Так проходит ещё один год, и тут в жизни мальчишек совершается ещё одна катастрофа. Один из солидных дядей, которые у них часто бывают, вдруг внезапно увозит их мать в Соединённые Штаты. Няня, которая служила у них последний год, к сожалению, не может осуществлять круглосуточный надзор, а им всего пять лет, одни жить они никак не могут, и вот мама находит женщину, которая бы могла жить с ними. Квалификацию, она не проверяет, ей это неважно, и с этого дня для мальчиков начался ад. Нянька была вовсе не нянькой: бывшая заключённая, польстившаяся на бесплатное жильё, детей она не любила и не воспринимала, а деньги на их содержание присваивала себе.

Глеба и Володю практически перестали кормить, заперли в квартире, не выводя на улицу, если раньше соседи прикусывали язык, боялись Лены, да и предыдущая няня в обиду не давала, то теперь хором, под аккомпанемент новой няньки, начали над ними издеваться. Их называют выродками, ублюдками, сыновьями шлюхи, их пинают, толкают, подкидывают в тарелки тараканов, выключают свет, если они в ванной или туалете. Вовка воет от страха, Глеб пытается быть невидимкой. Нянька бьёт их, ни за что, просто так, по пьяной злости, но бьёт умело, чтобы особо не оставлять следов, синяки скрывает одежда, в детский сад они не ходят, пожаловаться некому, соседи слепы и сами рады поиздеваться. Нянька быстро поняла, что Елене всё равно, как там её дети и на что идут деньги, соседям тем более, и она всё чаще начинает их избивать и всё меньше кормить, про лечение Вовки никто не вспоминает. Дети находятся на грани голодного обморока, Глеб что-то ворует у соседей, какие-то маленькие кусочки, чтобы те не заметили, для себя и для брата, Вовка ест тараканов, ловит клопов. В свои пять лет Глеб быстро приучается ухаживать за собой и Володей, пытается хоть как-то накормить себя и брата, и регулярно получает тумаки, оплеухи и издёвки. Стоит няньке сильно ударить Вовку, как тот падает в припадке, с пеной у рта, и это так страшно, поэтому Глеб берёт основную часть ударов на себя. А нянька приводит любовников, они вместе распивают напитки, потом ложатся на скрипучую кровать в этой же комнате, за занавеской. И не дай бог, Глеб или Володя хотя бы чихнут, мальчики прячутся под подушкой, закрывают уши, тесно прижавшись друг к другу, животы сводит от голода, болят синяки, ожоги от потушенных о них сигарет. И они ждут. Ждут, когда их изверг заснёт, тогда Глеб тихо проберётся к столу и принесёт объедки с их пиршества, и они хоть как-то поедят…

Так проходит год, нянька становится всё циничнее и злее, строчит Лене письма, что якобы детям нужно то одно, то другое, Лена не проверяет информацию, присылает деньги, деньги успешно пропиваются. Детям уже по шесть лет, ими никто не занимается, они как два испуганных забитых зверька, постоянно в поисках пищи. Володя всё время цепляется за Глеба, он не понимает за что его бьют, почему не кормят, Глеб тоже не понимает, но пытается выжить в сложившихся условиях, может мать вспомнит когда-нибудь о них? Глеб думает сбежать, но у них нет подходящей одежды, из старой они давно выросли, да и куда он поведёт брата? За стенами огромный город, он не знает, куда идти, когда-то их водили гулять, но он не помнит ничего, здесь хотя бы есть шанс, что вернётся их красивая мама когда-нибудь…

Через два года мама неожиданно вернулась. О своём приезде она не уведомила, и нянька не успела подготовиться к её приезду. Елена была никудышной матерью, но и у неё от увиденного зрелища зашевелились волосы. На грязной кровати лежали два тощих, измождённых ребёнка. Вова уже не вставал, у Глеба кружилась голова, и вставать ему было всё тяжелее, в прорехах стареньких рубашек огромные синяки, подушка в крови, Глеб кашляет кровью. За эти два года они почти не выросли, у обоих заострённые лица, а руки и ноги тоненькие, как плети. На приезд мамы они уже не реагировали.

– Что с ними? – закричала Лена.

– Болеют, – сплюнула нянька.

