— Этот рецепт — для целителей, беззаветно преданных своим господам. А таких, к сожалению, один на миллион.

С этим утверждением было трудно не согласиться, и я утвердительно кивнул. Потом полюбовался младшей Цербершей, державшейся на удивление уверенно, воспользовался представившейся ситуацией и сообщил Ярославу Георгиевичу, что готов выполнить давнее обещание, то есть, «поделиться» своими сопротивлениями с его телохранителями.

Самодержец благодарно кивнул, сообщил, что подобрал «аж» шесть пар кандидатов, и пообещал прислать их во Флигель Мятущихся Душ в субботу утром. А после того, как выслушал ожидаемый ответ, немного пострадал из-за того, что целителей, достойных настоящего доверия, оказалось на порядки меньше, чем он рассчитывал, и плавно съехал на тему посерьезнее:

— Впрочем, их продолжают искать и обязательно найдут. Так что давайте отложим этот вопрос на потом и обсудим другой, куда более злободневный. Как ни обидно это признавать, но война закончилась далеко не для всех — пока обыватели празднуют воистину великую победу, мы, главы государств-победителей, в поте лица создаем новый мировой порядок. Процесс этот муторный, нервный и требует не только взаимного доверия, предельно четкого понимания конечной цели и согласованной работы десятков тысяч людей, но и, скажем так, всевозможных ресурсов. В том числе и человеческих…

Уговаривал красиво, с размахом и фантазией. И, не читай мои эмоции Мирослава Михайловна, вне всякого сомнения, подбирал бы аргумент за аргументом до потери пульса. Однако она почувствовала, что описываемые перспективы вызывают во мне все усиливающееся неприятие, поделилась этим знанием с сыном, и он смирился. Вернее, предложил значительно менее напряжную альтернативу:

— Что ж, я понял вашу позицию и не буду настаивать. Хотя, откровенно говоря, очень хочется, ибо формировать общественное мнение удобнее всего на реальных примерах и подвигах тех, кто сделал себя сам. По возможности, с нуля. Так, я опять сел на любимого конька, так что слезаю. Итак, раз вы не готовы к такой известности, я попрошу чуть-чуть усложнить запланированный визит в Японию. То есть, кроме посещения Осаки, заглянуть в Киото на ваше награждение и дня три-четыре отдохнуть на острове Исигаки. Кстати, такой отдых абсолютно безопасен: в непосредственной близости к архипелагу Рюкю болтается Вторая Оперативная Эскадра ВМФ Японии под командованием кайгун сё:сё Кавагути Ватаро…

— А потом, если будет желание, можете перебраться в Халифат! — подала голос Мирослава Михайловна, продолжавшая «жить» в моих эмоциях. — Ваш особняк в Фарас ал-Бахр, слегка пострадавший от близкого взрыва шального снаряда, давным-давно отремонтирован, а обе царапины на борту «Фиалки» качественно закрашены и заполированы.

Я понимал, что эти поездки Волконские каким-то образом используют в своих целях, но не видел особого смысла упираться. Поэтому добросовестно обдумал предложение и нашел одну-единственную «шероховатость»:

— В принципе, реально. Но есть маленький нюанс: я бы не хотел покидать Империю до тех пор, пока не восстановлю прежние боевые кондиции — увы, в данный момент я пользуюсь новым телом с крайне невысоким КПД.

— Об этом я, каюсь, не подумал… — раздраженно буркнул самодержец, на пару секунд расфокусировал взгляд, а затем спросил, сколько времени, по моим ощущениям, займет адаптация.

Я честно сказал, что не имею представления, так как провел всего одну тренировку и не вижу динамики, а Незаменимая, на которую, выслушав мой ответ, вопросительно уставились все Волконские, пожала плечами:

— Почти уверена, что не дольше девяти-десяти дней. Но гарантий, как вы понимаете, дать не могу.

