– Надо же, у него подружка есть? – удивилась Вестлина.

– Таиска, из соседнего подъезда. Мы повязаны с её родителями тайной. Никас затащил её через порталы в миры, подаренные высшими, а потом её мать вместе с Гордеем очень долго их там искала. С тех пор между нами какая-то магия, типа культа, образовавшегося вокруг тайны. Пришлось мужу Анны рассказать и показать, чтобы он её за психа не держал. Теперь дружим семьями. А дети симпатизируют друг другу.

– Ещё бы, наш Никас звёздный мальчик, – с гордостью произнесла Вестлина.

– Да, иногда звездануть ему очень хочется, чтобы научился вести себя. Балуем мы его, и будет здорово, если устроим ему смену обстановки. – Айрис прикрыла за ними дверь в кухню. – Мы тут хотели…

– Я уже в курсе. Гордей меня посвятил в ваши планы немного отдохнуть от семьи. Я согласна, – обречённо произнесла тёща.

– Спасибо тебе огромное, мама. Смотри, какой я пирог к твоему приезду испекла. – Она вынула из духовки румяный пирог с ромбовидной дырочкой по центру. – Рыба с квашеной капустой. Второй раз делаю. В первый раз недоглядела, так он подгорел, и посолить забыла.

– Мы всё равно съели. К нам в гости Апанасий с Камилой приходили, а он как раз на массе был. Утилизировал за милую душу.

– Да, ваш друг выглядит как отдельная ветвь человечества. Эволюция организма, строящегося вокруг желудка.

Айрис отрезала кусочек для матери и протянула ей.

– Запивать предлагаю квасом. Сама ставила. Когда я в первый раз попробовала его, мне он показался не очень вкусным, ждала чего-то более привычного, сладкого, но потом привыкла и теперь не хочу ничего другого. Если не понравится, я тебе чая налью. – Она вынула из холодильника запотевшую трёхлитровую банку и налила напитка в большой бокал.

Вестлина осторожно понюхала.

– В нём есть алкоголь?

– Почти нет, только запахом напоминает пиво.

Тёща сделала глоток, посмаковала на языке.

– Приемлемо. Я бы даже сказала, что гастрономически вкус подходит к пирогу.

– Вот и отлично. Приятного аппетита, – обрадовалась Айрис.

Мы просидели около часа, пока я не начал сдаваться. После пирога меня клонило в сон с неистовой силой. Пришлось извиниться перед дамами и пойти спать. Сколько они там ещё разговаривали, я не знаю, но встав утром, я обнаружил пустую банку из-под кваса и наполовину съеденный пирог. Полагаю, они общались после моего ухода часа три, не меньше. Я позавтракал и пошёл проведать детей. Они уже начали ворочаться и ждали, когда родители заглянут к ним.

– Подъём, лежебоки, – произнёс я шёпотом.

Полина подняла голову с подушки и хитро на меня посмотрела.

– Вас ждёт пирог и подарки от бабушки, – напомнил я им.

Никас вскочил с кровати и выбежал из спальни. Полина поднялась, держась за деревянное ограждение кроватки, и нетерпеливо заплясала, чтобы я тоже отнёс её туда, куда убежал брат. Я взял её на руки и пошёл на кухню. Никас уже вынул из сумки Вестлины две ярких упаковки.

– Какая мне? – спросил он, разглядывая незнакомый алфавит, которым бабушка подписала коробки.

– Тут написано твоё имя, – указал я на жёлто-зелёную упаковку. – А это Полине.

Сын сам справился с распаковкой, а я раскрыл дочери. Полина наблюдала за моими действиями, открыв рот, и готова была вспыхнуть от радости по окончании. Для неё я совершал магический обряд добывания чуда. Наконец я добрался до последнего слоя и вынул тяжёлую для своего размера пластиковую коробку. На ней имелись шероховатые участки, будто специально сделанные, чтобы брать её в этих местах. Я придавил слегка такой участок, хотя внешне он совсем не походил на кнопку. Коробочка выскочила из моих рук, полетела на пол, но не упала, зависнув в десяти сантиметрах от пола.

Вместо коробочки вдруг появился забавный объёмный мультяшный персонаж, ростом чуть выше Полины, с большими милыми глазами, блестящей шерстью и добродушной улыбкой. Дочь вначале взвизгнула от неожиданности, а потом уставилась во все глаза на технологическое чудо.

