— Опять нажрался, скотина! — Вновь первым среагировал пацан, подскочив к эскулапу.

— Не в первый раз с ним токое? — полюбопытствовал я для проформы, хотя, в принципе, мне и так было понятно, что не впервой.

— Он постоянно навеселе! — ожидаемо ответил пацан, схватив пьянчугу за плечо и сильно его встряхнув. — Проснись, Малыга^[26]!

— И-и-и… — обильно пустив слюну, просипел Лекарь. — Отвалите, супостаты! Видите, не до вас сейчас… — И Малыга вновь захрапел, еще обильнее пуская пузыри.

— Первуша! Дедунь! — Донесся голос Василинки от лавки больного. — Дядьке Молчану совсем плохо! Я даже дыхание его уловить не могу!

— Первуха, — переиначив имя парнишки на свой лад (А что? Он прям один в один Петруха из «Белого солнца пустыни»), — рапорядился я, — растрясай пока этого говнюка! А я погляжу, как там Молчан себя чувствует, — произнес я, перемещаясь к лежанке раненного мужика.

— Тихо! — попросил я шмыгающую девчушку, наклонившись над телом, и приложив руку к шее Молчана.

Поместив указательный и средний пальцы в полость между дыхательным горлом и большой мышцей, я сосредоточился, пытаясь нащупать биение пульса. Кожа бедолаги была холодной и липкой от выступившего пота. Как я ни старался, почувствовать пульс мне так и не удалось. Видимо, дела у бедолаги были совсем швах! Если он вообще еще живой.

Если с пульсом не задалось, можно было еще попробовать уловить его дыхание. Только мне нужно было стеклышко, зеркало, либо железка какая, только желательно холодная и хорошо отполированная. Мой взгляд зацепился за ножны с мечом, висевшие на поясе Молчана, и которые никто не удосужился с него снять, даже этот горе-Лекарь!

Я ухватил меч за рукоятку, обмотанную сыромятной кожей, удобно заскочившую мне в ладонь, и с тихим шелестом вынул его из ножен. Полюбоваться своим отражением в начищенной до зеркально блеска полосе металла мне не дала девчушка, охнув от испуга.

— Деда Гасан, ты чего? — прошептала Василинка, смотря на меня широко раскрытыми немигающими глазами, красными от слез. — Не надо, не убивай Малыгу! — искренне попросила она. — Он, хоть и гад, но не заслужил такой участи!

— А, вот ты о чем? — Удивленно качнул я головой. — Этого пьянчугу, конечно, пришибить бы не помешало, но я об этом даже не думал.

— А меч зачем вытащил, деда? — не отставала от меня девчушка, все еще опасаясь, что отрублю к хренам тупую лекарскую башку.

— Надо узнать, жив еще Молчан или нет? — произнес я.

— А меч зачем? — до сих пор не понимала моих действий девушка.

— Смотри, — произнес я, поднося острое лезвие к своим губам и дыша на полосу полированного и холодного метала. — Видишь, от дыхания запотело? — Показал я Василинке сконденсировавшиеся на холодном металле капельки воды. — Так и с ним будет! — Я указал на неподвижную тело Молчана.

— Можно, я посмотрю? — попросила девчушка, протягивая руку.

— Валяй! — Я согласно вложил рукоять меча в её ладонь, а сам отправился «проведать» синего Лекаря, над которым продолжал колдовать Первуха. — Только внимательно смотри, Василинка! — предупредил я девушку. — Не пропусти! Дыхание может оказаться совсем слабеньким!

— Хорошо, деда! — отозвалась девушка, ревностно приступая к выполнению новой задачи.

Ну, а мне нужно было срочно привести во вменяемое состояние нашего горе-Лекаря, поскольку у пацана реанимировать это упитое вусмерть тело абсолютно не получалось. И церемониться с этим прожженным алкашом я не собирался. Еще только зайдя в дом, на лавке возле входа я успел заметить небольшую кадушку с водой. Вот её-то я и собирался использовать в качестве своего первого аргумента.

Вернувшись к входным дверям, я попробовал воду рукой — ледяная, видимо не так давно из глубокого колодца. Это хорошо, просто здорово! Потом я присел, обнял кадушку двумя руками и, крякнув, оторвал её от лавки. Кадушка, хоть и была небольшой — ведра на три-четыре, но вместе с водой весила весьма преизрядно.

