– Подождите, – мужчина нахмурился, что-то вспоминая, а потом его словно осенило. Он с каким-то страхом в глазах посмотрел на девушку. – Милая, помнишь, когда мы заключали договор и вносили предоплату, эти мужчина с женщиной обмолвились, что квартира принадлежала их дочери, а та умерла и недвижимость перешла к ним, как к ближайшим родственникам.

– Точно-точно, – закивала незнакомка, а Света чуть воздухом не поперхнулась.

– Умерла? – хриплым голосом спросила она. Ноги ее уже не держали, она бы с удовольствием рухнула на пол, на котором сейчас стояла.

– Ну, да. Знаете, как бы ни было, квартиру мы все равно не отдадим. Разбирайтесь со своими родителями или кем они вам там приходятся. До свидания! – и мужчина захлопнул перед носом Светы дверь.

Она стояла ошеломленная всем случившимся. На нее навалился такой ступор, что она не могла сойти с места. Ехать к родителям и ругаться? А смысл? Понятно, что нужно было оспаривать процесс купли-продажи квартиры, но на это потребуется время и деньги, а ей уже сейчас негде жить, да и есть тоже будет нечего, если она не найдет в ближайшие дни квартиру, но к родителям все же нужно ехать разбираться.

Ей хотелось посмотреть в их наглые глаза. Хотя, чего она там не видела? У них с родителями никогда не было хороших отношений. Казалось бы, единственная дочь, умница, отличница, всегда слушалась родителей и уважала их мнение, только она им оказалась не нужна. Если уж быть честными, Света не особо-то и удивилась, что они так поступили. Но вот за слова, что она умерла, душила обида и злость. За что они так с ней? Чем она им не угодила?

В старой родительской квартире, где они раньше жили, Света никого не нашла. Как оказалось, родители недавно переехали в новую квартиру. Хорошо, что она нашла соседку, с которой общалась мать, та и рассказала, где их теперь искать. Многоэтажный новый дом элит-класса, расположенный практически в центре города, восхищал не только своим дизайном, но и тихим чистым двором, охраняемой территорией, на которой повсюду висели камеры видеонаблюдения.

– М-да, а родители неплохо устроились, – чуть слышно проговорила она, сжимая крепче ручки сумки.

Подходя к дому, Света прочитала табличку с названием жилого комплекса. Она прекрасно знала, кому он принадлежит. Семья Багировых. Два родных брата-близнеца, державшие в страхе весь город. Половина принадлежала одному брату, вторая половина города – другому. И если о Сергее, кому и принадлежал этот элитный дом и многие жилые комплексы в городе, знали многие, и он часто мелькал в местной прессе и телевидении, в которых говорилось, какой он прекрасный и как много помогает детдомам и домам престарелым, не забывая и о собственном городе, то вот его брат Артем пытался держаться уединенно. Все, что о нем знали, так это то, что у него был металлургический бизнес и паршивый характер. Света толком ничего не знала о братьях, просто что они есть и лучше не переходить им дорогу.

В подъезде ее встретила комендант, которая, записав имя и фамилию девушки, пропустила ее, предварительно связавшись с родителями Светланы. Она почему-то думала, что те погонят ее в шею, но нет, родители дали добро на то, чтобы пропустили дочь. Поднимаясь в чистом, светлом лифте, где играла приятная музыка, Света поймала себя на том, что безумно нервничает. У нее даже руки подрагивали. Родители жили на пятнадцатом этаже, откуда открывался прекрасный вид на местный парк.

Выходя из лифта, она заметила, что входная дверь приоткрыта, а стоило ей к ней подойти, как та распахнулась, и на пороге появилась мать. Она нисколько не изменилась. Кажется, на ее строгом лице не прибавилось даже морщин. Родительница держала спину ровно, скрестив руки на груди. Пройдя по знакомому лицу быстрым взглядом, Света удержала в себе улыбку. Мать, видимо, еще больше занялась своей внешностью, и теперь на ее глазах были наращенные ресницы, а губы неестественно пухлые, как и острые скулы, которых никогда не было.

– Чего пришла?! – зло процедила родительница при виде дочки, складывая руки на своей пышной груди.

