– Я так понимаю, что ты меня так и не вспомнил? – осторожно спросила она и внимательно стала вглядываться в реакцию Гриши на вопрос.

– Если честно, то нет, – спокойно ответил он. – Но это не беда. У нас есть все шансы начать с нуля. Поверь мне, это гораздо перспективнее, чем продолжение старых пустых отношений.

– Как ты тут? – решила перевести разговор Лариса, немного успокоившись и приняв последний постулат из уст Тополева.

– Да у меня-то все нормально! Расскажи лучше про нашу совместную работу в «Медаглии», – с надеждой вспомнить хоть что-то попросил Гриша.

– Ну, что тебе рассказать? – начала она. – Я работала в офисе в аэропорту Шереметьево, а ты в основном в Москве. Иногда приезжал к нам. Чаще всего – к моему старшему брату Алексею, который был техническим директором твоей транспортной компании. Однажды ты зашел ко мне в отдел кадров. У меня на столе стоял тортик, и ты попросил кусочек. Я тебе отрезала и налила чаю. Мы посидели и очень мило пообщались. После этой встречи я всегда старалась держать в комнате что-то сладкое, чтобы угостить тебя, когда ты приедешь. И ты всегда заходил и угощался.

Так они протрепались почти три часа. Лариса рассказывала о судьбе сотрудников «Медаглии», с которыми работала, о болезни и смерти брата, о своей нынешней работе и одинокой жизни с котами в однушке под Одинцово. Гриша поведал ей, что сам помнит о тех непростых временах, когда руководил холдингом, о разводе с первой женой Оксаной, которую почему-то очень боялась Лариса, когда они работали в Шереметьево, о сложных отношениях с детьми, которые по решению матери даже не знают, что с отцом и где он, что ему отказано в общении с ними.

– А как ты со своей второй женой познакомился? – с большим любопытством спросила Чувилева. – Откуда она взялась в твоей жизни?

– О, это интересная история… – весело начал Гриша. – Когда Оксана выгнала меня из дома в начале октября 2013 года, я в тот же день снял квартиру рядом со станцией метро Щукинская и зажил веселой, но одинокой жизнью. И вот в новогодние праздники меня пригласил в город Клин посидеть в ресторанчике мой знакомый и потенциальный партнер по бизнесу. Мы выпивали, закусывали, а в это время посередине зала танцевали. И вдруг мой взгляд остановился на одной танцующей девчонке, которая тоже пристально смотрела на меня и даже манила меня пальчиком. Я встал и подошел к ней, и мы начали танцевать. Познакомились. Ее, кстати, тоже зовут Ларисой. Фамилия – Куликова. Жила она недалеко, в поселке Решетниково, и работала в Сбербанке в Клину. В этот вечер она вместе с подругами с работы пришла в этот клуб на корпоратив. Мы обменялись телефонами. Через пару дней я ей позвонил и предложил продолжить знакомство. В конце января мы уже жили вместе в моей съемной квартире. Я договорился через своих знакомых в Сбере, и ее перевели в красногорское отделение, поближе к нашему дому. После Оксаны жить с ней было одно удовольствие: никаких скандалов и ссор, никаких выяснений отношений и длительного молчания, а главное – никаких наказаний в виде отказа в близости. Любви, конечно, не было ни с моей стороны, ни с ее. Я схватился за нее, чтобы доказать себе и предыдущей жене, что после брака жизнь не заканчивается, а наоборот – бьет ключом и фонтанирует. Лариса вцепилась в меня в надежде на денежное благополучие. Я тогда ездил на «Ауди А6», работал финансовым директором в московской компании и получал относительно большие деньги. Она довольно быстро окрутила меня. И в июле 2014 года мы с ней расписались, съездили в дорогущий отель в Турции на медовый месяц. Я начал ремонт на ее даче, Ларисе купил новенький «Мицубиси Аутлендер». А восьмого октября меня задержали. И в марте 2015 года в Бутырке я получил уведомление от мирового судьи о разводе. Так что мой брак де-факто продолжался меньше трех месяцев, а де-юре – семь.

– Так что, ты ее так и не полюбил? – заинтересованно спросила Чувилева.

– Получается, что нет! В данном случае я даже доволен, что меня посадили, потому что эта связь ни к чему хорошему меня бы точно не привела.

– А сейчас вы общаетесь?

