Зачем он приехал? Егор приказал? Но вчера он хотел спрятать меня от Егора. Я ему больше не верю. Не понимаю, что ему нужно.

– Привет, зубрилка! От кого прячешься?

Я вздрагиваю, оборачиваюсь и вижу соседа Сашку перед собой. Мы с ним выросли вместе на этой самой улице. Сидели в детском саду на одном горшке и в одном классе потом учились. У нас не лучшие отношения. Он вечно меня дразнил, а я била его за это портфелем по голове. Зубрилка – одно из его дурацких прозвищ. Хотя, я никогда не была отличницей. Не знаю, почему он меня так называет.

Хватаю его за рукав и тяну в сторону, за дом, чтобы нас не было видно.

– Тише! – шиплю я, когда мы заходим к нему в дом.

– Что случилось, москвичка? – спрашивает и выглядывает в окно.

– Жених твой приехал. Крутая машина. Почему к нему выйти не хочешь? Поругались?

Хорошо, что в селе никто не знает фамилию и имя моего жениха, специально просила маму не говорить. А то теперь бы все обсуждали мою «драму»: говорили бы, какие бесстыдства по телевизору про жениха Юли показывают.

– Нет, это не он, но мне нужно от него спрятаться.

– Без проблем, сиди здесь. Чай будешь?

Я не отвечаю, но Сашка уже идёт заваривать. Мы не виделись с ним со школы, он, кажется, в Санкт-Петербург поехал поступать. Сейчас смотрю на него и узнать не могу. Изменился, возмужал, хотя, по глазам все равно заметно, что оболтус. И по общению не изменился. Не забыл мои прозвища.

– А мама твоя где? – спрашиваю.

– На рынок поехала, – отвечает и ставит чай с конфетами и бутербродами напротив меня.

Я смотрю мельком за окно: они там все ещё стоят. Почему Виктор не уезжает?

– Рассказывай, что у тебя случилось? Кто это приехал?

– Это долгая история.

– А у меня много времени, – садится напротив и собирается слушать.

Я рассказываю всю историю вчерашнего дня.

Мой слушатель присвистывает:

– Офигеть, так это про твоего хахаля в новостях было? Видел.

Опускаю глаза в пол и спрашиваю осторожно:

– Что ты думаешь?

– Что тут думать-то? Тут все ясно…Постой, ты сегодняшние новости смотрела?

– Нет, а что там? – спрашиваю с тревогой.

Интернет в селе плохой, Сашка пытается загрузить мне видео повтора новостей, не получается. Крутится колесико «загрузки» на одном месте. А мне плохо становится. Ну, что на этот раз?

Я после всей этой истории вообще не буду больше смотреть телевизор.

Наконец, видео воспроизводится.

Женщина с безэмоциональным лицом говорит спокойным голосом:

«Выяснены новые подробности вчерашнего скандала, в котором замешан Егор Пожарский, помощник губернатора.

Эксперты выяснили, что видео настоящее, но выложено в сеть незаконным путём. Нашелся виновный произошедшего, имя не разглашается прессе.

Сам Егор сообщил прессе, что на видео все происходит в нерабочее время, с его невестой, Кристиной Орловой. У них скоро должна состояться свадьба.

В администрации считают, что в действиях политика нет ничего незаконного, от должности отстранён не будет».

А дальше выступает какой-то чиновник, который говорит, что наказать нужно, в первую очередь, человека, который вторгается в личную жизнь других людей:

«Нельзя выкладывать такие видео в интернет – это настоящее преступление.

А жениху с невестой закон не запрещает…»

В этом месте видео зависает.

Его невеста.

Кристина Орлова.

Как прекрасно.

Одно дело, когда она сама об этом сказала мне вчера, и совсем другое, когда об этом рассказали в новостях на всю страну.

Значит, это правда: Егор считает ее своей невестой? Не меня…

Отдаю телефон Сашке, он молчит. Подходит к окну:

– Ну, и жениха ты себе нашла…Кстати, уехал тот мутный. Но посиди немного у нас на всякий случай, я потом провожу тебя домой.

– А ты надолго приехал? – спрашиваю только, чтобы перевести тему.

– Нет, на пару дней, потом лечу во Владивосток.