– И тебе здравствуй, мама, – Света остановилась, не подходя к двери. Она прекрасно понимала, что ее не пустят внутрь квартиры и поэтому не пыталась подходить ближе. – А пришла я, чтобы в глаза вам с отцом посмотреть. Вы продали мою квартиру, которую мне переписала бабушка. Даже не представляю, как вам это удалось без моего ведома.

– Во-первых, это не твоя квартира, а квартира моей матери, и ты не имела на нее никаких прав. А во-вторых, мы тебе уже сказали, чтобы ты к нам больше никогда не приходила с отцом и вообще забыла, что мы есть на этом свете. Уехала в свою столицу, так и оставалась бы там. Зачем ты приехала, а? Или поимели тебя там и приползла обратно? А я всегда говорила, что ты ни на что не способна. Тебя даже с панели вышвырнули, – на лице матери расцвела ехидная усмешка.

Да, другого отношения от родительницы Света никогда не знала. Хотя, были времена, когда они общались хорошо, но случился переломный момент в семье, который перевернул их отношения.

– Я уже и так поняла, что для вас с отцом я умерла. Вы даже подделали документы, чтобы жилье продать. Мне вот интересно, как вы по ночам-то спите?

– Прекрасно спим. На дорогом матрасе и королевской кровати.

Света хмыкнула.

– Так что тебе нужно?

– Раз уж квартиру мою продали, тогда половину денег мне отдайте, – сказала она, чуть слышно переступая через себя и давя гордость, которая уже выпрямляла плечи. Сейчас ей как никогда нужно быть сильной, а главное – наглой, а иначе так и останется ни с чем. А с квартирой она потом разберется, ей сейчас главное устроиться в жизни и найти, где жить. Хотя бы первый месяц. И работу, которой в этом городе не так много.

На ее просьбу мать громко расхохоталась, но Света другого не ожидала. Но попробовать все же стоило. Вдруг у родительницы совесть хотя бы сейчас проснется.

– Денег тебе? А больше ничего не нужно? Вали туда, откуда приехала. Ты здесь больше никому не нужна, ни нам, ни уж бывшему мужу тем более. Антошенька женится на хорошей девочке. Так что профукала ты свой шанс, вот и вали.

Света сильнее стиснула кулаки. Ей безумно хотелось заорать на мать и напомнить, что она ее дочь, а не этот Антошенька, и она должна была о ней заботиться и любить ее, как любят своих детей другие родители. Видимо, ее мать и отец напрочь лишены такого высокого чувства, как родительская любовь.

– Какая же ты… – Света стиснула челюсть, пытаясь не сорваться на мать.

Она уже хотела развернуться и наконец-то уйти, как та остановила ее:

– Стой! – Света остановилась и обернулась. Родительница достала откуда-то из кармана домашнего платья кошелек и открыла его. – Так уж и быть, я же добрая, всегда подаю нищим и бездомным, на, – она бросила в лицо Свете четыре пятитысячные купюры. – Хотела долю, вот твоя доля от квартиры и больше не приходи сюда, поняла меня?! – презрительным голосом проговорила мать. Больше не говоря ни слова, она захлопнула дверь квартиры.

Света стояла молча и смотрела на эти проклятые деньги, а по щекам лились слезы. Она очень не хотела брать купюры. Хотелось развернуться и убежать куда-нибудь подальше, но ноги сами согнулись, а пальцы подобрали бумажки. Ей ничего не оставалось делать. Нужно же было на что-то жить. Но потом, как она устроится на работу и получит свою первую зарплату, то обязательно вернет матери всю сумму, которую она кинула ей в лицо.

За что жизнь с ней так несправедлива? Света никогда никому не делала ничего плохого, она просто хотела жить так, как ей нравится, и жила. Только вот каждый раз изо дня в день судьба тыкала ее лицом в лужу, показывая, насколько она слабая и беззащитная.

– До свидания, – попрощалась она с консьержем, выходя из подъезда.

Света практически бегом вышла с территории жилого комплекса, а стоило покинуть его и войти в небольшой полупустой сквер, как она остановилась, словно вкопанная, не зная, куда ей теперь идти и что делать. В руке она все так же сжимала эти проклятые деньги.