Официально эта версия была пущена в ход 22 июня 1941 года в заявлении германского посла Ф. Шуленбурга, переданным Советскому правительству, и в меморандуме, врученным И. Риббентропом в этот же день советскому послу в Берлине В. Деканозову, уже после вторжения немецких войск на советскую территорию. В заявлении Шуленбурга утверждалось, что в то время как Германия добросовестно соблюдала советско-германский договор о ненападении, Россия неоднократно нарушала его. СССР вел «саботаж, терроризм, и шпионаж» против Германии, «противодействовал немецким попыткам установить стабильный порядок в Европе». Советский Союз вступил в сговор с Англией «в целях нападения на немецкие войска в Румынии и Болгарии», сосредоточив «все имеющиеся русские вооруженные силы на длинном фронте от Балтийского до Черного моря», СССР «создал угрозу рейху». Поэтому фюрер приказал вооруженным силам Германии отразить эту угрозу всеми имеющимися в их распоряжении средствами»[3]. В меморандуме немецкого правительства, врученном Деканозову, говорилось: «Враждебное поведение по отношению к Германии Советского правительства и серьезная, проявившаяся в движении русских войск на немецкую восточную границу, вынуждает рейх к ответным действиям»[4]. Обвинение Советского Союза в агрессивности, в намерении «взорвать изнутри Германию» содержались в обращении Гитлера к немецкому народу, зачитанном утром 22 июня Геббельсом по радио[5].
Таким образом, нацистские руководители, пытаясь оправдать фашистскую агрессию, утверждали, что они вынуждены встать на путь «превентивной» войны против СССР, поскольку он якобы готовился к нападению на Германию, к нанесению ей удара в спину. Версия о «превентивной» войне пытается снять с германского фашизма ответственность за развязывание войны, ведет к утверждению виновности СССР за начало Великой Отечественной войны, ибо, как вытекает из её суждений, вермахт предпринял действия будто бы лишь в военном смысле наступательные, а в политическом – вполне оправданные. В более широком плане, как считают некоторые отечественные историки, этот вопрос затрагивает и проблему ответственности нацистской Германии за Вторую мировую войну[6].
В заявлении Советского правительства в связи с нападением Германии на СССР эти «обоснования» фашистской агрессии были квалифицированы как политика «задним числом состряпать обвинительный материал насчет несоблюдения Советского Союза советско-германского пакта»[7].
Отечественные историки, вскрывая истоки, версии о «превентивной» войне, подчеркивают, что подобную точку зрения – война Германии против СССР – это лишь предотвращение готовящего удара Красной Армии – высказывали и другие приближенные к Гитлеру руководители третьего рейха – Рудольф Гессе, Гейдрих, генерал-полковник А. Йодль и др. Эти утверждения были подхвачены пропагандистским ведомством И. Геббельса и в течение длительного времени использовались для обмана немецкого народа и народов других стран; мысль о «превентивной» войне усиленно внедрялась в умы людей. Под влиянием этой и довоенной пропаганды многие немцы как на фронте, так и в тылу считали войну справедливой, указывалось в донесении службы безопасности 7 июля 1941 года[8], «абсолютно необходимым оборонительным мероприятием…»[9].
Отечественные историки, отвергающие надуманные лже утверждения гитлеровцев опираются и на то, что версию о превентивном нападении – самую удобную для оправдания агрессии – отвергнул, по существу никто иной как сам Гитлер. На совещании 21 июля 1941 года он, характеризуя намерения Сталина, констатировал, что «никаких признаков выступления (СССР – авт.) против нас нет»[10]. Подчеркнем, что именно на этом совещании фельдмаршал В. Браухич получил указание Гитлера начать разработку плана нападения на СССР.
Упомянем ещё одно очень важное высказывание Гитлера, в котором он концентрированно охарактеризовал основополагающие мотивы принятия им решения начать войну против СССР, приведенное в работе немецкого историка Й. Тауберга. 15 февраля 1945 года (уже приближался конец войны) Гитлер вернулся к теме войны. «Самым тяжелым решением этой войны был приказ о наступлении на Россию, – говорил он. – Больше не было надежды окончить войну на Западе высадкой на английские острова. Война могла продолжаться без конца; война, перспективы участия в которой американцев всё возрастали… Время – вновь и вновь время! – все сильнее работало против нас. Единственным средством принудить Англию к миру являлось уничтожение Красной Армии и лишение англичан надежды противопоставить нам на континенте равносильного противника»[11].
Обратим внимание, нет ни одного слова об угрозе нападения Советского Союза на Германию, об ударе в спину и о других аргументах в оправдание «превентивного» нападения на СССР.
Давайте вчитаемся также в записи министра пропаганды третьего рейха И. Геббельса. 16 июня 1941 года он записал в своем дневнике: «фюрер заявляет, что мы должны добиться победы, неважно правы мы или нет. Мы должны любым путем достичь победы, в противном случае немецкий народ будет сметен с лица земли»[12]. 9 июля в обстановке эйфории от побед вермахта, он пишет: «Превентивная война является самой надежной и удобной войной, если принять во внимание, что противник все равно должен подвергнуться нападению при первой же возможности (подчеркнуто – авт.). Это и имело место по отношению к большевизму. Теперь мы будем его бить вплоть до уничтожения»[13]. Как говорят, комментарии здесь излишни.
Версия о «превентивной» войне была отвергнута на Нюрнбергском процессе над главными военными преступниками в 1945–1946 годах. Так, бывший руководитель германской прессы и радиовещания Г. Фриче в своих показаниях заявил, что он организовал широкую кампанию антисоветской пропаганды, пытаясь убедить общественность в том, что «мы лишь предвосхитили нападение Советского Союза… Следующая задача германской пропаганды заключалась в том, чтобы все время подчеркивать, что не Германия, а Советский Союз ответственен за эту войну», хотя никаких оснований к тому, чтобы обвинить СССР в подготовке нападения на Германию не было»[14]. Да и ряд немецких генералов, дававших показания на процессе, не отрицали этого. Даже Паулюс, который был разработчиком плана «Барбаросса» признал, что «в наше поле зрения не попали какие-либо факты, свидетельствующие о подготовке Советского Союза к нападению». Генерал-фельдмаршал фон Рундштедт заявил: «В марте 1941 года я не имел ни малейшего представления о будто бы проводимых (со стороны СССР – авт.) военных приготовлениях». Он и другие генералы на инструктаже у Гитлера были удивлены, услышав, что «русские вооружаются весьма сильно и сейчас развертывают войска с целью напасть на нас». По словам генерала фон Браухича, во время посещения 17-й армии в июне 1941 года, он убедился, что группировка сил красной Армии имела ярко выраженный оборонительный характер»[15].
«22 июня 1941 года – отмечается в приговоре Нюрнбергского трибунала, – без объявления войны Германия вторглась на советскую территорию в соответствии с заранее подготовленными планами. Доказательства, предъявленные трибуналу, подтверждают, что Германия имела тщательно разработанные планы сокрушить СССР как политическую и военную силу для того, чтобы расчистить путь для экспансии на Восток в соответствии с её стремлениями… Планы экономической эксплуатации СССР, массового угона населения, убийство комиссаров и политических руководителей являются частью тщательно разработанного плана, выполнение которого началось 22 июня без какого-либо предупреждения и без законного оправдания. Это была явная агрессия»[16].
