— Ух ты, как интересно, — прошептала Лиля, — а вы-то откуда это все знаете?
— Так я всю жизнь в нашем местном музее проработала экскурсоводом и поэтому все знаю и про историю, и про наш край в целом. Ну а вот теперь вышла на пенсию и здесь тружусь.
— Ну а что вы знаете о Бернове? — задала старушке наводящий вопрос Юлия.
— А что тут знать? Основной достопримечательностью нашего села является дворянская усадьба помещика Вульфа. С этой усадьбой связаны имена не только Александра Сергеевича Пушкина, но и Александра и Никиты Муравьевых, будущих декабристов, красавицы Анны Керн, в которую Пушкин влюблялся неоднократно. А три года назад нашу усадьбу посетила вдова Джона Леннона Йоко Оно. Она тоже была уроженкой нашего села.
Юлия поняла, что начала тонуть в знакомых с детства именах и решила прервать словесный поток доброй женщины.
— Все это понятно. — перебила старушку Юлия, — знаменитости, история и все дела, а вот клад? Мы слышали, что здесь был когда-то спрятан клад, который так никто и не нашел? Может вы что-то знаете про это?
— О, — отмахнулась от нее женщина, — это очень давняя история, корней которой уже никогда не откопать. Говорят, что о месте спрятанного клада знала только местная повитуха Агафья, да и ее уже нет давно на белом свете. Так, что клад этот, видимо, никто никогда не найдет. А поэтому и говорить о нем не стоит.
— А где похоронена эта ваша повитуха? — поинтересовалась у женщины Надежда.
— Так я и говорю, идите на кладбище. Там, в самом его центре стоит памятник этой самой Агафьи. Идите прямо до самого центра и никуда не сворачивайте. Его невозможно пропустить.
— А как мы узнаем, что это центр? — уточнила у старушки Надежда.
— По памятнику. Вы его сразу узнаете.
— Почему мы должны будем его узнать? — прошептала Юля и сердце у нее неожиданно задрожало.
— Вы увидите ангела, белого ангела, склонившийся над землей. Это и есть памятник повитухи Агафьи.
14. Молодильные яблочки заказывали?
Подруги вышли из церкви, и старушка последовала за ними. Она никак не хотела отпускать от себя гостей, видимо сильно скучала по своей прежней работе.
— Наш храм, — продолжила она, — памятник архитектуры, был построена в 1699 году в стиле московского барокко. Храм восьмерик на двухсветном четверике, перекрытом сомкнутым сводом, на котором поставлен световой фонарик. Там на верху трёхъярусная колокольня, венчающая барабан…
— Извините, — перебила ее Юлия.
Слушать про храм ей вовсе не хотелось.
— А имеются ли в вашей церкви фамильные захоронения?
— Усыпальница? — переспросила старушка.
— Ну может быть захоронение Вульфов или что-нибудь подобное?
— Да нет, — задумчиво сообщила ей женщина, — фамильное захоронение Вульфов расположено на родовом кладбище в Тригорском под Псковом. Здесь, тоже когда-то были захоронения других, более знаменитых людей, но со временем, в целях безопасности вход в усыпальницу был перекрыт. Все сведения об усопших утеряны и туристов туда мы больше не водим.
Они обошли храм по периметру и подошли к деревянным воротам со старой ржавой ручкой.
— Наверное вход в эту усыпальницу был когда-то здесь? — спросила Надежда, дергая на себя ржавую ручку.
— Да нет, что вы, — махнула рукой служительница, — вход был в самом храме, под лестницей. Теперь, ключей от той двери уже не найти. Возможно, у батюшки где-то и валяются, но зачем они? И вам тоже они ни к чему.
— А жалко, — грустно произнесла Лиля, — так хотелось бы посмотреть кто там захоронен.
— Идите лучше на кладбище, да поторопитесь, скоро будет темнеть, — осадила любопытную женщину старушка, — И вообще ходить к покойникам после обеда плохая примета. Вы бы лучше завтра приходили, а то ишь на ночь глядя вздумали.
— Да нет уж, — произнесла Юля, — раз приехали, нужно посетить сегодня. Мы машину у храма оставим. Пусть стоит. Она здесь никому не мешает?
