Алексей вместо ответа привлек девушку к себе и горячо обнял. Он нашел губами ее губы и начал жарко целовать, приговаривая: «Любушка моя, как ты могла подумать, что прогоню? Я такую как ты всю жизнь искал, да боялся, оттолкнешь, посмеешься». Он гладил девушку по русым волосам, и ласки их становились все откровеннее и жарче. Как настоящая сибирячка, Софья ринулась с головой в любовь, забыв обо всем на свете.

Они, конечно, не услышали тихого свиста и шороха травы, приминающейся под гибким телом. Вскоре влюбленные встали с бревна и ушли в палатку. Благо в лагере никого не было, и они могли совершенно не стесняться. В палатке страсти еще больше накалились, Софья, несмотря на свой небольшой опыт общения с мужчинами, оказалась чрезвычайно горячей девушкой. Алексей не мог себя сдерживать, да она и не просила. Распаленные страстью, они забыли застегнуть палатку, и не обратили никакого внимания на то, что большая черная змея втянула себя внутрь и спряталась в углу.

Вдоволь натешившись, они уснули, уставшие, но счастливые. Сколько они спали, неизвестно, но Алексей проснулся от дикого крика Софьи: «Боже, она меня укусила!!!» Он приподнял голову, еще не понимая в чем дело. Софья смотрела на него расширенными от ужаса и ставшими вдруг бездонными глазами. Ее трясло, как в лихорадке. Алексей присмотрелся к ней внимательнее, и увидел на шее и на груди по две маленькие точки, из которых неспешно вытекали струйки черной, как ему показалось в тот миг, крови.

«Что с тобой, Сонюшка?!»– произнес он, уже понимая, что случилось.

Софья, еле ворочая ставшим вдруг свинцовым языком, произнесла: «Змея. Укусила». И из глаз ее полились слезы. Алексей заметался по палатке, потом выскочил наружу, нашел аптечку, но противоядия там не оказалось. «Черт, – подумал он, – наш медик совсем рехнулся». Он отбросил ставшую ненужной аптечку, и вернулся к Софье. Ей становилось все хуже. Он пробовал отсосать кровь из ран, но понял, что в поисках противоядия потерял драгоценные секунды. Софья уже была без сознания. Он хотел взять «газик» и отвезти Софью в деревню, но вспомнил, что его забрал начальник – хозяйка, у которой он жил, попросила свозить ее в райцентр – и после этого он остался в деревне. В панике он совсем забыл про рацию, но, увидев ее лежащей на столе, принялся вызывать Андрея.

Тот долго не подходил, но наконец взял трубку. Сбивчивым, задыхающимся от волнения голосом, Алексей объяснил ему, что случилось, и просил поскорее приехать. Тот сказал, что выезжает немедля. Газик приехал быстро, они погрузили Софью в кабину, и повезли в больницу. Но доехать не успели. Девушка умерла еще в дороге. Как сказал потом врач, доза была слишком велика: «Ничего не пойму, зачем она ее так искусала? Змеи редко сами нападают на людей. Чем вы ей помешали? Жалко девку. Только жить начала» – и он покачал головой, как будто протестуя против неумолимого рока. Алексей угрюмо молчал. Пока «газик» трясся по проселку, он еще надеялся, но теперь все кончено. Его тоже больше нет. Он умер вместе с Софьей.

Когда родителям Софьи сообщили о происшедшем с их дочерью, у матери случился сердечный приступ. Она не могла поверить, что дочь погибла. Глаза ее умоляюще перебегали с одного мужчины на другого, в надежде, что они скажут, что это глупая шутка. Но они молчали. И она поняла, что это правда, и Сонечка больше никогда не вернется. Отец хотел было обвинить Алексея, но, посмотрев на парня осекся. Краше только в гроб кладут. И он заплакал, подумав, что на все воля Божья.

Похоронили Софью на местном кладбище. Все сельчане и геологи пришли на похороны, и Алексей был здесь. С тех пор он едва перемолвился с окружающими парой слов. Он очень похудел и осунулся, был небрит и нечесан. При взгляде на него у родителей Софьи сжималось сердце. Они, конечно, знали о планах дочери, знали, куда она пошла. Становитmся у нее на пути было бесполезно, и они смирились с ее решением уйти из поселка. Само собой, они считали Алексея слишком легкомысленным, и неподходящим для их дочери, но она все решала сама. Но теперь, видя его скорбь, они изменили свое мнение. Парень так остро переживал случившееся, что они поверили в его чувства и жалели его.

