«Да, «подтвердил Уайтсайд, «и он также отрастил бороду и затемнил лицо для этой цели. Манус — хороший актер. Он даже напугал меня».

Пока мужчины хохотали, Имоджин была в ужасе от того, как легко они с Родой попались на эту уловку. Уайтсайд сначала завоевал ее благодарность, а затем продолжил завоевывать ее любовь и доверие. Правда была унизительной. Это заставило ее почувствовать себя одновременно безрассудной и смущающе незрелой.

«Пора уходить», — сказал Уайтсайд.

«Я требую, чтобы ты взял меня», — заявила Имоджин, вскакивая на ноги.

Он хихикнул. «Ты не совсем в том положении, чтобы выдвигать требования, не так ли?

«Мне нужно увидеть своего отца».

«Рода может передать ему твои наилучшие пожелания».

«Если ты оставишь меня здесь одну, «предупредила она, — я буду колотить в эту дверь и громко кричать, пока кто-нибудь меня не выпустит».

«К сожалению, вы не сможете этого сделать».

«Что ты имеешь в виду?»

«Манус, «приказал он. «Принеси веревку.

Когда ирландец вышел в соседнюю комнату, Рода бросила вызов капитану.

«Ты не можешь ее связать», — настаивала она. «Это неприлично».

«Это практично. С кляпом во рту она не сможет позвать на помощь». Взяв Имоджин за плечи, он заставил ее сесть на стул с прямой спинкой. Каллен вернулся с двумя мотками веревки. «Свяжи ее, как индюшку, Манус. Я хочу, чтобы она тихо сидела там, пока мы не вернемся за ней.

«Предоставь это мне, Теренс», — сказал Каллен, стоя позади Имоджин.

«Нет», — сказала она скорее со злостью, чем со страхом. «Это бесчеловечно».

«И я не позволю тебе сделать это», — поклялась Рода, бросаясь вперед, чтобы вырвать веревки из рук сержанта. «Я как-нибудь остановлю тебя».

Уайтсайд отреагировал молниеносно. Схватив горничную сзади, он развернул ее, затем ударил по обеим щекам с такой силой, что она упала навзничь на кровать. Каллен подобрал веревки.

«Я предупреждал вас, что капитан Уайтсайд не был джентльменом», — сказал он, ухмыляясь.

Они добрались туда задолго до указанного времени и заняли позицию среди деревьев. Осматривая сцену внизу, Колбек заметил, что теперь она существенно отличается от того, что они видели ранее. Через сердце долины протекал бурный ручей, поблескивающий на солнце. Единственным видимым местом, где можно было пересечь реку, был каменный мост. Когда они подъехали к нему накануне, он и Лиминг увидели, что он был достаточно широк, чтобы по нему могла проехать ловушка. Более крупным транспортным средствам пришлось бы пользоваться гораздо большим мостом на расстоянии более мили отсюда или ехать еще дальше, чтобы перейти его вброд. Теперь даже трап не смог бы пересечь каменный мост. Массивный камень был прикатан на место так, что он ограничивал ширину почти на два фута. Сэр Маркус никак не мог самостоятельно преодолеть препятствие, поэтому он был бы совершенно неспособен пересечь ручей. Похитители не хотели преследования, когда совершали свой побег.

Телескоп засек и еще кое-что интересное. На вершине скалы, удерживаемый на месте небольшим камнем, лежал лист белой бумаги, трепещущий на ветру. Колбек полагал, что в документе содержались инструкции для сэра Маркуса. Это означало, что похитители уже были там, спрятавшись в роще на другой стороне долины. Их собственный телескоп, несомненно, будет задействован. Достав часы, он проверил время, затем повернулся к сэру Маркусу.

«Ждать осталось почти двадцать минут», — сказал он.

«Я не собираюсь сидеть здесь так долго», — нетерпеливо ответил сэр Маркус. «Я хочу вернуть свою дочь».

«На мосту тебя будет ждать письмо».

Сэр Маркус забрался обратно в ловушку и поднял кожаный мешок с выкупом. Не желая расставаться с ним, он смирился с тем, что у него нет выбора, если он хочет снова увидеть свою дочь живой. Он поставил сумку между ног, схватил поводья и щелкнул ими. Лошадь потрусила вперед, и вскоре ловушка оказалась на виду у всех, кто смотрел на долину. Колбек увидел, как что-то блеснуло среди деревьев.

«Это телескоп», — сказал он.

Таллис был опечален. «Тебе следовало бы вести эту ловушку».

«На этот раз сэр Маркус должен уйти, сэр».

«Почему ты должен был согласиться с ним? В подобных ситуациях я ожидаю, что ты поддержишь меня без обиняков».

«Ты дал неправильный совет».

«Я чувствую то же самое», — сказал Лиминг. «Мы должны были сделать так, как приказал похититель».

«Сержант, «прошипел Таллис, заставляя его отступить в подлесок, «в следующий раз, когда захочешь избавиться от своего бессмысленного мнения, дважды подумай, прежде чем открывать это ужасное отверстие, известное как твой рот. Я наслушался более чем достаточно чепухи для одного дня.»

«Тогда то же самое относится и ко мне, сэр», — сказал Колбек, встав на сторону своего друга. «Сержант всего лишь подтверждает то, что я сказал. Почему бы нам всем не сохранить дружеское молчание и не сосредоточиться на разговоре? В конце концов, именно это привело нас сюда.»

Сэру Маркусу Бернхоупу поездка через долину не понравилась. Начнем с того, что он не привык водить двуколку. Когда он был дома, в Вустершире, его кучер удовлетворял всем его требованиям в путешествии. Такси хорошо служили ему в Лондоне. Теперь он оказался в новой ситуации, подпрыгивая на неровностях и пытаясь управлять лошадью, у которой, казалось, была странная навязчивая идея крениться влево вместо того, чтобы следовать командам своего погонщика. Сэру Маркусу пришлось сильно натянуть поводья, чтобы удержать животное в направлении моста.

Возникла второстепенная проблема. Он занервничал. Когда он настаивал на участии в обмене, он делал это с полной уверенностью. Не было и намека на страх, который беспокоил бы его. Теперь, когда он был на пути к судьбоносной встрече, появились сомнения и тревоги. Не имея в своем распоряжении никакого оружия, он направлялся на встречу с двумя дезертирами из армии, закаленными мужчинами, которые обычно носили оружие и были обучены им пользоваться. Внезапно сэр Маркус понял, насколько храбрым был Колбек, выдавая себя за него при первом обмене. Проигнорировав тот факт, что на него, вероятно, был направлен пистолет, инспектор невозмутимо вышел в открытое поле. Сэр Маркус, с другой стороны, был глубоко встревожен. Его руки начали дрожать. Единственное, что заставляло его идти вперед, — это перспектива обеспечения свободы своей дочери. Кожаная сумка с деньгами, лежащая у него между ног, казалась горячей, прижимаясь к лодыжкам. На его лбу и под мышками выступил пот.

Дорога до моста была долгой, но в конце концов он добрался до него, остановив лошадь неподалеку. Он увидел лист бумаги, трепещущий на ветру, и выбрался из ловушки. Когда он сдвинул камень и прочитал сообщение, оно было грубым.

ПОЛОЖИ ДЕНЬГИ НА КАМЕНЬ