— Да пусть стоит, конечно, — успокоила Юлю женщина, — вы прогуляйтесь, а потом еще успеете и на службу к нам попасть. Она в семнадцать часов начинается. За час, как раз, дойдете до кладбища и назад вернетесь. Приходите, не пожалеете. И батюшка у нас замечательный…
Подруги поняли, что, если не тронутся в путь прямо сейчас, они так и останутся стоять и слушать эту болтливую женщину и быстро распрощавшись с ней ретировались.
Путь их проходил по достаточно ухоженной Клубной улице. Было удивительно, что она была достаточно благоустроена. Песчаные дорожки и окружающая женщин природа располагали к медитации. Вдоль их пути попадались современные лавочки на которых можно было отдохнуть, но, видимо, не в этот раз. Скоро должно уже было стемнеть и подруги отправились прямо к мостику, о котором говорила старушка.
На улице было достаточно тихо и лишь над их головами чирикали неизвестные им птички, а где-то недалеко шумела река.
— Так значит, эта Агафья была твоей прапрабабкой? — прервала тишину Лилия.
— Выходит так, — согласилась с ней Надя, — надо же, сколько раз я гостила у бабушки и даже не поинтересовалась о своей родословной. А теперь и спросить — то не у кого. Бабка умерла и родителей давно нет.
— Да, — подхватила тему Лиля, — насколько нам было бы легче искать сокровища, если бы ты знала все о своей родне.
— Не знаю, как бы это повлияло на розыски, — удивилась Надежда, — хотя, кто его знает, может быть и помогло бы, если бы в детстве я была более любопытной.
Женщины ступили на широкий мостик разделяющий населенный пункт и дорогу к действующему кладбищу и огляделись по сторонам.
Здесь река Тьма была немного шире, чем та, которая протекала у их избушки. Песчаные берега речки были покрыты травой вплоть до самой воды, что предавало ей очень живописный вид. Если у их избушки река поросла кустарником и сухостойными деревьями, то здесь царствовали заливные луга и бескрайний простор.
Несмотря на многомесячную жару, трава у реки не была выжжена солнцем. Воды хватало для всех.
Женщины перешли на другую сторону реки и продолжили свой путь по утоптанной кем-то тропинке. Их окутал аромат полевых цветов, а в небе над ними кружили голосистые птицы. В мире царила нега и спокойствие.
— Какая же здесь красота, — прошептала Лиля, вдыхая полной грудью ароматное разнотравье.
— Как хорошо, что мы с вами сюда забрели, — подхватила эстафету Надежда, — а то сидим сиднем в своем углу и не знаем какой тут простор. Теперь я понимаю Левитана. Так бы и села за мольберт и нарисовала бы все, что увидела.
Юля была согласна с подругами. Она тоже была под впечатлением окружающего их пейзажа.
Там на горизонте небо озарил багровый закат. Очередной день приближался к своему завершению.
Подруги прошли еще несколько сот метров и оказались на территории кладбища.
— Идем прямо, никуда не сворачивая, — сообщила всем Надежда и ускорила шаг.
Встречать темноту на кладбище не входило в планы подруг.
— Девочки, — неожиданно для всех заныла Лиля, — не бегите. Что-то мне стало не хорошо.
— Ты что испугалась что — ли? — спросила ее Надежда.
— Да нет, — ответила ей Лиля, — просто накатила какая-то слабость.
— Престань, — рыкнула на нее Надежда, — вечно ты на воображаешь себе ужастиков, а потом сама их и пугаешься.
— Каких ужастиков? — спросила Лиля, стараясь не отставать от подруг, — мне просто стало не по себе. Вот и все.
— Ну посиди вот на этой лавочке, — сказала Надежда, показывая на одну из тех, которые были установлены по ходу их движения, а сама направилась дальше. Лиля тяжело вздохнула и пошла за подругами. Оставаться одной на берегу реки Тьмы ей не хотелось.
Через пару минут они были на месте. Между старых полуразрушенных могил возвышался ангел. Он выглядел впечатляюще. Его руки были сложены в молитве, а головка была чуть-чуть наклонена. Угасающий день окрасил его плечи алым оттенком и было ощущение, что он подсвечивается закатным солнцем изнутри.
