя пальцы и потянув ее руку вниз.
— Поможешь? — спросил хрипло и подмигнул.
— Э-э… Как? — на Леону нашел ступор, но когда Гамельн вышел из нее и внезапно под пальцами ощутилась горячая влажная кожа, а потом и тяжесть налитого члена, ступор как-то сам собой скрылся.
Пары совместных движений хватило, чтобы Гамельн излился ей на живот, пачкая пальцы, и упал на кровать рядом. Леона поморщилась — очень захотелось вытереться. Хоть чем-то. Вот куда все салфетки делись? Придется о простыню…
Гамельн лежал и не двигался, сияя блаженной улыбкой. Нет, вы только на него посмотрите! И совесть наверняка дрыхнет мирным сном.
Леона показательно засопела. Гамельн протянул руку, погладил по голове.
— Спасибо.
— Знаешь, ты действительно монстр. Нельзя же так с невинными девушками!
Гамельн перестал изображать счастливую тряпочку и приподнялся на локтях.
— Прости. Сорвало. Все ты, — он сказал это так буднично и так интимно, что у Леоны щеки запылали. — Славный львенок — совсем большая львица. Что я для тебя могу сделать?
Леона надулась поначалу, а потом вспомнила кое-что важное. Уселась поудобнее.
— Расскажи, пожалуйста, про детей. Где мне их искать?
* * *
Ухоженный двухэтажный дом рядом с пепелищем — сочетание как минимум странное. А как максимум — пугающее. Леона зашуршала щебнем, останавливаясь и сверяясь с бумажкой. Ну да, адрес нужный. Но дом почему-то милым и дружелюбным совсем не казался. Такие ночами запросто превращались в чудовищ. Вдруг Оллин уже сожрали? Что за глупости! Меньше надо фэнтези читать.
