– Сходить в туалет – большое счастье, – сказала дочь бабульки, когда та на ходунках дошла до уборной за стенкой палаты. – А мы, здоровые, это не ценим!

24 мая, среда

С двенадцати до шести я сидела в больнице. Вышла попить кофе с круассаном в центре города незадолго до тихого часа. Ждала заведующего отделением весь день, чтобы спросить, какие наши дальнейшие действия. Сегодня ростовские врачи должны были озвучить решение, но в итоге перенесли на завтра, а завтра я уезжаю и опять буду получать информацию через третьих лиц – начальницу мамы или её коллег. В больнице почему-то не отлажен канал общения напрямую с пациентами. Приходится вырывать клешнями. Мамины соседки по палате говорят, что врачи ждут денег, иначе и разговаривать не станут. Похоже на правду.

Единственная приятная новость за день – моя первая учительница Ирина Владимировна передала мне привет через брата, когда он сдавал экзамен по биологии. Мама отдала меня в первый класс в марте, после моего седьмого дня рождения в феврале, и я не отставала от остальных детей, которых зачислили в сентябре. Дедушка с пяти лет учил меня читать и писать, а мама хотела отдать в школу после шести, чтобы продлить детство, а потом поняла, что мне будет скучно сидеть в первом классе целый год.

Я не стала прощаться с мамой, а она не обиделась, что я так быстро уезжаю. Не попросила меня остаться до выписки, зная, что в Королёве меня ждут парень, попугай и щенок. Я верила, что мы ещё встретимся, и стала звонить ей дважды в день.

Из больницы я поехала к бабушке. Она впервые назвала меня Олечкой. Чокнулись с ней кружками во время чаепития. Она запивала таблетки, а я – остатки торта. Когда бабуля спросила, как выглядит моя мама, я показала ей фото на телефоне.

– Лицо что-то знакомое, – сказала она прищурившись.

Я давно не видела её в очках. Ещё полтора года назад она читала газеты, состав продуктов и сообщения от меня. Я писала ей, когда не могла позвонить. Сейчас бабушка ни к чему не проявляет интерес. Весь день смотрит телевизор, если не забывает его включить.

– Это твоя дочь, ба! Лена, – терпеливо ответила я.

– Так ты моя внучка, получается?

– Получается.

– Моя заечка! Дай поцелую щёчки. Ты же завтра придёшь? И мамочка твоя пусть приходит.

– Придём, – солгала я. Всё равно забудет.

Завтра я уезжаю, а когда мама сможет навещать бабушку – неизвестно. Я шла домой, смахивая слёзы. Все эти дни я на автомате выполняла задачи и только сейчас дала волю эмоциям. Я сохраняла спокойствие и разум, чтобы не чокнуться в этой суете, но меня накрыло волной, когда я расслабилась, не в силах сопротивляться. Больно находиться здесь, больно оставаться и больно покидать семью. Сердце крошится, как съеденный «Наполеон».

25 мая, четверг

Вместо меня сегодня к маме ходила крёстная, отнесла ей настойку шиповника. Я уже чувствую свою вину, ругаю себя за то, что рано уезжаю, что здесь ещё нужна моя помощь, но билет куплен, чемодан собран. Вернусь сюда чуть позже.

Оказалось, что у крёстной в больнице есть знакомая, и она спросила у заведующего хирургическим отделением, когда выпишут маму. Он по-прежнему ждёт решения из Ростова, а я так и не дождалась. Буду в пути с плохим интернетом, поэтому узнаю позже. Сказал, что нужно делать биопсию, а в Новочеркасске нет лаборатории. Процесс опять затягивается. Надолго? Сколько это стоит? Когда операция? Вопросов больше, чем ответов. Остаётся ждать, а ждать не-вы-но-си-мо.

Мы с мамой говорили по телефону до моего отъезда, и меня порадовало, что голос у неё звучал бодро. Она справится со всеми сложностями, а вот я часто сдаюсь раньше времени. Утром чуть не опоздала на поезд и по дороге в такси готовилась сдавать билет. Водитель собрал все пробки и красные светофоры. Я подумала, что если не успею, то останусь подольше. Маму выпишут не раньше понедельника.

