«Да вспоминать замучаешься, до старости времени не хватит, – не без удовольствия подумала я. – Это мое хобби – наступать кому-нибудь на хвост».

– Вот и сиди теперь в этом вонизме, – мрачно произнесла я вслух, и мой похититель дернулся на водительском месте. Осторожно повернувшись в мою сторону, он оглядел меня так подозрительно, что я почти поверила в свое сходство с чеченской террористкой. Вот выхвачу бомбу и такое устрою этой красной лысине, что мало не покажется…

Мы все ехали и ехали, мне показалось, что мы уже начали путешествие во времени или меня решили вывезти за границу, чтобы продать в гарем турецкому султану. В гарем мне вовсе не хотелось – не люблю я турков, к тому же отвратительная вонь уже начала впитываться в мою кожу, и я с ужасом представила, что теперь мне придется провести как минимум пять часов в ванной. В том, что это приключение кончится, как только мы приедем в участок и я позвоню Мельникову, я пока еще верила. Хотя, если честно…

Если честно, то до чего же этот участок отдаленный! Поэтому я справедливо решила, что скорее всего меня все-таки собираются убить. А если амбалу, который косит под мента, это пришло в голову, то, судя по тупой целеустремленности его взгляда, от подобной идеи он откажется не сразу.

«Ох, и дура же ты, Таня! – горестно вздохнула я. – Такую дуру поискать – не найдешь. А ты – вот она. Нет, чтобы сразу этому лысому дегенерату каблуком залепить и рвать бегом по пересеченной местности. Ну что вы! Мы к родной милиции уважение проявляли. Вот и сиди теперь со своим уважением. Радуйся собственной благовоспитанности».

Машина остановилась, тряхнув меня напоследок с такой стервозностью, что я стукнулась затылком о стенку.

– Блин! – выругалась я. – Не дрова везете, между прочим.

Квадратный тип не удостоил меня ответом. Просто открыл дверь, и я оказалась в крепких, сильных и не терпящих возражения мужских руках.

Конечно, я попыталась вырваться. Я не люблю, когда меня обнимают в тот момент, когда я чем-то озабочена. Но – увы! Новый дружок явно не собирался меня выпускать. Я подняла лицо и увидела такие глазки, что поняла: все, что со мной происходило доселе, – забавный казус. Вот этот мальчуган шутить не любит. Встречаются такие особи – у них начисто отсутствует чувство юмора. Поэтому шутить с ними и не стоит – могут обидеться.

Глазки были маленькие, как дырочки от пули. А вот улыбка была: во весь рот. Зубов там не хватало – причем передних, и при всем этом мой визави был одет так роскошно, что все его тряпки были куплены явно не на дешевой распродаже.

– Все? – спросил мент, наблюдающий за моими попытками вырваться не без снисходительного удовлетворения.

– Свободен, – коротко бросил ему денди.

Меня пересадили в другую машину. Там уже было двое – тех самых. Которые торчали возле моего дома, как верные стражи. И машина была та же.

Я не успела вздохнуть, как мне на глаза напялили повязку – отчего я подумала, что меня, наверное, все-таки оставят в живых. Надежда показалась мне призрачной, но…

Еще радовало, что в этой машине не пахло. Поскольку я уже чувствовала приступы тошноты.

– Куда вы меня везете? – поинтересовалась я, с удивлением обнаружив, что все еще прижимаю к груди кетчуп. Надо же, какой живучий! Может, стоит сделать его своим талисманом?

– Узнаешь на месте… – сурово пробасил низкий голос. Я попробовала разглядеть из-под повязки, кто это со мной так неласково разговаривает, но видимость была такая же, как, наверное, бывает в гробу.

– Да не волнуйтесь, Танюша, – мягко произнес второй голос, – все у вас будет нормально. С вами просто хотят поговорить.

Ой, мамочки! Надо же… Схватят тебя, обвинят в терроризме. Опозорят, можно сказать. Впрочем, ладно опозорят. Потом доведут до шокового состояния. И пожалуйста – не волнуйтесь, Танюша! Не заплакать ли от благодарности?

– Представьте себе, я спокойна, – сообщила я, почти не погрешив против истины. – Просто я умираю от любопытства. Кто мог захотеть пообщаться со мной до такой степени, что, потеряв рассудок, решил заняться киднеппингом?