За занавеской зашевелилось чьё-то тело, и послышался трескучий голос, просящий выпить. Лена подлетела туда, отодвинула штору, на диване лежал полуголый мужик, в углу теснились пустые бутылки.

– Ты пила на мои деньги, ты замучила детей!

– Ну если ты такая хорошая мать, вот и заботилась бы о своих ублюдках сама.

Покидать полюбившуюся жилплощадь, нянька не собиралась. Лена побежала вниз, там в машине, её ждал любовник, они собирались отметить её приезд в Россию. Мужчина поднялся вместе с Леной, у него было с собой оружие, и они вытолкали няньку вместе с её собутыльником. Но что делать дальше, Лена не знала. Вызвать скорую помощь? Будет много вопросов к ней, как к матери, а там милиция и, не дай бог, опять тюремная камера, детей отберут, комнату тоже. Но на счастье, Елены, её любовник оказался человеком решительным. Вид умирающих детей вызвал у него сострадание, он отнёс на руках мальчиков в машину и отвёз в платную клинику к знакомым врачам, где лишних вопросов не задавали. Лена, чувствуя свою вину, часто навещала их, приносила игрушки, фрукты и сладости. Глеб и Володя поправлялись, хотя в больнице им пришлось провести довольно много времени. На выписку Лена приехала за ними лично, привезла новую одежду, пока медицинские сёстры помогали им одеваться, она рассматривала их. Теперь они выглядели как нормальные дети, ушла худоба, сошли синяки. Глеб был чрезвычайно хорошенький, тёмненький, а глаза огромные серые, с тревогой смотрящие на неё. Вова тоже был бы хорошеньким, если б не был больным.

Когда Лена привезла детей обратно, к старому дому на Петроградской стороне, Володя завыл, отказываясь выходить из машины, а Глеб побледнел.

– Ну чего вы испугались? Нет там больше этой злыдни! – сказала Лена

Она втащила помертвевших от страха детей в квартиру, ну чего они трясутся? Она же их вылечила, сделала ремонт в их комнате, и сейчас познакомит с новой няней. Комната, и вправду, была похожа теперь на детскую, любовник Лены сделал ремонт и обставил мебелью. У каждого теперь была своя кровать, стол, шкаф, игрушки и даже турник. А на пороге стояла женщина с добрым лицом, нанятая также любовником, рекомендации которой он проверил лично. Она обняла своих новых подопечных, и они интуитивно почувствовали, что она не причинит им зла. А Лена с чувством выполненного долга вскоре снова отбыла в Америку.

Глава 7. Перемены

Новая няня активно занялась воспитанием мальчишек, лечением Володи, так как имела медицинское образование, с приходом этой женщины, жизнь их наладилась. Они больше не голодали, их не били, водили гулять, соседи тоже поутихли, иногда что-то бросали вслед, но это было не так часто. В детский сад идти было уже поздно, поэтому няня сама учила их читать, писать, водила в музеи и детские театры. Но возрождались к жизни они плохо, психологическая травма была слишком глубока. Вова вообще мало что соображал, Глеб всего опасался, ему казалось, что хорошая жизнь – это ненадолго, что всё вернётся, ведь мать опять уехала и пропала. На детских площадках, он не играет с другими детьми, его так часто дразнят из-за брата-дурачка, что он предпочитает играть один или развлекать Володю, заодно и защищать его от нападок, няня пытается его свести с другими детьми, всё бесполезно.

В сентябре 1993 года няня ведёт Глеба в первый класс прекрасной английской гимназии, для Вовы она не подходит, его определяют в спецшколу. Глеб по-прежнему зажат, до этого момента его общество составляли только детдомовские дети, потом соседи, злая нянька и слабоумный Вовка, его жизнь так долго состояла из пинков, затрещин и насмешек, другой жизни он не видел и не знал. Ему всё ещё кажется, что на него накинутся, ударят, оскорбят. Увидев сразу такое количество детей, Глеб чуть не падает в обморок, но старается не подавать виду, как ему страшно. Учитель ведёт их в класс, Глеб плюхается за первую попавшуюся парту, рядом с ним садится паренёк, Глеб зажимается, боится дышать, он совершенно не социализирован.

– Ну, что, брат, – вдруг толкает его в плечо паренёк, – заточили нас сюда на десять лет ни за что. Владик.