Джулио ди Скрибаньи, подчёркивая личное уважение к теологу-обвинителю, даже удосужился наклонить голову в лёгком поклоне, и это был высокий знак признания персональных заслуг Марио ди Лацио. Комиссар инквизиции являлся высокой духовной особой и всячески подчёркивал это своим гордым поведением, но, видимо, достижения теолога были действительно значительны.
Теолог-обвинитель оказался тем человеком, что демонстрировал независимость от власти Джулио ди Скрибаньи, готовя своего коня к путешествию во время выхода комиссара из резиденции. Он был невысокого роста и излишне худощав или болезненно строен, по сравнению с окружающими его спутниками. Овальную птичью голову украшали жидкие светлые волосы, неровно растущие на голове. Растопыренные уши и толстый нос создавали впечатление природного уродства и вызывали чувство пренебрежения к этому учёному мужу. Лицо было неизлечимо жёлтым, а глаза глубоко посаженными и мертвецки пустыми. Здоровье, бодрость и мужская крепость давно покинули бренное тело Марио ди Лацио. Магу захотелось разобраться в грязной и порочной душе данного слуги инквизиции. Тот, в свою очередь, тоже внимательно осмотрел Таддео и даже его помощника Джузеппе. Однако не сказал ни слова, а своё приветствие обозначил небрежным кивком головы.
«Этот слуга инквизиции очень злобен и коварен, смерть идёт за ним по пятам, и он об этом знает. Поэтому его цель – как можно больше людей забрать с собой в тёмный Ад. Кажется, в жизни теолога присутствует некая гнусная загадка, не совсем похожая на обычные тайны людей. Нужно внимательно вникнуть и понять суть личных секретов. Зная тёмные стороны души человека, можно управлять его поступками», – подумал Таддео.
Мысленно маг решил при первой же возможности исследовать астральное пространство вокруг своих новых спутников, чтобы иметь возможность использовать мафлоков и лярв, живущих в ауре людей. Для этого ему было нужно всего лишь в течение нескольких минут иметь физическую возможность контакта с человеком в состоянии бодрствования, сна или гипноза. Однако подобное действие требовало очень больших физических и душевных сил и отнимало месяцы жизни. Исходя из этого Таддео нечасто пользовался этим даром.
Низменные сущности, мафлоки – мужского пола, и лярвы – женского, имелись в ауре практически у каждого человека, живущего на Земле. Только в разных количествах. Они представляли из себя пространственных, безобидных на первый взгляд, якобы совсем не опасных для жизни своих хозяев, внешне незаметных астральных паразитов. Эти адские гнусы не имели ни крови, ни общепринятых тел и не были похожи ни на одно из земных существ. Им не требовалось питание, они существовали за счёт поедания негативных эмоций, низменных пороков, грязных и греховных привычек и желаний человека.
В демонологической классификации мафлоки и лярвы относились исключительно к низкоразвитым сущностям адского мира, неспособным к самостоятельным поступкам и мыслям, в отличие от демонов и их ближайших помощников. Однако их огромную степень влияния на жизнь людей отрицать было невозможно. Для того чтобы погубить человека, надо было просто подкармливать мафлоков и лярв всяческими пороками. Если адским гнусностям удавалось неоднократно победить волю и чистоту души человека, погрузить его в пучину постоянного греха или тёмной слабости, то успех был обеспечен. Через некоторое время индивид, изнутри сгрызаемый адскими сущностями, попадал в смертельную беду. Некоторые неучи демонологии называли их чёрными пороками, но это было неправильно.
Пороки – это всего лишь ежедневная еда для лярв и мафлоков.
Разобраться, кто является мафлоком, а кто лярвой, было практически невозможно. Об этом можно было судить только по их аппетитам. Лярвы предпочитали женские пороки, а мафлоки увлекались мужскими. Например, однажды, для того чтобы добиться успехов в одном смутном деле, Таддео поощрял ежедневное пьянство одного монаха из дальнего горного монастыря. Магу был необходим древний трактат, тайно хранящийся в библиотеке, где этот служитель исполнял должность библиотекаря. Втёршись в доверие к незадачливому монаху, он пристрастил того к дармовому вину и беспробудному пьянству.
