Литмир - Электронная Библиотека

– Ты, это, Иван, извини, если что, – сказал он, пожимая мне руку. – Не подумавши как-то брякнул.

– Да ничего, я не в обиде, – совершенно искренне сказал я.

На самом деле меня чертовски занимал вопрос, о чем это кучерявый шептался с рыжебородым перед тем, как ко мне подойти. Видимо, выспрашивал подробности. Из тех, которые вслух и на публику не оглашаются.

Хотел бы я знать, что именно это были за подробности… Что это за такие услуги я оказывал в гостинице «Космос», что они сняли с меня подозрение о работе на КГБ?

Пил я не много, только делал вид. Постарался пообщаться хоть понемногу с каждым, потому что вечеринка закончится, а полезные знакомства останутся. Так что моя записная книжка пополнилась на несколько очень полезных номеров. С кучерявым бардом и красномордым любителем анекдотов мы даже немного обсудили возможную совместную работу. Статья в «Здоровье» все-таки произвела впечатление, и кое-кому тоже захотелось… вот так. Ну а я рад стараться, это все-таки моя работа. Любимая, что скрывать. А здесь и личности были, в целом, довольно интересные, так что могло что-то и выгореть. Мне хорошие публикации очень даже пригодятся, в Союз Журналистов без них не примут.

Потом я имел довольно продолжительный и бессвязный разговор с Анатолием. Про Веника. Он был уже нетрезв и довольно экспрессивен.

– Ваня, вот ты скажи, ну что человеку надо? – сокрушался он. – Мы с матерью его разве угнетаем и притесняем? Разве навязываем что-то? Но он ни к чему не стремится ведь! С трупами в морге колупается… Здоровый конь уже вымахал, мне даже про него стыдно с друзьями поговорить…

– Он хороший парень, правда, – сказал я.

– Ваня! – патетически произнес Анатолий и дружески меня приобнял. – Вот ты, я вижу, парень положительный и целеустремленный. Может как-нибудь его заинтересуешь тоже? У меня душа болит, когда я про него думаю… Пропадает же человек! А как он на фортепиано играл, ах! Я думал в консерваторию пойдет, но он даже музыкальную школу бросил… Французский язык… Рисование… И вот как все обернулось. Как из армии вернулся, так все забросил.

«В каком-то смысле, познавательно получилось», – рассуждал я про себя, нетвердо ступая по лестнице в своем подъезде. Достал ключи, выронил, поднял. Прицелился к замочной скважине… Вот черт. Как я ни старался остаться трезвым, все равно не получилось. С каждым по стопочке в процессе разговоров, и – хоба! – я уже навеселе. Мысли ворочаются в голове, как медведь в берлоге во время беспокойного сна, пальцы не слушаются, а тот момент, когда я решил, что доберусь до дома самостоятельно, вообще выпал из памяти.

С замком я наконец-то справился, зашел в коридор и нос к носу столкнулся с Дарьей Ивановной. Она стояла рядом с открытой дверью своей комнаты и как будто меня и ждала.

– Иван, – прошептала она и поманила меня пальцем. – Ты уж прости, что я немного посамоуправничала, но девочка очень просила…

– Что такое? – как можно более трезвым голосом попытался сказать я. Правда, не уверен, что получилось.

– Да твоя эта… пришла, – Дарья Ивановна мотнула головой в сторону моей двери. В щель пробивался свет. – Я сказала, что тебя дома нет, но она так просила, плакала. Пожалела я ее.

– А, ну это нормально, – кивнул я и чуть не потерял равновесие. – Спасибо, что предупредили.

– Ты пил что ли? – принюхалась Дарья Ивановна.

– Чуть-чуть, – я глупо ухмыльнулся.

– Ну… Ты смотри… – нахмурилась она. – Девочку не обижай только.

– Не обижу, не переживайте, – сказал я и двинул к своей двери. – Спасибо, кстати. Правильно сделали, что впустили.

Я снова взялся за ключи, но Даша открыла дверь сама. Я ввалился в комнату. Не упал, и то хорошо.

– Даш, прости, я слегка… это… перебрал, – сказал я и попытался сфокусировать на ней взгляд. – Что случилось?