– Нет, конечно! Она даже все мои вещи выбросила на помойку. Ты представляешь – все! Начиная от трусов и заканчивая верхней одеждой. А шмотки у меня были дорогие… Так что теперь я, как говорится, гол как сокол. Из всех вещей осталась только сумка на складе колонии со спортивной одеждой и теплой кофтой. Да, кстати, ты не могла бы забрать со склада эту сумку и отвезти к себе домой?

– Конечно, могу! – обрадованно согласилась Лариса. – А как это сделать?

– Молодой человек, – обратилась к Грише сотрудница, все это время внимательно слушавшая их разговор. – Вам надо написать заявление на выдачу ваших личных вещей со склада гражданке, а вам, девушка, с этим заявлением пройти на склад за территорией колонии и получить их.

– Спасибо большое! – поблагодарил Гриша и, памятуя о том, что «куй железо, не отходя от кассы», попросил помочь ему.

Офицерша достала бумагу и ручку, подошла к Тополеву, и он под ее диктовку написал заявление. Затем она забрала этот документ и, сказав, что пойдет подписать его во всех нужных инстанциях, удалилась. Пока ее не было, Гриша поведал Ларисе о своей новой работе в медсанчасти, рассказал о Космосе и тех перспективах на условно-досрочное, которые перед ним открываются с его помощью. Пообещал Ларисе, что к лету следующего года наверняка окажется на свободе и приедет к ней за сумкой с вещами, потому что ехать ему больше некуда.

Вскоре вернулась сотрудница и передала Чувилевой бумагу со всеми необходимыми подписями и печатями. Договорившись созвониться с Григорием завтра вечером, и, окрыленная встречей и полученными обещаниями, Лариса полетела на своих каблучках исполнять просьбу нравящегося ей мужчины.

Григорий, довольный собой и проведенным временем, отправился обратно в медсанчасть. Конечно, его слегка беспокоила мысль о том, что малосимпатичная ему женщина, которую он к тому же и не помнит, будет теперь жить надеждой на будущее с ним. Но при этом он прекрасно понимал, что другого человека, способного ему помочь, сейчас просто не найти. Конечно, были родные, Наташа и Богдан, но они поддерживали его только деньгами, и то в ограниченном количестве. А для выхода на свободу раньше срока нужны были совсем другие средства! И он все-таки надеялся, что пусть из такой, без симпатии, связи, может, и родится большое чувство, которого он искал и трепетно ждал.

***

Как Коля и говорил про распределение, так оно и случилось. Будянский пришел в восьмой отряд и довольно быстро наладил контакт со всей барачной интеллигенцией. На второй день знакомства с Тополевым, услышав его рассказ про торговлю на бирже и поиск средств под этот проект, Илья без раздумий согласился ссудить Грише сто тысяч рублей с условием дележки возможной прибыли из расчета пятьдесят на пятьдесят. Деньги было решено перевести с согласия Ларисы на ее счет в Сбербанке. Когда они поступили, Григорий сообщил Космосу, что нашел свою половину оговоренной с ним суммы для начала торговли. Лариса после команды Гриши перевела деньги девушке Косенко в Альфа-Банке. Оставалось дождаться зачисления этих средств на торговый счет у брокера.

В эти дни ожидания Космос был щедр, как никогда. Дорогими продуктами он заполнил весь холодильник. По вечерам устраивал пирушки с завхозом тринадцатого отряда Кирюшей, который прекрасно готовил настоящий узбекский плов и мог достать, как и Коля, почти все на этой зоне. Алкоголь лился рекой, пиццы и пирожки с разными начинками поставлялись из пекарни бесперебойно. Просмотры кинофильмов с флешки и безлимитный доступ к смартфону – все это должно было усыпить бдительность Гриши и отвлечь его от вопросов о сотке и начале работы на бирже.

В субботу Николай отвел Тополева в третий отряд. У него там были какие-то дела, а Григорий решил навестить Иосифа и Артема. Вид у них был, скажем так, не очень. Артем, будучи юным и наглым, смотрелся еще молодцом, а темные круги под глазами на бледных лицах контрастировали с отдохнувшим, отъевшимся и загоревшим Гришей. Иосиф так и вовсе сдал: землистый цвет лица и заметная худоба говорили не только о физическом, но и моральном истощении. Они, конечно, оба хвастались полным отсутствием режима и свободой перемещения по черной стороне, говорили, что могут смотреть телевизор хоть целую ночь, не ходить в столовую строем, да и вообще не посещать никакие мероприятия. На что Тополев заметил персонально Кикозашвили, что в его возрасте режим более полезен, чем его отсутствие.