Мафлокам это очень понравилось. В конце концов бедняга стал зависим от этого дурного напитка и вскоре умер, предварительно отдав требуемый гримуар. В течение пары месяцев мафлоки съели его ум, сердце, печень и желудок, а Таддео без насилия и крови заполучил необходимый трактат.
В другой раз маг успешно использовал истеричных лярв похоти. Он погрузил свою очередную жертву в длительный гипнотический сон. Затем освободил от оков нравственности его мысленные низменные желания совокупления. Потом приказал лярвам, этим порочным сущностям, ежедневно принуждать этого человека к страсти и пороку похоти. Адские гнусности начали провоцировать жертву мага на удовлетворение низменных инстинктов не только с людьми, но и с различной живностью. Вскоре этот грешник, не имея постоянной возможности заниматься соитием с женщинами, начал прелюбодействовать с многочисленными животными. Он не оставлял в покое ни коз, ни собак, ни ослов, ни кроликов, ни кур. Это надоело соседям по коммуне, и нашёлся честный доносчик. Наступил день, когда жертву тайного воздействия мага задержали за совокупление с коровой, после чего он был осуждён судом инквизиции к сожжению.
И сейчас маг вновь решил использовать пороки спутников для достижения своего успеха, если это понадобится.
Тем временем Джулио ди Скрибаньи не останавливался, теперь уже он решил представить инквизиторской команде и самого Таддео. Комиссар гордо осмотрел присутствующих и указал на мага, скромно стоящего рядом, при этом заявив:
– Представляю вам нашего спутника и секретаря Святого отдела расследований еретической греховности синьора Орсино ди Савельи. Отныне дворянин служит при мне и помогает в расследованиях, дознаниях, допросах, преследовании еретиков и носителей тайных знаний. Как вы понимаете, он выходец из уважаемой, знатной и старинной семьи Италии. Среди его предков имеются римские папы, кардиналы, известные кондотьеры в чинах капитанов итальянских рот при Ватикане и различных европейских монархах. Буквально накануне шпагой синьора Орсино были убиты пятеро разбойников, пытавшихся лишить его чести рода, денег и жизни. Он поразил их клинком, как уничтожают кроликов, свиней или баранов. Просто прихлопнул как мух, комаров, мошек и прочую гнусность.
Мой новый секретарь смел, умён, имеет прекрасные рекомендации и предан инквизиции. Теперь нам предстоит служить вместе против вероотступников. Прошу любить и почитать.
Монахи и теолог-обвинитель были явно шокированы услышанным. Их нисколько не удивило то, что дворянин смог вдвоём со слугой убить пятерых здоровых мужчин. Они считали, что такое бывает. По крайней мере, подобные рассказы были нередкими. Многие бахвалились своей силой, сноровкой и удачей. Однако то, что новым секретарём стал итальянский дворянин из столь известной семьи Савельи, для них стало неожиданностью. Прежде подобные высокородные синьоры не появлялись на столь ответственной, по их мнению, должности. Истинное дворянство Италии считало ниже своего достоинства заниматься поиском ведьм и колдунов. Высокородные синьоры с древними гербами могли приказывать искать еретиков и носителей тайных знаний, но сами предпочитали не пачкать руки подобным неблагодарным трудом без особой на то необходимости и выгоды.
Из этой известной семьи в том числе происходил давно почивший в бозе папа Гонорий III Великий, прославивший себя пятым крестовым походом на Святую землю, а также образованием великого ордена доминиканцев. Знаменитый понтифик при помощи испанского дворянина и каноника Доминика де Гусмана Гордеса создал духовный союз светских людей обоего пола для защиты церкви и стремления к нравственному совершенству общества.
Символом ордена являлось изображение чёрной с белыми пятнами головы собаки с пылающим факелом во рту и надписью «Псы Господни».
Именно к этому знаменитому ордену принадлежали братья-проповедники Батисто, Лукреций, Амато, а ранее и сам Джулио ди Скрибаньи. Комиссар после успешного окончания обучения в одной из теологических школ ордена решил не продолжать служение вере в монастыре, а стал светским каноником, лишив себя монашеского бремени. Он оставил предписание жить «в монастырях, подчиняясь особым правилам» (vita regularis), заменив на исполнение канонов в светской жизни (vita canonica).
