Рост числа «исключенных» как следствие глобализации активно обсуждается 3. Бауманом. С его точки зрения, исключенные фактически оказываются «человеческими отходами (отбросами)» («wasted life»), не нужными современному обществу. Это – длительное время безработные, мигранты, беженцы и т. п. Они являются неизбежным побочным продуктом экономического развития, а глобализация служит генератором «человеческих отходов»[33]. И в условиях глобализации, беспримерной поляризации на «суперкласс» и «человеческие отходы», последние становятся «отходами навсегда».
В «Размышлениях в красном цвете» (явный намек на коммунистическую доктрину), С. Жижек демонстрирует фактически завершенный раскол мира на два полюса: «новый глобальный класс» – замкнутый круг «включенных», успешных, богатых, всемогущих, создающих «собственный жизненный мир для решения своей герменевтической проблемы»[34] и – большинство «исключенных», не имеющих никаких шансов «подняться» до этих новых «глобальных граждан». С. Жижек называет несколько антагонизмов современного общества. При этом «противостояние исключенных и включенных является ключевым»[35]. В другой своей работе, посвященной насилию, С. Жижек утверждает: «В этой оппозиции между теми, кто „внутри“, последними людьми, живущими в стерильных закрытых сообществах, и теми, кто „снаружи“, постепенно растворяются старые добрые средние классы»[36]. Происходит раскол общества на две неравные части: «включенное» меньшинство и «исключенное» большинство.
Все человечество разделено на постоянно уменьшающееся меньшинство «включенных» (included) в активную экономическую, политическую, культурную жизнь и постоянно увеличивающееся большинство «исключенных» (excluded) из нее. Известно, что в 2015 году 50 % мирового богатства оказалось сконцентрировано в руках 1 % населения Земли, а в 2016 г. уже 52 % всех богатств принадлежало 1 % населения[37]. Это катастрофическое неравенство неравномерно распределено по странам. Так, 1 % населения России владеет 71 % всех богатств страны (в Индии – 49 %, в Индонезии – 46 %).
В связи с развитием робототехники все больше людей останется без работы. Безработица (а, следовательно, «исключенность») грозит и сокращающемуся «среднему классу», лишь часть которого соответствует все новым и новым требованиям Четвертой промышленной революции. Одна из печальных особенностей современной России – бедность работающего населения. Что уж говорить о неработающих (безработных, пенсионерах, нетрудоспособных)…
Между тем, экономическое неравенство является одним из главных криминогенных, девиантогенных факторов, а «исключенные» – основная социальная база преступности, алкоголизации, наркопотребления, проституции, самоубийств, но и – жертв преступлений. Как один из многочисленных показателей – увеличение в России доли таких «исключенных», как «лица без постоянного источника доходов» в числе всех лиц, совершивших преступления, с 11,8 % в 1987 г. до 66,5 % в 2015 г, а доля таких лиц среди убийц возросла за тот же период с 15,3 % до 74,7 %[38].
Миропорядок в значительной мере зависит от степени респонсивности общества (A. Etzioni), те. способности удовлетворять потребности населения. От степени респонсивности общества, от степени обеспечения вертикальной мобильности, от сокращения степени экономического неравенства существенно зависят и тенденции преступности. Свободный, обогащенный знаниями и умениями, не ограниченный в своих начинаниях мелочными запретами и «исключенностью» из активной экономической, политической, культурной жизни, – индивид если и будет «отклоняться» от господствующих норм, то скорее в позитивную сторону – техническое, научное, художественное творчество[39]. К сожалению, экономика и политика постмодерна далеко не однозначно способствует столь идеальному образу.
Двуликость свободной экономики, особенно в российских условиях, начинает все больше осознаваться отечественными учеными, журналистами, вообще мыслящими людьми. «Рабство якобы отменено, а на самом деле присутствует в нашей жизни в полной мере. Только на место личной зависимости встала зависимость экономическая или социальная… Из шести миллиардов людей, живущих сегодня на планете, лишь самое малое меньшинство имеет право на индивидуальность… Остальные превращены в безликую массу, которая используется в экономике, как мясной фарш в кулинарии… Родившийся рабом, на всю жизнь остается рабом промышленности, которая забирает его тело взамен на уголь или кирпич; родившийся среди серых заборов и фабричных корпусов навсегда остается в этом пейзаже, как раб… Различие между реальным социализмом и реальным капитализмом меньше их основного сходства в отношении к человеку как к рабу на промышленной плантации… Управляющему меньшинству принадлежат не только деньги и не только собственность, но и свобода… Колесо социального прогресса застряло в исторической грязи. Оно крутится на месте… Рабство остается рабством, даже если рабы ездят на работу в собственных автомобилях и отдыхают в Египте в отелях all inclusive»[40].
Власть – всегда насилие[41]. Государство, созданное с самыми благими намерениями (защита подданных и граждан, обеспечение общих интересов и т. п.), в действительности служит репрессивным орудием в руках господствующего класса, группы, хунты. Разочарование в демократии толкает население даже образцово демократических государств то вправо, то влево. Тем более, в странах с авторитарным/тоталитарным режимом. Отсюда «арабская весна», «цветные революции», «Occupy Wall Street!», «Майдан». Продолжение не заставит себя долго ждать. Протестная реакция населения по отношению к вершителям власти хорошо известна во все времена и у всех народов. Восстания, мятежи, революции, баррикады, забастовки, голодовки, митинги, шествия и т. п. Для общества постмодерна, характерны, помимо прочих, две «противоположные» формы протеста: терроризм и «перформансы». Если терроризм – крайнее, чрезвычайно опасное и преступное выражение протеста[42], то различного рода перформансы, флешмобы – интеллектуально-художественная протестная реакция. «Разве не постмодернистская политика сопротивления пропиталась эстетическими феноменами – от пирсинга и трансвестизма до публичных спектаклей? Не символизирует ли курьезный феномен „флешмоба“ в чистейшем виде эстетико-политический протест, сведенный к его минимальным рамкам?»[43]. Современные российские примеры: действия Pussy Riot, группы «Война», акции художника Петра Павленского. И очень жаль, что эти протестные действия в «минимальных рамках» влекут реакцию государства в «максимальных рамках» (включая осуждение участниц Pussy Riot к реальному лишению свободы при отсутствии в их действиях состава преступления, предусмотренного ст. 213 УК РФ, и уголовное преследование П. Павленского). Тоталитаризация режимов – сегодня удел (или перспектива) многих государств, включая вполне демократические. Что уж говорить о Китае, Иране, России, КНДР…
Критицизм по отношению к модерну, власти, возможностям науки. Отрицание достижений Нового времени, модерна. Но что на смену? Восприятие мира в качестве хаоса – «постмодернистская чувствительность» (W. Welsch, Ж.-Ф. Лиотар). Как сказал 3. Бауман в лекции «Текучая модерность: взгляд из 2011 года», выступая перед студентами МГУ: «Мы летим в самолете без экипажа в аэропорт, который еще не спроектирован». В мире постмодерна актуален, как никогда, принцип: «Я отрицаю все, и в этом суть моя» (Гёте). Этого не надо бояться. Надо понять, воспринять и учитывать в своей жизни и деятельности. Подростки и молодежь органично усваивают хаотичность общества постмодерна, старшим поколениям удается это с трудом. «Конфликт поколений» извечен, но небывалый ранее разрыв поколений в условиях быстро развивающихся технологий и «ускорения времени» (об этом чуть ниже) служит нередко криминогенным фактором.