Литмир - Электронная Библиотека

Утром она направилась к домоуправлению, которое было в траурных венках.

– Где домоуправ? – спросила Вика.

– В гробу!

Вика заглянула в гроб. Из глаз администратора текли слезы.

– Не дождался, – с сожалением вздохнула она.

Восьмая

Африканские события

Схватки измотали Вику. Она готова была сдаться и сдалась бы, но оказаться побеждённой не позволяло самолюбие, остававшееся единственным источником, из которого она черпала силы, которое не давало угаснуть мыслям и чувствам, и которое уводило её в иллюзорные мечты, где не было места провинциалки, а было величие вседоступности и вседозволенности.

Не так ли и любое поколение, воспитанное в восхвалениях прошлого прежними поколениями, тонет в них и истощает себя, не понимая, что прошлое, каким бы оно не было, остаётся прошлым и ни на йоту не продвигает жизнь далее и единственный путь не запутаться в паутине восхвалений и войти в будущее – это идти вперёд.

(«Взявшийся за плуг и оглядывающийся назад, неблагонадёжен для Царства Небесного» (Апостол Павел).

Впереди была схватка с принимающими вступительные экзамены институтскими преподавателями.

Фортуна Вики споткнулась на экзамене по истории. В Африке были африканские события. Рекомендация историка, который был похож на флибустьера Арчибальд Арчибальдовича из бессмертного романа «Мастер и Маргарита», была предельно проста.

– Пахать!

Флибустьер ещё посоветовал изучать механику плуга в родных пенатах.

Вика попыталась переубедить пирата, что, какие бы конкретные события не были в Африке, они всё равно африканские.

– У Вас отличная логика, – похвалил историк, – но это крайняя точка зрения.

Провинциалка прибодрилась, понадеялась на точку, которая должна была превратиться в желанную оценку, но отхватить тройку, несмотря на похвалу, не удалось.

Возвращаться в пенаты означало: таскать с батьком шпалы на каракубе, заколачивать костыли молотом, читать псалмы на похоронах, играть на гармошке на толоках, входинах, свадьбах, днях рождения в лучшем случае – пробиться в бусугарню на место буфетчицы, о котором мечтала каждая посельчанка.

Девятая

Бусугарня

Чудное слово бусугарня. Не забугорное, а наше, родное. Оно уже звучало, но что стоит за ним? Оставим Вику, пока она разрабатывает тактику и стратегию удара для пересдачи экзамена, и заглянем в бусугарню. Это будет небольшое, но увлекательное и весёлое путешествие, которое познакомит вас с необыкновенными людьми, известными среди посельчан, как бусугары,

Открыв дверь здания, вы увидите просторное помещение с высокими потолками. В углу стоит металлическая никелированная вешалка с шахтёрками рабочих: спецовками, фуфайками, телогрейками… Стены до половины выкрашены краской, которой красили в Российской империи дома для душевнобольных. Другая половина стен – в сюжетах из народных русских сказок… Илья Муромец и Соловей-разбойник…

Глядя на лицо Ильи богатыря, вы поймёте, что его создатель не столько знаком с народным героем и живописью, сколько с крепкой выпивкой.

 За небольшими столиками с пластмассовыми потрескавшимися покрытиями, уставленными пивными кружками, гранёными стаканами, стеклянными пол-литровыми и трёхлитровыми банками, заполненными бочковым пивом, сидят мужчины, женщины.

 На полу валяются окурки, бумага… все то, что порождают подобные пиршества. За бочкой пива высится массивная буфетчица с красным распаренным, словно после бани или крепкого вина лицом и, скрестив крупные руки на выпирающейся груди, прикрытой замасленным коротким фартуком, покрикивает на пошатывающихся рабочих-грузчиков. Покрикивает она тем тоном, который присущ всему торговому племени, и словами, оставленными нам, как говорят, ещё татарами

Пройдитесь по узкому между столиками проходу. Вы встретите стоящего на коленях человека, собирающего рассыпанные сигареты или мелочь, и спросите у буфетчицы чаю. В ответ вам раздастся громкий хохот. Не сердитесь и не спешите уходить, иначе вы пропустите самое интересное. Лучше извинитесь, покажите свою деликатность и интеллигентность. В этом здании такие качества в большой цене.