«Только бы спину не сорвать!» — по давней привычке подумал я, напрочь забыв о собственной ускоренной регенерации, для которой не нужна была никакая Сила — способность действовала на внутренних резервах организма, как и Магическое Зрение.

Я тащил кадушку на подрагивающих ногах к столу, когда Василинка испустила радостный вопль:

— Дышит! Деда, он дышит!

Гребаный парадонтоз! Да я от неожиданности даже воду из дрогнувшей в руках кадушки по всему полу расплескал. Но, слава Богу, хоть не всю — для моих целей нормально осталось.

— Рад за него, внучка, — ворчливо ответил я. — Только в следующий раз под руку так не ори! — предупредил я Василинку. — А то старенький дедушка от такого вопля и преставиться сможет!

— Ой, простите, деда Гасан! — повинилась девчушка. — Это я от радости!

— Да понял, что не от горя! — Отмахнулся я девушки. — Первуха, надо срочно вытрясти из этого тела хоть один Кристалл с Энергией! Иначе, можем не успеть…

Подойдя к столу и нависнув над Лекарем, продолжающим спать и пьяно причмокивать губешками, я опрокинул на его голову часть ледяной воды из кадушки. Холодная влага произвела просто животворящий эффект на ранее не поддающиеся никакому воздействию тело. Мужичонка вдруг активно засучил руками и ногами, пытаясь уклониться от мощной струй, льющейся на него сверху. Он, словно рыба вытащенная из привычной среды обитания, открывал и закрывал рот, пытаясь вдохнуть хоть немного воздуха. Но я лил воду целенаправленно, отрезав его от такого доступного ранее кислорода. Наконец, ничего не соображающий Лекарь вскочил на ноги и, треснувшись макушкой о край пустеющей бадьи, вновь рухнул грудью на стол.

Вода закончилась. Я отставил в сторону пустую тару и, ухватив за шкирку урода, продолжающего хватать воздух широко открытым ртом, вздернул его из-за стола.

— Стоять! Бояться! Кристаллы-Накопители к осмотру⁈ — рявкнул я во всю глотку, встряхнув засранца, так, что у него зубы громко лязгнули друг о дружку.

— К-к-какие Кристаллы? — проблеял гребаный утырок, вращая выпученными пропитыми зенками.

Отпустив воротник Лекаря, я легонько пробил ему кулаком под дых, заставив пьянчугу сложиться пополам. Без небольшого рукоприкладства до некоторых сложно доходит. После чего повторил свой вопрос:

— Кристаллы где, дядя? И советую меня не злить без крайней необходимости!

— Я буду жаловаться… — надсадно просипел алкаш, бросая на меня испуганный, но в тоже время злобный взгляд. — Пожалеешь, чужак! Мы с новым тивуном друзья…

— Повторить, чтобы быстрее дошло? — Я тоже умею глазки пучить и смотреть так, что кровь в жилах застынет и резко захочется на толчок.

— Лучше не надо с ним спорить, Малыга! — дрожащим шепотком посоветовал Первуха, делая вид, что жутко меня боится. — Этот дед вчера Лесную Ведьму на мелкие лоскуты порвал! А от тебя вообще мокрого места не останется!

Да, так-то актер из Первухи так себе, но даже это весьма хреновое лицедейство сыграло свою роль — Малыга резко забыл про всякие жалобы, пробежался руками, треморящими то ли с перепоя, то ли со страха, то ли от того и другого вместе взятого по мокрым карманам, и выудил до смешного микроскопический камешек, испускающий мягкий свет сырой Силы.

— Это что? — Я навис над мелким уродцем, злобно нахмурив брови. — Ты меня, видимо, за дурака держишь? Это что за фитюлька? Повторяю, где настоящие Кристаллы-Накопители, выданные тебе тивуном, а не тем самозванцем, с которым вы, якобы, хороводы хороводите?

— Нету у меня больше ничего! — пискнул Лекаришка, успев подлечить себя слабеньким Заклинанием, Энергию для которого он зачерпнул из того самого Кристалла, что держал в руках. Так что Силы нем практически совсем не осталось, так, «шелуха» одна.

— Врет он, деда Гасан! — возмущенно воскликнула девчушка, разглядев малюсенький Кристалл в руках гребаного утырка. — Такой мелочи в хранилище у дядьки Невзора не было никогда! Таким, разве что чирей на заднице вылечить можно…

— Чтоб ты понимала, пигалица! — Неожиданно взбрыкнул протрезвевший от побочного эффекта Заклинания Малыга. — Заткнись, пока я…