– Сейчас узнаем, – и я развернул листочек и прочитал написанное кривыми каракулями, – нас приглашают после спектакля за кулисы. Поговорить.

– Отлично, – обрадовалась Нина, – всю жизнь мечтала посмотреть, как оно там устроено, закулисье.

– На самом-то деле, – сообщил я ей, – ничего особенно интересного там нет – суета, беготня, пыль на декорациях и еще это… суровая грызня за место под солнцем. Как у пауков в банке, короче говоря, там все устроено.

– Ну так есть же за что бороться, – мудро рассудила Нина, – победитель получает все… и славу, и деньги, и место под этим самым солнцем… и даже право первой ночи, как граф Альмавива.

– Наверно ты кругом права, – вздохнул я, – первая ночь идет в комплекте со всем остальным. Скоро узнаем обо всем этом из первых уст…

––

Спектакль оказался неожиданно длинным, добрых три часа шел, не считая антракта, так что поклоны и вручение цветочков закончилось уже далеко за десять вечера. Все дружно пошли в фойе, а мы немного подождали и отправились искать вход в закулисье театра сатиры. Интуиция привела меня к служебному входу, который был где-то недалеко от буфета. Там сидела суровая вахтерша.

– Вам чего, молодые люди? – сурово смерила она взглядом нас обоих.

– Ничего особенного, – отвечал я, – пригласили вот поговорить, – и я протянул ей листочек с каракулями.

Он надела очки, вчиталась, шевеля губами, а потом сказала:

– Направо и после второго поворота третья дверь.

– Ну вот, – заметил я Нине, – тебе и закулисье – наслаждайся.

– Тут одни двери и даже никто не бегает и не интригует, как ты обещал, – капризно надула она губы.

– Не так быстро, – охладил ее пыл я, – будет тебе и дудочка, будет и свисток. Со временем. О, это кажется то, что нам надо, – продолжил я, уткнувшись в табличку с надписью «А.А.Миронов, А.А.Ширвиндт», – стучим?

И я вежливо стукнул в эту дверь три раза.

Изнутри тут же раздалось зычное «Заходи, не бойся!», и я робко потянул дверь на себя – на нас пахнуло смесью неожиданных запахов, от табака до одеколона, возле огромных зеркал справа сидели двое немолодых и усталых мужчин.

– О, Петя и Нина, – сказал повернувшийся к нам Миронов, – как вам спектакль?

– Волшебно, – взял я на себя управление беседой, – редко, когда встретишь такое точное попадание в тему.

– Ты бы хоть познакомил нас, – подал голос Ширвиндт, – а то неудобно.

– Александр Анатольевич, – сказал Андрей, – он же граф Альмавива. А это Петя и Нина, Петя у нас восходящая звезда нетрадиционной медицины.

– Как Джуна что ли? – уточнил тот.

– Ну почти, – согласился Миронов, – с некоторыми отклонениями. Кстати вас надо бы с ней познакомить, с Джуной.

– Не откажусь, – сразу согласился я, – но говорят, что она тяжеловата в общении…

– Врут, – веско заметил со своего кресла Ширвиндт, – с кем захочет, она общается вполне нормально. И кого же ты уже успел вылечить, Петя? – проявил он некоторый интерес к моей персоне.

Я было открыл рот отвечать, но Андрей опередил меня.

– Меня, например. А еще Чазова и Леонида Ильича.

– Иди ты, – усмехнулся Ширвиндт и обратился уже непосредственно ко мне, – что – правда генерального секретаря исцелил?

– Не то, чтобы совсем уж, – замялся я, – но начал этот процесс, да.

– Это дело требуется отметить, – вконец развеселился Анатольевич, вслед за чем из шкафчика под зеркалом появилась бутылка армянского коньяка, а из ниши слева был выдвинут низенький столик на колесиках. После тоста Андрея «будем» Ширвинд продолжил свою тему.

– От чего ты его лечил, я уж не буду спрашивать…

– А я бы и не сказал, – смело перебил я его, – врачебная тайна, то-сё…

– Спрошу другое, – внимательно посмотрел на меня он, – какой он вблизи, Леонид Ильич наш? А то мы видим его только издали – на трибуне мавзолея да на съездах.

– Это пожалуйста, – ответил я, – вблизи это старый и уставший человек, который давно хочет на пенсию, а его не пускают.

– Я бы отпустил, – сказал Миронов, – надо иногда свежую кровь в руководящие кадры добавлять.

– Я бы тоже, – согласился я, – но там могут случиться разные недокументированные особенности, о которых мы не знаем… вполне может и так быть, что свежую кровь пустят не только в руководстве, а и вся страна этой кровью умоется.

– Что-то ты очень пессимистичен для своего юного возраста, – еще более внимательным взглядом осмотрел меня Ширвиндт. – Да, а что это твоя красивая подруга все молчит и молчит, – неожиданно обратился он к Нине.

А она тут же и высказала все, что накопилось.

– Я вас внимательно слушаю, – сказала она, скромно потупив взгляд в пол, – а так-то я считаю, что женщина должна подавать голос в исключительных случаях.

– Ну вот считай, что такой случай настал, – усмехнулся Миронов.

– Хорошо, – приняла она более свободную позу и выдала, – мне почему-то кажется, что Сюзанну могла бы сыграть немного более молодая актриса.

– О как, – озадачился Ширвиндт, – Корниенко для тебя, выходит, устарела.

– Да, именно так, – подтвердила Нина. – Не очень верится в пламенную страсть двух таких шикарных мужчин к ней.

– Понятно… – побарабанил пальцами по столу Миронов, – но мы тут ничего поделать не сможем – во-первых, это решение режиссера, а во-вторых, у нас просто нет молодых актрис, которые справятся с этой ролью.

– Однако, – вспомнил он вдруг после второй выпитой рюмки, – у Пети были какие-то идеи относительно тебя, мой дорогой коллега, – и он выразительно посмотрел на Анатольевича.

– Да ну, – деланно изумился тот, – ну давай, Петя, жги – с большим интересом ознакомлюсь с твоими идеями.

Я невооруженным глазом видел, что Ширвиндт тупо издевается и надо мной, и над моими виртуальными идеями, но решил не обращать на это внимания… пусть его, а я таки выскажу, что хотел, пусть съест, если сможет.

– Мы с Ниночкой недавно беседовали относительно вашей кинокарьеры, Александр Анатольевич, – так начал я.

– Да ты что? – еще более язвительно ответил он, – и что там с моей кинокарьерой?

– Хреновая она, Анатольич, – перешел я на более приземленный язык, – скрипит, как несмазанная телега на разбитой дороге в Нечерноземье где-нибудь.

Ширвиндт сглотнул слюну, но сказать ничего не решился, поэтому я продолжил.

– Главных ролей раз-два и обчелся, да и на неглавные зовут довольно редко – правильно? По глазам вижу, что правильно. А это значит что?

– Что? – одновременно как спросили оба эти артиста.

– Надо брать руль управления в свои руки, вот что, и ковать свое счастье самостоятельно, – ответил им обоим я.

– Может, ты меня на главную роль куда-то позовешь? – съехидничал Ширвиндт.

– Может, и позову, но это не в ближайшем будущем, – серьезно отвечал ему я, – стратегически, так сказать. А тактически лично я бы, если б вдруг у меня аналогичная ситуация возникла, поступил так… но сначала маленькое отступление, если позволите…

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.