Прислушайтесь и вы услышите громкие раздражительные голоса, сопровождающиеся крепкими ударами кулака, а то и головы об стол. Болезненный смех человека с дёргающимся лицом и трясущимися руками. Спутанные звуки гармошки то ли барыни, то ли цыганочки и такую же спутанную песню смазчика в депо, заслужившего от государства пенсию в несколько грошей. Кто знает, зачем он поёт и по каким причинам его занесло в это здание?

Увидите вы и яростно танцующего вовсю ширь расхристанного деповского парня, на которого никто не обращает внимания. Трудно понять, что он танцует. На его лице весёлое выражение, он пощёлкивает пальцами, подмигивает, выкрикивает «Эх!» и пускается вприсядку, громко хохочет, когда сбивает какого-нибудь пьяненького.

Что ему. Он пока молод и силен. Рядом с ним топчется старик с обиженным, как у наказанного ребёнка лицом. Чтобы не упасть, он держится одной рукой за стол. Иногда пытается пуститься вприсядку, но давно отслужившие ноги не слушаются. И он падает, вызывая у парня презрительную улыбку, который не понимает, что скоротечна жизнь, что быстро старится человек, что не далеко то время, когда он сам станет стариком и коснётся его людское равнодушие и презрение, как касается оно всех, утерявших силу и молодость…

Встретится вам и молодой человек, но с лицом больного старика, затухающим взглядом в обдёрганной с чужого плеча военной шинели или суконном пальто. У него больное сердце, печень. Часто с ним случается белая горячка. Его несколько раз лечили, а потом, как принято, махнули рукой, не забыв при этом успокоить свою совесть, сказав: «Горбатого могила исправит». У него нет жены, детей, дома… Летом он спит в посадке, а когда наступают холода в деповской кладовой на пакле. Он давно забыл степь, балки, курганы и живёт одним воспалённым воображением, которое не даёт ему отдохнуть и во сне.

Он бродит между столиками и просит на водку. Редко кто даст ему выпить. Он и сам это знает, но просит. Подойдёт он и к вам. И если вы купите ему вина, он скажет, что он ещё не конченый человек, что завтра… бросит пить, устроится на работу в депо или на шахту, женится, построит дом, словом, он расскажет о том, что уже никогда не сбудется. Это мечтатель. И как многие мечтатели, он все больше станет отдаляться от реальной жизни. И кончит тем, что найдут его в петле или замёрзнувшим под забором. Так и уйдёт он с этой земли, как уходили многие подобные ему, не испытав любви ни к земле своей, ни к женщине, не услышав слов «отец».

Обратит ваше внимание на себя и человек, вокруг которого раздаются взрывы хохота. Это русский самородок, а проще поселковый весельчак, известный в округе… как Абалдуй.

Он рассказывает выдуманные им самим байки и дерзкие анекдоты. Послушайте их. Вы услышите грубое, но гордое и живое слово, смело выступающее против ханжества и цинизма, подлости и равнодушия. Глядя на смеющиеся лица и слушая его, вы поймёте, что этот Абалдуй талантлив. Может быть, судьба готовила этого человека в великие артисты. Но, как случается на все той же нашей Руси по все тем же нашим причинам невежества большой город выставил его за дверь, и пришлось уйти ему на каракубу (мастерская в депо), чтобы: катать вагонные пары и ремонтировать разбитые пульмана.

Вспомните, как много великих желаний умирало на земле нашей, так и не увидев свет. Как тяжело и мучительно пробивало себе дорогу все доброе. Изгонялись и не признавались таланты. «Так может быть проклята земля наша?» – воскликнете вы. Или…  Впрочем, нелегко отгадать мысли русского человека даже тогда, когда он видит смерть близкого.

Задумавшись, вы не увидите, как подойдёт к вам женщина с ярко накрашенными глазами, губами и улыбкой, по которой вы догадаетесь, что это поселковая гулящая.  Её часто можно видеть в бусугарне, посадках, на речке, ставке в привычном окружении. Возле магазина «Вино» с авоськами, забитыми винными пустыми бутылками. Не редко спящей на земле возле единственного клуба в посёлке или парке.  А то и у собственного дома на лавочке.

11
{"b":"896299","o":1}