На силу Рэй уволок огнепоклонника от пожара.

Мужик сначала глядел с обидой, затем развел руками:

– Вот ведь. Но как же может быть иначе?

Герой уж и не слушал это скомканное бормотание. Только с опаской поглядывал на белобрысого мальчонку, что жался к ноге пасечника: а ну как этот поджигатель опять в огонь бросится, да еще мелкого с собой прихватит! Но тут пасечник объяснил, что таков был его толькошний уговор со Сварогом: его жизнь в обмен на жизнь героя, что явился избавить от смертного греха.

– Ты тогда сам суди, – завершил он. – Не молчи же. Ты ведь из героев? Посланцы Белых Богов, как же вас тут не хватало. Вам самим Сварогом, богом закона и порядка, вверено нести правосудие, – опустошенные, наполненные тьмой глаза пасечника глядели на укрытого сажей палача. – Я готов, – опустился он на колени. – Хоть мечом руби, а хоть и камнем забей.

Стрелок неодобрительно поглядел на пасечника. «Размечтался».

– Так у вас тут вопросы решают? Перетёр с божеством, заложил живот и смысл грехи? Красота! Но поздновато ты с раскаяньем. И ни Сварог, ни кто-либо иной не наделял нас правом судить, тем более наказывать. Придется жить с тем, что натворил.

Рядович опустил руки, прискорбно выдохнул, потупив взгляд. Титанических размеров кострище вздымалось вверх. Стоящих подле освещало ярко, будто вернулось вечернее солнце.

– Я возьму мальчонку, – произнес он. – Уйдем в другую деревню и отстроим новый дом. Если ты нам позволишь. В ответ на зло я злом и пошел. Вопреки всему, что Мокошь да и все Белые Боги нам завещали. Но если церковники узнают, что я хату их огнем подер…

– Уже сказал, это не мой суд, иди куда считаешь нужным. Только можно сначала расспросить тебя? – поинтересовался Рэй, принимаясь бинтовать свои ладони. – Во-первых, как бандиты могли сжечь целую деревню? Больше пятидесяти дворов! Это ведь тяжелейшее преступление. Как могла церковь согласовать такой акт? Кто следит за этими землями?

– Северо-Восточный – самый большой край, не считая Северных Земель. Земли тут много, порядка мало. Боярин Великобай правит. Великобаи – в прошлом княжеский род, а Северо-Восточный был вовсе не краем, а Княжеством Великобайским. Покуда Дмитрий Иванович, отец нынешнего великого князя, не оклеветал Великобая перед ордынцами. Хан Пламенной Орды прогневался и забрал у Великобая старшего ярлык на княжение этими землями и передал самому же Дмитрию Ивановичу. Последнего-то уж и на этом свете нет, а Великобаи обиду к княжескому дому не забыли и нынешнего великого князя Василия Дмитриевича, ох, не жалуют. Уж бы и войско против великого князя собрали, да тот сие знатное семейство обложил со всех сторон, что не шевельнуться. Говорят, фактически Великобаи управлением своими землями не занимаются, но и княжеских сановников не пускают. Оттого лихие это края.

– Ладно Великобай, но неужели великий князь дозволяет крестопоклонникам такое?

Пасечник пожал плечами:

– Языки говорят, что великому князю как воздух нужен союз с Царьградом. Так что он не может… отказать в гостеприимстве их вере.

– Хороши гости. И зачем правителю столь кровавый союз?

– Ясное дело зачем, – ответил пасечник и склонился к стрелку.

Он перехватил его ладонь и сдернул неровно намотанную повязку, вручил несколько мелких листов подорожника, велев тщательно их разжевать, а потом заново приступил к обмотке, аккуратно укладывая слои, перемежая с протертым листом. Получалось куда лучше.

– Князю потребен союз против ордынцев и против северо-западных стран, а еще потребно наемное войско, – продолжил пасечник. – После войны, которую вел его отец с восточными племенами, нынешний князь уже не может собрать собственную дружину, которая могла бы защищать наши необъятные земли. Войну с восточными дикарями его отец выиграл, да поговаривают, что ненадолго. Восток страны в разорении, там болезни. Наемная армия потребна уже ныне, чтобы сдерживать степных кочевников. Да и империя на юге, злобит оружие против князя, желая обосноваться на южных землях Княжества. Они давно уж поглядывают на Алуэт, а Орог – наш самый южный город-крепость – вовсе считают своим, ведь это исконный город Халифата.