– Привет, меня будут звать так, как вы назовёте, – произнёс персонаж на космолингве. – Кто хочет со мной дружить?

Он так натурально рассмотрел нас всех, будто не был проекцией, а реально смотрел глазами. Голограмма совершенно точно копировала материальный объект, не просвечивалась и выглядела сделанной из настоящей шерсти.

– Вот эта девочка хочет с тобой дружить. – Я взял за руку дочь. – Её зовут Полина, и она будет твоей хозяйкой.

– Привет, Полина. Всегда мечтал о дружбе с такой девочкой.

– Азя. – Дочь испуганно прижала руки к себе.

– Зя, – успокоил я её. – Он хороший.

– Я хороший, Полина. Ты любишь играть? – поинтересовалась пока ещё безымянная игрушка.

– Она любит, но разговаривать ещё не умеет. Если ты такой умный, научи её, – предложил я ему.

– Конечно. Полина, скажи слово «тангретвариграика». Когда ты сможешь его выговорить, то и другие слова покажутся тебе простыми, – предложила умная игрушка.

Я отмахнулся от неё на время. Никас в это время разбирался со своим подарком. Это была пристёгивающаяся к предплечью вещь, похожая на часть рыцарского доспеха. Сын сумел её закрепить и не понимал, что с ней делать дальше. Он прощупал весь корпус, но ничего не произошло.

– Ерунда какая-то, – расстроился он. – У Полинки и то лучше.

Дочь поползла от нас в другую комнату, а игрушка, бесшумно левитируя, двинулась за ней следом, как на верёвочке. Полина изумлённо остановилась и села, разглядывая голограмму.

– Азя, – прикрикнула она на неё.

– Замечательное слово. А что оно значит? – поинтересовалась игрушка.

– Оно значит «нельзя», – объяснил я.

– О, понятно. А что нельзя? Мне нужно это знать, чтобы впредь не расстроить Полину.

– А ты сам догадайся, – предложил я голограмме.

– Нельзя… нельзя… нельзя. Сдаюсь. А хочешь, я поменяю цвет своей шубки? – Он нагнулся в сторону Полины.

– Азя. – Дочь махнула рукой в его сторону.

– Я понял. Что ж, я рад знать, что тебе нравится именно этот цвет. Синий – это цвет свежести. Ты любишь свежесть? А что ещё ты знаешь синего цвета?

– Пап, как ему отключить звук? – поинтересовался Никас. – Замучил уже болтать.

– Бабушка проснётся и покажет. Ну-ка, дай гляну, что тебе подарили. – Я взял руку Никаса с подарком в свою.

– Да ерунда какая-то. Может, она и не умеет ничего.

– Не может такого быть. Тут явно кроется какой-то секрет. – Я потискал доспех в своих руках.

Никакого эффекта. Тогда я присмотрелся к нему внимательнее. Поверхность игрушки была украшена узорами, напоминающими какой-то древний рисунок, но мой встроенный аудитор, способный видеть зависимости, заметил одну деталь. Витиеватые дорожки не прерывались, от начала доспеха и до конца. Я поставил палец на начало одной из них и повёл по ней. Уже к середине дорожка стала испускать слабое оранжевое свечение, а когда я довёл до конца, она светилась ярко, даже в освещённой комнате. При этом я почувствовал исходящее от доспеха поле.

– Я что-то чувствую, – признался сын.

Он дёрнул рукой, и компьютерный стул, стоявший рядом, вдруг дёрнулся.

– Постой. – Я начал догадываться о предназначении игрушки. – Направь руку на стул.

Никас вытянул руку с доспехом в сторону стула. Он откатился на полметра и упёрся спинкой в стол.

– Ого, – обрадовался сын. – Это же гравипушка. – Он направил руку в сторону голограммы, и та укатилась к самой стене. – Я могу двигать предметы! – грозным голосом произнёс Никас.

– Погоди, тут есть и другие функции. Давай попробуем их, – предложил я.

– Давай, – согласился он. – Только не сломай, хочу Таиске показать.

– Не сломаю.

Я провёл пальцем по другой дорожке, засветившейся зелёным.

– Пробуй.

Никас направил руку в сторону стула. Тот медленно дёрнулся и, наоборот, направился в сторону сына, набирая скорость. Никас направил руку вверх, чтобы остановить движение стула. На потолке подозрительно задёргалась люстра.

– Аккуратнее, пока не разнёс весь дом.