– Я… даже не знаю, – Даша села на кровать и обхватила голову руками. – Я пошла сегодня в магазин, а когда стала возвращаться, то увидела у моего подъезда двоих незнакомых мужчин. Испугалась, повернулась и ушла. Прямо с сеткой с продуктами. Сейчас думаю, может я зря заволновалась, и это были просто какие-то люди, не знаю…

Я обвел свою комнату мутным взглядом. На подоконнике стоял треугольный пакет молока, лежал батон и два бумажных свертка.

– Да все нормально, Даша, не оправдывайся, – я обнял девушку и неловко как-то погладил по волосам. – Все правильно сделала.

– Я еще думала про завтра… – Даша прикусила губу.

– Про завтра? – удивленно переспросил я.

– Ну… врач же… – она распахнула глаза. – Ты же сам сказал!

– Ах да, точно, – я сел рядом с ней.

– Ты же со мной сходишь, да? – она с надеждой заглянула мне в глаза.

– Обязательно, – утвердительно кивнул я и увидел свою подушку. И она показалась мне такой желанной, такой притягательной, что я ничего не смог с собой поделать. Повалился на бок и подмял подушку под щеку. Не уверен даже, что разулся. Перед тем, как отрубиться, успел погладить Дашу по коленке.

Разбудил меня запах еды и громкое шкворчание. Я продрал глаза и поднялся на локте. Даша стояла у моей кухонной тумбочки и колдовала над сковородкой. Пахло жареной колбасой, сквозь шторы пробивалось солнце, голова… А, нет, с головой, как ни странно, было все в порядке. О вчерашнем застолье напоминала только легкая сухость во рту. «Как хорошо все-таки быть молодым!» – подумал я, сладко потягиваясь.

– Здорово же ты вчера набрался, – не поворачиваясь, проговорила Даша.

– Веришь – нет, изо всех сил пытался от этого увернуться, но что-то не получилось, – я сел. Еще раз покрутил головой, как будто не верил, что после такого она может вообще не болеть. Не болела.

– Ты уснул прямо в одежде и в ботинках, – сказала девушка. – Пальто успел только снять. И бросил его посреди комнаты.

Я посмотрел на себя. Я был в одних трусах. Значит самоотверженная Даша сняла с меня все, повесила пальто в шкаф, а теперь еще и завтрак готовит. Это Даша-то! Которая в редакции не раз и не два прямым текстом заявляла, что кухонные дела – это не про нее!

– Вообще-то я так себе кулинар, – сказала она. – Но нам надо позавтракать и ехать уже. А то мы опоздаем.

– Опоздаем? – удивился я. – Это сколько же я дрых?

– Уже почти десять утра! – сказала Даша и повернулась наконец-то ко мне. Она была уже при полном макияже, скрывающем синяки на лице. Они посветлели, но все еще были видны даже сквозь тональник. «Скотина он все-таки…» – снова подумал я, и пыльцы сами собой сжались в кулаки.

Даша отошла от плиты и придвинула к кровати табуретку. Поставила на нее тарелку. Бесхитростно, конечно, но все-таки ужасно мило… Она порезала батон и поджарила кусочки на сливочном масле. А сверху подрумяненные, кое-где даже слишком, ломтики любительской колбасы. Только кофе кончился, как ни жаль. Так что утренним нашим напитком был чай с молоком.

Даша была бледной и молчаливой. Сидела, сжав колени, откусила пару раз от своего бутерброда, потом вернула его на тарелку. Ну да, волнуется. Знать бы еще, что ей сказать… Слишком глупо будет упасть на одно колено и предложить ей выйти за себя замуж?

Я, хрустя, прожевал кусок и посмотрел на Дашу. Неожиданная мысль все еще не вызывала каких-то особенных эмоций. Ни отрицания, ни восторга. Только разумом я отмечал, что решение не лишено здравого смысла. И что Дашка может оказаться, на самом деле, чуть ли не идеальной партией. Особенно с учетом того, какие времена в скором времени наступят в стране.

«Ну и чего тогда не предлагаешь?» – ехидно поинтересовался внутренний голос. Я посмотрел на себя. Ну да. Сижу на расхристанной кровати, в трусах, пальцы в масле от жирного бутерброда. В другой руке – чашка с чаем. Никаких тебе цветов, колец и прочей романтики.

В общем, не пришел я пока сам с собой к общему знаменателю в этом вопросе.

Мы оделись. Вышли из дома. Потопали к остановке. Я держал Дашу за руку, время от времени пожимая пальцы. Мол, не дрейфь, подруга, я с тобой!

9
{"b":"896128","o":1}