И Лена стала продавать себя, но она не знала преступную сторону этой жизни, рисковала, иногда, бывало, что ей и не платили, а однажды её чуть не избили коллеги. Девушки быстро пресекли её попытки поймать иностранца (они лучше платили, и с ними было приятнее иметь дело), когда он полезла на их территорию у гостиницы. Лена чудом вырвалась из их цепких рук, но тут её схватили за волосы. Какой-то коротконогий мужчина, сплюнув, разогнал девиц и нагло уставившись на Лену, спросил кто она и на кого работает. Лена, плача, сказала, что ни на кого, просто очень нужны деньги. Мужчина, ещё раз сплюнув, пригласил её в машину, поговорить. В машине он объяснил ей, что так работать нельзя, если она хочет, он возьмёт её под себя. Лена его заинтересовала, красоты девушка была необыкновенной, к тому ещё была юной и свежей, на такой товар всегда покупатели найдутся (и за неё можно запросить больше, чем за потасканных пьющих девиц). Лена согласилась, в конце концов, у неё будет защита, и не надо таскаться по улицам, сутенёр сказал, что будет держать её при хороших гостиницах. Для начала он сам занялся обучением Лены всем премудростям продажной любви, а затем стал предлагать Лену, как эксклюзивный товар, желающим хорошо развлечься.

И Лена неожиданно вошла во вкус. В новой одежде, купленной у фарцовщиков, она выглядела потрясающе. Ублажать иностранцев, выпивать с ними, «стричь» с них валюту стало жизнью Лены, хотя она не гнушалась и советскими мужчинами, если они хорошо платили. Город, наконец, распахнул для неё двери, она ходила в рестораны и бары, в которые не каждый мог попасть, её катали на хороших машинах, одевали в меха и золото. Из провинциальной девушки она превратилась в светскую даму, молоденькую, чрезвычайно хорошенькую, но совершенно пустую и порочную.

Так прошло больше года. Александр всё знал, сам он работал на стройке, и обеспечить Лене достойную жизнь он не мог. Он мучительно любил девушку, но понимал её потребности, да и кто он ей? Не муж, а так, пройденный этап. Лена иногда приходила к нему и даже оставалась на ночь. Её влекло к нему какое-то странное чувство необходимости ощутить себя любимой и нужной. Другие мужчины были щедры, но им было нужно только одно, ни один из них не любил Лену, все только пользовались её молодостью и красотой. А Саша любил, шептал красивые слова, ласкал и жалел, а утром Лена исчезала, оставив после себя шлейф дорогих духов.

Глава 4. Препятствие

Лене было около семнадцати лет, когда она с ужасом поняла, что беременна. В круговерти весёлой жизни, и по неопытности, она не сразу это заметила. И вот один из клиентов пожаловался сутенёру, что его подопечная, кажется, в положении, и он не хочет иметь дело с беременной. Николай без церемоний, зашёл в комнату Лены, та спала после ночной работы, и откинув одеяло, задрал той майку. Девушка спросонья ничего не поняла, почему Николай щупает её живот.

– Эй, стерва малолетняя, ты почему не сказала, что залетела? – заорал он.

Лена хлопала глазами.

– Чего уставилась? Скажешь, что не знала, как дети появляются на свет?

Лена продолжала с ужасом смотреть на Николая. Она совсем забыла, что у неё давно нет менструации, наоборот, так хорошо было, можно было работать, не прерываясь. Она схватилась за живот. Точно, набухший, тугой. Как же она пропустила? Сутенёр долго матерился и велел ей одеваться, они сейчас же поедут к врачу.

Врач, осмотрев Лену, сказала Николаю, что уже шестой месяц, аборт делать поздно. Николай плюнул на пол, он сидел тут же, ничуть не смущаясь, пока врач производила осмотр. Чёрт, такая девица хорошая, столько денег приносит!

– Я хорошо заплачу, сделай что-нибудь, только вытащи из неё этого ублюдка.

Лена вдруг разревелась. Её отец, не смотря на алкоголизм, был охоч до матери, и той, уже родив четверых, приходилось идти на аборты. И однажды Лена сидела с братишками, когда матери в соседней комнате делали это, слышала, как та кричала, выла, а потом Лена увидела страшные щипцы, когда бабка, сделав своё дело, вышла из комнаты. Огромные, окровавленные, и мать вся истерзанная, бледная. Нет, ни за что, она не позволит засунуть в себя эти щипцы.

