- Давай-ка ты не будешь решать за меня, кому и чего я должен! – недовольно заявил я, остановившись рядом с трупом второго кентавра. – Если полезные советы я еще приму с благодарностью, то указаний не потерплю. И вообще, оставим эту тему! Выгонять тебя из семьи я в любом случае не собираюсь. Ты не подвел меня, а четко выполнил приказ. И не твоя вина, что этот приказ оказался не слишком корректным. Просто сделай из случившегося соответствующие выводы и впредь больше думай своей головой. Я не всегда могу учесть мелкие нюансы, поэтому учись сам принимать решения. Как незначительные – вроде того, что лучше приготовить на ужин, так и глобальные – вроде прямого нарушения полученных инструкций ради обеспечения безопасности членов своей семьи. Тебе понятно?
- Да, хозяин! – бодро воскликнул Кричер, решительно вытерев слезы с лица.
Поставив воспрянувшего духом эльфа на землю, я подытожил:
- И чтобы про идею найти тебе замену я больше ничего не слышал! Ты – хороший домовой эльф и не смей думать иначе! – получив в ответ наполненный обожанием взгляд огромных глаз, я тепло улыбнулся слуге и поинтересовался: - А что ты говорил про мою силу?
- О да, магия хозяина стала гуще… плотнее… Кричер не знает, как правильно сказать, но четко ощущает эти изменения! – восторженно ответил домовик.
- А в какой момент это произошло? Когда я выпил кровь единорога?
Неужто эта магическая субстанция способна без каких-либо усилий поднимать уровень дара волшебника? Как-то сомнительно, ведь тогда магических лошадок разводили и «доили» бы весьма активно. Или данная информация распространяется исключительно среди горстки избранных, а обыватели довольствуются детскими сказочками о проклятии и опасаются лезть к единорогам?
- Нет, это случилось позже, когда хозяин стал гримом! – заявил эльф. – Когда Кричер коснулся хозяина на поляне, его сила была привычной. Но когда хозяин позвал Кричера, его магия стала ощущаться ярче… светлее, теплее… Кричеру не хватает слов, чтобы это описать.
Получается, дело в душах кентавров? Поглотив энергию охотников, я получил некоторые особенности их дара, которые повлияли на мой собственный магический источник, усилив его и раскрыв новые грани моих талантов. Что там умели эти полукони? Создавать амулеты и делать предсказания по звездам. Ну-ка, проверим!
Я задрал голову, уставившись на бездонное небо, обильно усыпанное мелкими сверкающими бриллиантиками, которые намекали на то, что завтрашнее утро будет морозным. Что сказать, Марс был ярок. Вот только данный факт был известен мне из канона, а чтобы самостоятельно отыскать упомянутую планету на небосклоне, нужно было лучше учить астрономию в школе. Отчаявшись наладить контакт с далекими светилами, я уже не стал изучать стрелы из колчана четвероногого охотника, в надежде на то, что украшающие их руны станут более понятными, а задумчиво поглядел на своего домовика и решил проверить догадку:
- Скажи, а после лечения Нимфадоры моя магия как-то поменялась?
Я ведь в тот день аж двух оборотней «выпил». Если теория верна, они точно должны были на меня повлиять.
- Нет, - уверенно ответил Кричер.
Любопытно! Гипотеза не нашла подтверждения, зато породила в недрах моего разума несколько альтернативных объяснений случившегося. Вполне возможно, причина кроется в теле грима, которое как-то по-особенному извлекает энергию из своих жертв. Жаль, проверить этот вариант можно исключительно опытным путем, а поблизости подходящих кандидатов в почетные доноры нет. Единороги не подходят – слишком сильные. Уверен, я лопну, не успев осушить даже жеребенка, не то, что взрослую особь.
Однако был еще один вариант, складно объясняющий внезапную эволюцию моего дара – недавний сеанс лечения, который в этот раз затронул не только поврежденное тело, но и энергетику. Не думаю, что за время, прошедшее с момента прошлого исцеления, мой организм успел настолько привыкнуть к своему текущему состоянию, что после вливания огромного количества магии кентавров решил сделать новый рывок. Так сказать, повысить планку качества, установить новый эталон. Скорее, причина разительных изменений моей силы кроется в выпитой крови. Из пробитого стрелой желудка она попала в организм, в кровеносную систему, после чего каким-то невероятным образом отреагировала на мое целительское воздействие и усвоилась не только на физическом плане, но и где-то на уровне духовной составляющей, что закономерно отразилось на моей магии. А что это означает? Только то, что впереди меня ждут интересные эксперименты!