– Ого. Почему так далеко?

Саша гордо улыбается:

– Работу предложили в IT и большую зарплату. А мне все равно хотелось куда-нибудь переехать, – и после паузы добавляет:

– Хочешь поедем со мной, помогу с работой и квартирой?

– Нет, ты что, что я там делать буду?

– Начнёшь новую жизнь.

Про себя вздыхаю и думаю, как бы я ни хотела, новая жизнь уже не начнётся, потому что внутри меня эта новая жизнь растёт, и она навсегда связана с моей прежней жизнью.

Сашка провожает меня до дома. Мама встречает меня испуганным взглядом, бросается с порога и крепко обнимает.

– Ох, ну слава богу. Нашлась.

Я киваю Саше, и он уходит домой.

– Привет, мам! Я видела мужчину. Что он говорил тебе, зачем приезжал?

– Привез твои вещи. Просил позвонить, если ты объявишься. Я испугалась, что с тобой что-то случилось, он этот Виктор, сказал, что потерял тебя. Теперь ищет.

– Ты смотрела новости? – перебиваю маму.

– Да, ох, дочка, говорила я, что так не бывает…

Из моих глаз текут слёзы. Я прижимаюсь к маме, утыкаюсь ей в плечо, спрашиваю:

– Что мне делать, мам? Что делать? Я беременна!

Мама гладит меня по голове и говорит успокаивающие слова. Странно, не ругается, как я думала. Спрашивает:

– Егор знает?

– Нет.

– А то, что говорят по новостям, правда?

– Я не знаю, мам, я уже ничего не понимаю.

Мама сажает меня на диван и начинает быстро тараторить:

– Давай сначала позвоним ему, ты должна рассказать о ребёнке. Ты помнишь его телефон? Тебе нужно с ним поговорить. Или знаешь, хочешь, я с ним поговорю? Он же не знает мой голос.

– Нет, мам, я сама.

Я понимаю, почему мама так волнуется и переживает больше меня. Наверняка моя сегодняшняя ситуация для неё, как флешбэк в прошлое. Беременность, а у любимого, оказывается, невеста.

Когда мне было три года, мама приехала со мной в Москву, откуда-то узнала адрес отца. Мы пришли к нему в квартиру. Дверь открыла его жена с младенцем на руках.

– Извините, Ярослава дома нет. Он на работе.

Маму это не остановило. Мы пошли к нему на работу. Отец читал лекции в университете.

Столкнулись с ним, когда он выходил из здания. Мне было три года, но я помню тот день. Мне всегда хотелось иметь отца, как у других детей, и почему-то казалось, что папа меня должен узнать с первого взгляда, должен признать во мне свою дочь.

Но он не с первого взгляда узнал даже мою маму. А когда узнал, строго посмотрел сначала на неё, затем на меня и спросил:

– Зачем ты приехала? Хочешь семью мою разрушить? И не говори, что это мой ребёнок, все равно не поверю.

Мама развернулась и ушла. У меня текли слёзы из глаз. Я тогда сказала маме:

– Не нужно мне никакого папу.

Сижу, пытаюсь вспомнить номер Егора.

Но я не знаю, не учила его наизусть, контакт не сохранился. Ищу в интернете, нахожу только рабочий.

Руки дрожат, когда я набираю.

Слышу, как мне отвечает Кристина. Черт возьми. Утро. Она с ним круглосуточно?

– Что вы хотели? – вежливо спрашивает.

Я не могу ничего ответить, кажется, я уже ничего не хочу, сколько нужно мне ещё доказательств его неверности, чтобы умерла всякая надежда?

Мама видит мое состояние и отнимает у меня телефон, уверенно говорит в трубку:

– Позовите мне Егора Артемовича, у меня очень важный личный разговор к нему.

В трубке молчание, а затем я слышу голос Егора:

– Да, слушаю.

Сердце часто стучит. Мама спрашивает:

– Скажите, Егор, пожалуйста, кем вам приходится Кривошеина Юлия…

– Кто вы такая? – cлышится его строгий бас.

– Ответьте, пожалуйста, на мой вопрос.

Повисает тяжелое молчание. А затем он отвечает:

– Не знаю такую, извините, – и бросает трубку.