– Дура, – орал Николай, обзывая её всякими словами.

В крепких выражениях он объяснил Лене, что она ему не нужна беременная, ему нужна юная и свежая потаскушка, а с разорванной от родов промежностью, пусть катится ко всем чертям.

Лена не хотела ребёнка, ей ещё и семнадцати лет нет, и у неё такая весёлая жизнь. Но страх перед щипцами и абортом был слишком велик, и Лена вернулась к Александру. Саша сразу сказал, что ребёнок его, и он очень рад возвращению Лены. Он кудахтал вокруг неё, наливал молоко, предлагал еду, но Лена привыкла к другой жизни. Ей хотелось шампанского и изысканных блюд, отдельной комнаты и веселья, а тут опять простая еда, скрипучая тахта за занавеской, и кашель тётки, которая вовсе не была довольна её появлению. Денег Лена не накопила, с собой были только дорогие вещи, неуместные в коммунальной квартире, и не очень подходящие для беременной женщины. Лёжа на тахте, пока Саша был на работе, Лена злилась на себя, и на него, и на будущего ребёнка. Ребёнок толкался в животе, мешая ей развлекаться, и ждать ещё месяца три, когда он родится, чтобы сбагрить его куда-нибудь, вернее, отдать Александру, а самой вернуться к прежнему образу жизни. В комнате пахло щами и варёной картошкой, а из фруктов только яблоки, которые Саша где-то достаёт, как ей надоела это еда! Какой же Сашка – бестолочь, не может нормально заработать! Чувствуя приступы тошноты от обеда, который ей сейчас предложат, Лена поднялась с кровати. Если затянуть корсет, то особо и незаметно, что она в положении, главное, не снимать его, лицо у неё прежнее, не отёчное, может попробовать? Лена перетягивает себя корсетом, не думая о том, что это может повредить ребёнку, и уходит на улицу.

Но через месяц корсет уже не помогал, живот раздулся, врач, ощупывая, спросила нет ли у Лены в роду близнецов, Лена кивнула, есть. И врач ошарашила её, что скорее всего, у неё двойня. Час от часу нелегче… В семнадцать лет, двое детей! Надо же было быть такой дурой! Но где взять денег на оставшиеся до родов месяцы? На свои последние, Лена купила себе одежду и зимнюю куртку, потому что не влезала в прежние обтягивающее вещи. Какая ж она безобразная с таким животом! Ладно, есть у неё один японец – извращенец, которому нравится её беременное состояние, правда, он прижимист, а у самого в номере хорошие часы, кольца, техника … и Лена начала лихорадочно думать.

Подговорить Александра на кражу не составило труда, он, конечно, ужаснулся такой перспективе, но Лена плакала, умоляла, грозила покончить с собой и убить детей. Лена опоила доверчивого японца, и они обобрали его. Когда они пришли домой и посчитали куш, их радости не было предела. Саша был счастлив! Вот! Он осыпал свою женщину деньгами! И Лена в награду подарила ему такую ночь любви, что все соседи коммуналки не спали до утра, а бедная тётушка, находившаяся за занавеской, чуть не отправилась к праотцам. А с утра их арестовали.

Поначалу Лена пребывала в шоке, но постепенно освоилась. Она несовершеннолетняя, беременная, Александр всю вину взял на себя, большой срок ей дать не должны, так оно и случилось. Александр сел за решётку надолго, Лена отделалась малым сроком, а из-за беременности ещё и довольно приличным содержанием. И вот, в начале апреля 1986 года, из неё исторгли двоих мальчишек. С удивлением взглянув на них, Лена объявила, что кормить их нечем (она перевязала грудь, чтобы не портить форму), и тут же написала тётке Александра, чтобы та забрала детей, бумаги ей поможет оформить тюремное начальство. Тётка забрала малышей, а скоро и Лена вышла из тюрьмы.

Когда Лена объявилась на пороге, тётка обрадовалась, тянуть двоих младенцев ей было тяжело, она надеялась, что Лена останется с ними, а ещё лучше, если она заберёт детей и уедет отсюда. Конечно, она будет ей помогать с ребятами, но не жить с ними. Но у Лены были другие планы. Тётка с тревогой смотрела, как Лена собирает свои вещи, даже не взглянув на детей.