Но сначала нужно закончить с единорогами.
Глава 29. Экспериментатор
Достав из своей сумки три десятка пузырьков с рябиновым отваром, я одним заходом трансфигурировал их в оригинальной формы шприцы с длинными тонкими трубками на конце. С их помощью можно было легко впрыснуть нейтрализатор в лошадиное горло. Разумеется, быстрее и надежнее было бы запустить зелье прямо в вену, но в таком случае мы даже вдвоем не успели бы обработать всех спящих единорогов и тихо уйти, пока животинки не проснулись и не попытались насадить нас на свои рога.
Объяснив Кричеру, как пользоваться созданными поилками, я послал домовика вливать в единорогов противоядие, порекомендовав расходовать по треть флакона на каждого, а сам занялся трупами кентавров. Сняв с четвероногих тел теплые куртки и колчаны со стрелами, я избавил их от поясов и украшений. Последних на парочке было много – серебряные кольца, плетеные браслеты, ожерелья из чьих-то клыков. Если бы не руны, я бы даже прикасаться к этой дряни не стал, а так подумал, что Руквуду наверняка будет интересно покопаться в поделках полулюдей. Огромные луки я тоже прихватил – сгодятся в качестве экспонатов моей будущей коллекции боевых трофеев.
Закончив с мародеркой, я проверенным способом трансфигурировал трупы, вкладывая в свои чары самый минимум сил, а потом закинул их в глубокое отверстие в земле, которое тщательно засыпал и замаскировал листвой. И лишь после этого задался логичным вопросом – что, если существенная экономия магии во время процесса превращения неживого в неживое возникла не по причине отсутствия энергии в мертвых телах, а благодаря изменениям моей ауры? И на самом деле количество силы в моих заклинаниях осталось прежним, просто из-за ее резко повысившегося качества автоматически снизился потребляемый объем магического резерва.
Чтобы проверить эту гипотезу, я наколдовал чашу с водой, которую превратил в сотню ледяных шариков, а затем уменьшил на порядок. Разумеется, данный эксперимент не был чистым, ведь по своей структуре обычная вода заметно отличалась от Напитка Живой Смерти, но даже так мне удалось выяснить, что заклинания, отработанные на базе до автоматизма, стали потреблять в три раза меньше магии. И это после жалких ста грамм серебряной крови! А что получится, если всосать целый литр?
- Пить или не пить? – задумчиво пробормотал я, выходя на поляну. Ведь мне еще нужно было забрать оставленную рядом с вожаком початую бутылку и заодно удалить с травы капли собственной крови.
Напоенные целебным зельем единороги потихоньку начинали приходить в себя. Они дергались, всхрапывали, приподнимали головы и ошалело оглядывались. Стандартно удалив все улики с помощью «эванеско», я поглядел на огромного единорога, вспомнил, сколько яблок умудрился сожрать этот проглот, и решил потратить еще одну дополнительную бутылочку рябинового отвара, влив зелье в глотку спящему жеребцу.
- Готово, хозяин! – отрапортовал появившийся передо мной Кричер.
- Ты пустую тару куда дел? – уточнил я.
В ответ эльф демонстративно похлопал по карману своего пиджачка. Ну и замечательно! Похвалив ушастика за сообразительность, я достал метлу, устроился на ней вместе с домовиком, накинул мантию-невидимку и отлетел к облюбованному дубу. Присев на одну из ветвей, я наблюдал за тем, как оживает табун. Первыми окончательно пришли в себя жеребята, которые с тревожным ржанием принялись расталкивать взрослых сородичей. Затем с трудом поднялся на подрагивающие ноги вожак, который поплелся обходить лежбище, осматривая своих просыпающихся остриженных и лишенных рогов подопечных. Наткнувшись на серебряные лужицы пролитой крови, успевшей большей частью впитаться в землю, жеребец негодующе заржал и долго оглядывался по сторонам, раздувая ноздри и воинственно размахивая голым хвостом.