Новочеркасску (или мне) не повезло ни с больницами, ни с вокзалами. Мы с братом приехали за пятнадцать минут до отправления, но бежали на поезд, который как бы следует из Ставрополя, но в билете у меня указана Ингушетия. И приехал он немного раньше, чем заявлено. Надеюсь, я не погорячилась, когда выбрала место в купе. У меня скопились бонусы на сайте РЖД, но ими нельзя расплатиться за места в плацкарте, поэтому я впервые купила билет в купе. В Новочеркасск я ехала на боковой нижней полке, что показалось мне удобным. Никто не задалбливает офигительными историями и дурацкими вопросами. Сидишь себе молча и смотришь в окно. Поездато.

Полпути в Москву мы ехали в купе с незнакомым парнем вдвоём. До вечера я пила чаёк с ароматом бергамота из пластмассового стакана и слушала лекции по писательскому мастерству на ноуте. Это спасало от тревожности, пока в Воронеже не присоединились ещё двое мужчин. Я уже хотела не спать и читать всю ночь или простоять в тамбуре в наушниках, но усталость меня свалила. Ненавижу поезда. Замкнутые пространства заставляют меня просить время поторапливаться. В пять утра я без приключений добралась до Казанского вокзала и мысленно поблагодарила попутчиков за адекватность.

26 мая, пятница

Максим встретил меня в шесть утра. Я быстро адаптировалась к смене обстановки, но совершенно не представляла, что теперь делать и как жить. Я радуюсь воссоединению с Тишкой и Оливером, а маму продолжает пожирать опухоль.

За полторы недели, проведённые (вне) дома, обнаружила, что моя психика не так слаба, как раньше казалось. Я всю жизнь избегала больниц и вида крови. Страх исчезает, когда дело касается близкого человека. Ты просто приходишь в палату и помогаешь, привыкая к запахам чистящих средств, медикаментов, столовой и туалетов, мечтая вывести наружу пациентов, где пахнет домом, вкусной едой и свежестью после дождя. Хочется, чтобы все были здоровы.

3 июня, суббота

Двадцать седьмого мая, на следующий день после моего возвращения в Московскую область, отгремел сольный концерт группы IDEЯ FIX. Событие отвлекло меня от мыслей о болезни мамы, но лишь на один вечер. Последующую неделю я провела в раздумьях, подвешенном состоянии и за чтением статей про онкологические заболевания.

Мама легла в Областную ростовскую больницу тридцать первого мая, через два дня после выписки из БСМП. Она больше шести часов ждала заселения в палату. Такой же бардак, как и в Новочеркасске. Благо маму отвезла на машине её коллега, и они вместе ждали приёма врача.

Вчера мама сказала, что хочет почитать мою книгу «Безвечность», и попросила Никиту передать ей бумажный экземпляр. Она не любит фантастику, поэтому её желание согрело мне душу.

4 июня, воскресенье

Всю неделю я пила кучу противовирусных – простудилась, когда приехала в Королёв. Сопли ручьём. Горло воспалённое. Голова трещит. Держусь пока. Однажды мамина начальница позвонила мне и сказала, чтобы я ехала решать вопросы с врачами и что необходимо моё круглосуточное присутствие в больнице. Я замкнулась в себе и погрузилась в новые размышления. Каждую ночь мама стала мне сниться в белом медицинском халате. Вчера я купила билет в Новочеркасск на двадцать третье июня, предположив, что маме уже сделают операцию и что к этому моменту ей потребуется моя помощь. Сейчас к ней в палату посетителей не пускают. Коллеги привозят продукты и оставляют на посту медсестры. Какой от меня толк? Даже родители одноклассников Никиты оказались полезнее – собрали деньги на операцию.

5 июня, понедельник

Маме сделали компьютерную томографию брюшной полости с контрастом и подтвердили новообразование на головке поджелудочной размером в сорок миллиметров.