Немолодой доктор сидел у себя в кабинете и молча взирал на посетительницу. Женщина тихонько вытирала платочком глаза. Доктор старался не смотреть на нее, боясь выдать себя – чувствовалось, что он смертельно устал и от женщины, и от этого тягучего разговора, но по каким – то непонятным причинам он не мог прервать его, и потому слушал.
– Доктор, но что мне делать? Ему становится хуже, я больше так не могу! Господи, я совершенно бессильна! Только вы в состоянии помочь, прошу, не отказывайте!
– Но я же говорил вам, он совершенно не опасен. Социально не опасен. Мы и так сделали для вас слишком много, поверьте. Это лучшее, что мы можем вам предложить.
– Да, да, я понимаю, что болезнь не лечится, и это мой крест, но облегчение возможно, я знаю. Когда он был у вас, мне даже показалось, что он здоров. Во всяком случае, как это можно быть в его положении. А теперь… Я вся издергалась, я не сплю ночами… Это кошмар… Я не хотела говорить, но он стал… как это называется? Нюхать, что ли? Ацетон, или клей там, я точно не знаю. Он пропадает по целым дням, я даже не знаю, где. Приходит грязный, оборванный, в ссадинах… Господи! – Женщина торопливо высморкалась. – Я работаю с утра до ночи, чтобы содержать его. Лекарства, больницы, сами знаете, а он… Не могу же я посадить его на цепь?
– Ну, не расстраивайтесь так… Зачем же на цепь? Это мало что даст. А насчет ацетона… Это вам не ко мне, а к наркологу нужно. Я, как вы помните, психиатр…
Женщина, казалось, пропустила его слова мимо ушей.
– Ума не приложу, где он этому научился? Все было нормально, и вот… Мы как – то жили, приспособились, он даже помогал мне по хозяйству, в меру сил. А в этот раз… Вы знаете, – она понизила голос дот шепота, – иногда мне кажется, что лучше бы он умер… – Она махнула рукой и заплакала, – это так ужасно, желать смерти своему ребенку, но я ничего не могу с собой поделать, эта мысль просто преследует меня. Еще немного, и я сама сойду с ума, – она опять всхлипнула.
Доктор молча ждал, когда она немного успокоится.
– Ничего удивительного, он мог попасть в эту компанию где угодно. Во дворе, да мало ли где? Дали попробовать, понравилось, и пошло – поехало… Да что там говорить…
– Да, я понимаю. И все же, доктор, я так надеялась, что вы поможете мне… Может, он отвыкнет, полежав у вас? Глупо, но это моя последняя надежда…Я не могу смотреть, как он гибнет, вы же понимаете, я же мать… – женщина опять заплакала. – Вот вчера, например, он пришел домой в ужасном виде, и я заметила, когда раздевала его, на руке ожог. Господи! Может, над ним издеваются, когда он в таком состоянии?! Люди сейчас такие жестокие! Наткнутся на беспомощного и веселятся… – Глаза у женщины стали совсем красными.
– Я не знаю, – видимо, доктор понял, что ему не отделаться от нее, не пообещав чего – нибудь, – позвоните мне через недельку, может, освободиться место… – он поднял палец вверх, уловив в ее глазах огонек благодарности и надежды, – я ничего не обещаю. Я сказал, может… – он поднялся с кресла. – Я постараюсь помочь вам. А сейчас мне пора.
– Спасибо, доктор! – Женщина поднялась вслед за ним. – Я в долгу не останусь, можете быть уверены. Я хорошо зарабатываю. И у меня никого нет, кроме него… Огромное спасибо!
Они вместе вышли, и доктор запер дверь.
– Значит, через недельку… – Он кивнул женщине. – Всего доброго!
– До свидания! – Та засеменила к выходу, дробно стуча каблуками.
«Надо же, – подумал доктор, – у нее красивые ноги… Могла бы выйти замуж…». К нему подошла медсестра, что – то сказала, и он заспешил в палату…
Он с трудом разлепил сонные веки. Как хочется спать! Он приподнял голову, но тут же со стоном рухнул на подушку. Господи! Зачем нужно было так перебирать?! Что – то он совсем расслабился в последнее время. Голова трещала, а одеревеневшее тело плохо слушалось. Он пошарил рукой рядом с собой. Так и есть! Улизнула. Вчерашняя пташка упорхнула, бросив его на произвол судьбы. Скорее всего, выгребла последние деньги, оставив его без гроша. Придется брать в долг. Он поморщился. Он ненавидел долги. Он лежал с закрытыми глазами, а сердце его громко стучало. Вообще – то грех на нее обижаться. Вчера он был в таком состоянии, что вряд ли мог доставить ей удовольствие. Хотя, если разобраться, за то, что она нашла в его карманах, могла бы хоть кружку воды подать.