Ярослав Третий понимающе кивнул, пообещал скорректировать планы, услышал шелест открывающейся двери, выслушал завуалированный доклад Рахманинова, возникшего на пороге, недовольно поморщился и пообещал освободиться в течение пяти-семи минут. Потом снова переключился на нас, извинился за то, что вынужден вернуться к делам, по-простецки хлопнул себя по лбу и поручил наследнику «быстренько» организовать мне весь комплект новых документов.

Мы, естественно, мгновенно оказались на ногах, и тут ко мне обратилась Мирослава Михайловна:

— Лютобор Игоревич, вы не прихватите с собой Всеславу? Она страшно соскучилась по сыну и до смерти устала от дворцовой жизни…

…Всеслава Ярославовна начала удивлять с момента встречи — вышла из своих покоев минута в минуту и не в каком-нибудь дорогущем платье из серии «Смотрите: я — Волконская!», а в самой обычной белой рубашке, голубых брючках и легких кроссовках.

Рахманинову, которого явно уже видела, просто кивнула, с Цербершами уважительно поздоровалась, а меня оглядела с головы до ног и уверенно обратилась по имени-отчеству:

— Лютобор Игоревич, я вам должна по гроб жизни. За то, что Ларс видит в вас старшего брата, тянется изо всех сил и постепенно превращается из обычного подростка в достойного мужчину!

— Моей заслуги в его взрослении немного… — ничуть не кривя душой, заявил я. — Ваш сын занят делом. В компании, в которой можно быть самим собой. Вот и раскрывает черты характера, которые в нем уже сформировались. А я просто не мешал… аж полтора месяца назад!

Огневичка насмешливо фыркнула:

— Толковая попытка отмазаться! Но я остаюсь при своем мнении.

— Имеете полное право… — улыбнулся я и предложил начать движение.

Великая Княжна совершенно спокойно встроилась в «походный ордер» за моей спиной, всю дорогу до гаража о чем-то секретничала с девчонками и в упор не замечала ни недоумения Конвойных, ни охреневших лиц придворных, ни возмущенных шепотков особо упоротых «ревнителей традиций». Когда увидела «Хозяина Леса», призналась, что ни разу в жизни не ездила на переднем сидении, и попросила разрешения прокатиться именно так. А после того, как мы выехали с территории Летнего дворца, вообще развеселила:

— Лютобор Игоревич, а вы бы не могли показать мне обычную жизнь? Скажем, остановив машину у какого-нибудь продуктового магазина, разрешив пройтись по торговому залу и позволив купить, к примеру, мороженое?

Не знаю, почему, но я был уверен, что она не играет, а озвучивает вполне реальные желания. Потом представил себе жизнь под объективами камер и в окружении телохранителей, понял, с чего Всеславу Ярославовну так плющит, и пошел навстречу:

— Может, лучше зарулить в какой-нибудь торговый центр, прогуляться по магазинам и попить чаю с пирожными?

— А можно?

— А кто нам запретит?

— Ну да, об этом я не подумала! — признала она, повернулась вполоборота и уставилась на Церберш: — Девчат, а вы не будете возражать против такой остановки?

Незаменимая мягко улыбнулась:

— Скорее, предложим добавить к уже озвученным планам прогулку по улице или какому-нибудь парку. Ибо последние полтора месяца видели только медблок да спальню.

Тут я, каюсь, напрягся. Но стоило мысленно произнести фразу «Война закончилась!», как большую часть опасений как ветром сдуло. Вот я и поручил дамам найти подходящее место на нашем маршруте, «не заметил» сговора и минут через двадцать зарулил на открытую стоянку перед парком развлечений «Карусель». Да, это был не центр. И даже не дворянская Вечерняя Зорька. Но в четверг в середине дня по тенистым аллеям прогуливались только молодые мамы с колясками или шебутными детишками и особо ленивые школьники.

Само собой, Волконскую не узнавали. Поэтому женщина отрывалась, как могла. Естественно, в «дворцовом» понимании этого понятия — купила четыре мороженых на палочке и минут десять наслаждалась «запретным» удовольствием; покачалась на самых обычных качелях;