«Алексей, гляди ка ты,– говорили сельчане,– совсем не в себе, видать, крепко присушила Софьюшка парня, даже смотреть страшно. Не наложил бы на себя руки». Но руки он на себя не наложил.

В связи с происшедшим отъезд был отложен на неделю, но после поминок геологи собрали вещи и перебрались на новое место стоянки. Там они разбили лагерь и начали работу. Состояние Алексея опасений не вызывало, он работал, как все, только прекратил играть на гитаре, и почти не разговаривал.

«Ничего, отойдет, – говорили товарищи,– время лечит. Все забудется».

Но Алексей не забывал. Он старался побыстрее сделать свою работу, и еще до наступления темноты, уходил в лес. Что он там делал и где был, никто не знал.

«Неужели змею ищет?– недоумевали товарищи,– да разве ее найдешь? Да и как узнаешь, что она? Всех ведь не истребишь». Шутить на эту тему никто не пытался. Но Алексей упорно уходил после работы, а в выходной пропадал на целый день. Так прошел месяц. Наступил сентябрь. Днем было еще тепло, а вечерами уже становилось прохладно. Полетела паутина. «Бабье лето,– переговаривались геологи, – может, навестим деревеньку?» У некоторых там остались зазнобы, и они маялись в разлуке.

«Леха, может с нами?» – звали они его, но Алексей отмалчивался, только зыркал недобро на товарищей, и они оставили его в покое: «Да шут с ним, пусть хоть до Москвы молчит».

И вот в теплый субботний вечер, когда все работы были переделаны, и заняться, в общем, было нечем, геологи решили съездить в деревню с ночевкой, навестить друзей и подруг, да и просто развеяться. Без людей в тайге одичать можно. Алексей вызвался остаться дежурить, с ним оставили еще одного рабочего, Михея, одному было нельзя, мало ли что, тайга все – таки. На том и порешили. Ехать было около 3 часов, поэтому выехали засветло, чтобы успеть повечерять и отдохнуть в воскресенье. Алексей с Михеем остался в лагере.

Когда в воскресенье вечером отдохнувшие и довольные проведенным временем геологи приехали на стоянку, их встретил один обеспокоенный Михей.

«А где Леха?!– закричал бригадир.– Неужели спит? Давай буди!»

Но лицо Михея не выражало ничего хорошего: «Вечером ушел, когда вы уехали, и до сих пор нет. Может, заблудился? Прямо беда с ним. Как это случилось, парня не узнать. Неужели, любовь такая? С первого взгляда, что ли?»– Михей махнул рукой и сел на бревно.

Тут пришел черед беспокоиться и остальным. О странности Алексея все знали, но он всегда возвращался. Решили, что утро вечера мудреней, сейчас все равно ничего не увидишь, да еще не ровен час, в капкан попадешь, а завтра с рассветом они отправятся на поиски.

Утром, чуть свет, все собрались и пошли искать товарища. Искать его долго не пришлось… Они нашли его недалеко от лагеря, в волчьей яме. Острый кол пробил его грудь и страшным концом торчал наружу, как змеиное жало. Он лежал лицом кверху, голубые глаза неподвижно смотрели в небо, черные волосы свесились со лба и разметались по темной земле…

Его осторожно сняли, и принесли в лагерь. Без сомнения, он умер сразу, как упал – слишком огромна была рана. Ужасная смерть Алексея потрясла товарищей: «Никак, Софья поманила, скучно ей одной в сырой земле лежать, одиноко и холодно»,– переговаривались они.

В деревне, куда тело Алексея отвезли в тот же день, местный врач осмотрел его в присутствии участкового, и тот обратил внимание на такую странность – в яме Алексей лежал лицом вверх. Если бы он не заметил ямы и шагнул в нее, скорее всего, он бы лежал вниз лицом.

«Странно, – протянул участковый,– как будто испугался чего, привидение что ли увидел?… а там это чертова яма. Не повезло парню. Но что это могло быть? Хотя вечером в тайге чего только не померещится. И бывалым людям иногда не по себе становится, а что уж про непривычного человека говорить».

И он вписал в соответствующую строчку протокола размашистым почерком: «гибель в результате несчастного случая».