– О чем вы? – хмуро спросил один из сопровождающих. Кажется, он плохо подготовился к встрече, отметила я не без злорадства. Не успел слова некоторые выучить…

– О похищении, – раздельно и четко произнесла я. – Ведь вы не станете отрицать, что вы меня похитили.

– Стану, – ухмыльнулась поганая физиономия, – и не только стану это отрицать, но и попытаюсь доказать вам, что наша дружеская беседа всего лишь прелюдия к будущей дружеской встрече.

На слове «дружеская» он сделал такой зловещий упор, ухмыляясь нездоровой садистской усмешкой, что настроение у меня окончательно испортилось. Положение спасал только мой кетчуп, который служил своеобразной ниточкой, связующей меня с моим светлым, радостным и беззаботным прошлым. В будущее мне совершенно не хотелось. Похоже, что тот проклятый кирпич, который так долго ожидал своего часа, вися над моей головой, решил наконец-то обрушиться. И если верить Воланду, который утверждал, что кирпичи сами по себе не падают, мне предстояло встретиться именно с тем человеком, который эту гадость старательно присобачил и теперь… Ох, Таня! Хватит… От твоих рассуждений на темы бренности человеческого бытия становится только печальнее…

И к тому же, если честно, я всегда надеюсь отпрыгнуть от летящего вниз дара небес. У меня не самая плохая реакция на свете…

Я повертела головой, пытаясь снять черную повязку.

– Чего тебе? – раздался над моим ухом гнусавый голос.

– У меня, между прочим, от темноты болят глаза, – произнесла я.

– Сейчас приедем, успокойся…

Успокаивал он явно угрожающе. Судя по всему, дружеская беседа тяготила моих сопровождающих. А меня тяготило путешествие, которое длилось уже слишком много времени, чтобы еще оставались иллюзии, будто я быстро выберусь из этой заварушки.

– Похоже, мне придется немного задержаться в ваших краях, – пробормотала я сквозь зубы.

– Чего? – по запаху перегара я догадалась, что ко мне наклонились слишком близко. Ближе, чем мне бы того хотелось. Но, увы, в этой компании явно были настроены весьма решительно делать все вразрез с моими желаниями.

– Ничего, – отмахнулась я, поморщившись. – Похоже, вы любитель закусывать водочку чесноком?

Раздался смешок. Тип что-то пробормотал, явно обещая мне много лишних удобств в будущей жизни, но второй, тот, который старательно косил под интеллигента, одернул его:

– Прекрати.

И, уже обращаясь ко мне, успокаивающе протянул:

– Осталось совсем недолго, Танечка. Не переживайте.

«Как ты мне надоел со своей сердобольностью, – хотелось сказать мне. – Я бы с радостью врезала тебе пару раз, но сейчас, увы, обстоятельства складываются не в мою пользу. Ничего, родной. Я дождусь своего светлого часа. И тогда мы посмотрим, кто кого станет успокаивать».

Обдумывание моего плачевного положения и того, как бы мне все-таки выбраться из этой гадкой ситуации, заняло мой мозг на оставшуюся часть времени поездки так сильно, что я почти не заметила, как это самое время прошло.

Машина фыркнула и крякнула. Стукнула дверь. Меня вывели под белы ручки из машины, и я почувствовала, как с меня снимают повязку. Наконец она упала, и я зажмурилась от слишком яркого света.

– Вот мы и приехали, – сообщил мне «интеллигент», пытаясь выглядеть приличным человеком.

– Вижу, – хладнокровно ответила я, разглядывая стоящий передо мной уродливый гибрид военного самолета и бункера. – Хотелось бы еще знать куда?

Гулкие шаги отдавались в глубине бункера. Честно говоря, мне здесь абсолютно не нравилось. Хотя – надо отдать должное дизайнеру, – оказавшись внутри, можно было забыть, что снаружи все это выглядело серым и пугающим. Стены были выложены красивой плиткой, а на потолках мерцали встроенные лампы дневного света, придавая лицам моих сопровождающих мертвенно-бледный оттенок. Если учесть, что морданции у них и до этого не рождали во мне восхищения, то теперь они напоминали людей, пролежавших в гробах как минимум неделю.