Он попытался сесть на кровати. Все бабы жестокие и неблагодарные. Он опустил ноги на пол. Тело ломило, голова кружилась – его вырвало. Этого еще не хватало! Он превращается в жалкую развалину. Черт возьми, сколько раз он пытался жить по – другому, и столько же раз нарушал обещание. Он потер руками виски. Стало немного легче. Скрипя, словно рассохшийся пень, он поднялся на ноги, и проковылял в угол. Взял в дрожащую руку меч и сжал его. Попытался взмахнуть, но рука бессильно повисла. Он дотащился до кровати и упал на нее. Нет, нужно немного отлежаться. Сейчас бы даже ребенок смог с ним справиться. Что – то вдруг показалось ему подозрительным. Он обшарил воспаленным взглядом комнату – так и есть! В дальнем углу притаился старик. Он сфокусировал взгляд на тощей фигуре, в надежде, что она исчезнет, но старик остался стоять. Он снова, кряхтя и охая, встал, и медленно подошел к старику. Приблизил к нему свое лицо и посмотрел прямо в глаза, словно пытаясь выучить наизусть каждую его морщину. Старик смотрел на него немигающим взглядом, и он отступил. Все ясно, пора. Когда – то это должно было случиться. Он вытащил кольчугу и стряхнул с нее пыль. Подошел к бочке с водой и опустил туда голову. Вода была ледяной, но быстро привела его в чувство. Он стал ощущать себя значительно бодрее. Доел остатки вчерашнего ужина, допил вино из бутылки, надел кольчугу, взял меч и отправился в путь. На прощанье он оглянулся на старика и хотел подмигнуть ему, но того на месте уже не было…
Несколько дней он уже бродил в поисках твари, но никак не мог напасть на след. Он устал и выбился из сил. В конце концов, это начинало ему надоедать. Может, старик посмеялся над ним? Он еще не совсем хорошо себя чувствовал, появилась одышка, и эта охота раздражала его.
Вдруг неожиданно он уловил запах. Запах Твари. Запах был не совсем обычным и не таким зловонным, но сомнений быть не могло – это была Тварь. Он втянул ноздрями воздух и вновь почувствовал охотничий азарт. Запах был сильным, значит, Тварь прошла здесь недавно. Он бросился по следу почти бегом, как гончая собака. Он знал, твари любили селиться возле воды, в пещерах. И он не ошибся – след вывел его к скалистому берегу реки. Начинало темнеть, и он стал озираться в поисках ночного убежища. Но скала стояла обособленно, и кусты виднелись только вдалеке. Он немного растерялся. Вряд ли он сможет напасть внезапно в таких условиях. Он обвел глазами скалу, и к своему огромному удивлению, не заметил даже намека на пещеру, хотя запах обрывался здесь. Что за чертовщина! На этот раз все наперекосяк. Он начал осматривать скалу, понемногу продвигая взгляд вверх, пока он не наткнулся на небольшую пещерку возле самой вершины. Вот те раз! Он в первый раз видел, чтобы Тварь селилась так высоко. Темнота понемногу сгущалась, и он решил забраться на скалу. Он переждет ночь на небольшом плато наверху. Утром Тварь вылезет, и он отсечет ей голову прямо сверху. Мысль развеселила его. От подножия наверх вела тропинка, и он начал подъем. Достичь цели ему удалось уже в полной темноте, он устал и запыхался.
Плато оказалось совсем маленьким, так, что он едва уместился на нем. Запах достиг своего апогея, и он понял, что Тварь здесь. Он осторожно подполз к краю, и посмотрел вниз. В сторону реки скала круто обрывалась, и у него закружилась голова от высоты. Удар должен быть очень точным, иначе дело может закончиться плохо. Он начал обдумывать, с какой стороны лучше напасть, но поток внезапно вырвавшегося из пещеры воздуха ошеломил его. Это была Тварь. Она не стала дожидаться утра, и вышла.
Он беспомощно хлопал глазами. Тварь была небольшой, с огромными крыльями, и жутко подвижной. Она сразу заметила его, и стала кружить прямо над его головой, издавая визгливые звуки. Он схватил меч, и начал размахивать им, но удары не достигали цели. Тварь ускользала, причем явно без особых усилий. Он махал мечом направо и налево, воздух свистел, но Тварь мало обращала на это внимания. Она визжала все громче, и от ее крика у него закладывало уши. К тому же, он плохо видел в темноте, и черная Тварь на черном фоне стала для него практически невидимкой. Он совсем выбился из сил, но Тварь кружила возле него и громко хлопала крыльями. У него вскипел мозг. Как она смеет! Да она просто издевается над ним! Он убил сотню, если не тысячу таких, как она! Мерзкое создание! Пот лился с него градом, и он совсем перестал соображать. Одно желание довлело над ним – убить любой ценой! Тварь завизжала где – то сбоку, и он бросился туда, выставив вперед меч…