– В итоге замкнутый круг получается. Если князь прогонит крестопоклонников, то лишится денег и поддержки юго-западного соседа, а без боеспособной армии потеряет сначала восток, затем юг, а это, в свою очередь, ослабит страну и приведет дальнейшему распаду.

– Вестимо, так.

– А ты соображаешь в политике, – отметил герой, не став, впрочем, вдаваться в подробности о знаниях странноватого холопа.

Тот опять пожал плечами:

– Люди говорят, я слушаю. Может, и неправда всё. Не серчай, ежели что.

– Нет проблем. Еще вопрос, ты девушку тут не видел на днях? – спросил Рэй, а потом, в ответ на недоумевающий взгляд, уточнил: – Не совсем обычную.

– Хм, – промычал крестьянин, – кажись, видел.

Рэй аж вздрогнул:

– Правда?! Не очень высокая, на вершок выше моего плеча. Во́лос цвета платины, одета просто, но наряд не бабий.

– Хм, ростом невеличка – да. До груди тебе, точно не до плеча. Наряд непростой – купеческий, а волос – тёмный, – покачал головой крестьянин.

Что-то его описание не совпадало с Настей.

– Смеешься надо мной?

– А чего мне?

– Ладно. Еще выжившие были?

– Многие успели убежать, когда всё началось. Кто на север пошел, до Умиры, кто на юг, в Сяв. Но последний ближе, да и город большой, многие направились туда. Правда и крестовых там немало. Церковь у них там, большой приход. – …Хрм, а вот лис в нашем краю почти не водится, – пояснил он в ответ на следующий вопрос стрелка.

***

Переночевали втроем на старой лесопилке недалеко от деревни. Рэй почти не спал: всю ночь промучился из-за ранений и ожогов; богатый на приключения выдался день. Временами ему снились нагромождения бессмысленных сюжетов: Настя, которую он якобы нашел, стоило зайти в Сяв; копейщик тут как тут, рассказывал, как на него в пути, со спины накинулась рысь; Сольвейг, что опять не согласилась входить в город; красивый белый конь, что скакал по заснеженной равнине и еще всякая дребедень.

А вот после этого бессмысленного нагромождения, прозвучали в черной, призрачной тиши уже позабытые давным-давно слова старухи: «Тебе сказка… а мне бубликов вязка». И голос этот был уж очень настоящим, скрипучим, близким.

***

Продолжение по страницам похищенного дневника Великого Героя Эльмиры

Осень, Западный край

– Я ему ни на грош не верю, – пробурчал Велимир, выставляя широкий орлиный нос из маскировочной шали, устланной ветками и сухими листьями. Гладиус на поясе, в руках – двуручный топор с замысловатой филигранью, которая едва заметно светится в глухой осенней ночи.

– Не шуми. И обух прикрой – мерцает.

Бородач, пошуршав листьями, укрылся шалью да накрыл рукой голову топора. Снова впился взглядом в блуждающие сгустки света вдали.

– Не понимаю, Елена, что ты с ним носишься? Это он с виду такой спокойный, – продолжал ворчать Велимир, – а я вижу: душа у него что смола, черная, онемевшая, если вообще есть! Видела, как он того церковного ямщика прирезал? Ни мускул на лице не дрогнул, он утром с таким же лицом овсянку ел.

– Горицвет, он… – тяжело выдохнула Елена, – может, и не самый высокоморальный герой нашего стана, однако ты не хуже меня знаешь, что он ценный союзник. Враг силен, и нам бы сил. От союзников, или если уж тебе так хочется, попутчиков, нам отказываться нельзя. Это раз. Волей или нет, но в этом деле Горицвет на нашей стороне. Игла в руках крестопоклонников не предвещает ничего хорошего ни для кого из героев. Его интерес и есть наша страховка. Это два.

– Противно, что мы вынуждены мириться с существованием этаких нелюдей в наших рядах.

– Перестань, – строго возразила она. – Горицвет умен и практичен. Его мотивы поняты, он из тех, кто считает, что цель оправдывает средства. Я и сама всё чаще задумываюсь, насколько далеко мы вправе или даже обязаны заходить, действуя как герои с высочайшей целью, как воины, что бьются против вестников – сильнейшего из врагов рода людского.