Мирод решила, что Николь окончательно сошла с ума:

– Как ты собираешься путешествовать в таком состоянии? И куда, скажи на милость, ты собираешься ехать?

– Я хочу найти Джоселина. Я хочу быть с ним, когда ребенок появится на свет.

– А ты знаешь, где он находится?

– Сегодня утром я получила от него письмо. Астролог короля предсказал его величеству, что сейчас он может одержать быструю и блистательную победу. Поэтому он уехал из Оксфорда и находится в Стоу-на-Уолде.

Мирод удивленно посмотрела на нее:

– А Джоселин не рискует, когда пишет тебе о подобных вещах?

– Нет, – покачала головой Николь, – когда королевская армия куда-то движется, об этом знают все. Конечно, есть какие-то планы, которые от всех держатся в тайне, но Джоселин и не пишет мне о них.

– Но он пишет конкретно, когда он там будет?

– Конкретно – нет, но ты не волнуйся, я обязательно с ним встречусь.

– Тогда тебе следует взять экипаж с кучером. Николь поцеловала ее:

– Нет, дорогая. Позволь нам с Эммет путешествовать в простых платьях и в простой повозке, чтобы быть похожими на простых крестьянок, занимающихся своими делами. Тогда на нас меньше будут обращать внимание.

– Но не собираешься же ты пуститься в путь в этом ужасном крытом фургоне?

– Боюсь, что именно в нем. Но ты не беспокойся, я не собираюсь трястись на запятках, чтобы у меня начались преждевременные роды. На месте для кучера вполне хватит места для троих.

Мирод нахмурилась:

– Троих? Я надеюсь, ты не собираешься подвергать этому ужасному путешествию еще и Миранду?

– Я больше никогда не расстанусь с ней. Я понимаю, что ты бы здесь прекрасно за ней присмотрела, что ей было бы хорошо и спокойно в Кингсвер Холле, но я все равно возьму Миранду с собой. Понимаешь, когда она чуть не утонула в тот день, я впервые почувствовала, что это действительно мой ребенок, – слова соскочили у нее с языка, прежде, чем она успела подумать.

Выражение лица Мирод из недоверчивого сделалось совершенно потрясенным:

– Но ведь ОНА ТВОЯ дочь? Или нет?

– Да, конечно, – поспешила успокоить ее Николь, – просто ребенок Джоселина для меня так важен, что иногда мне кажется, что он – первенец.

Лицо Мирод смягчилось:

– Дорогая Арабелла, какая же ты замечательная жена.

– А ты – просто замечательная золовка. Но, пожалуйста, не плачь. Я вернусь, обещаю тебе.

– Правда? Ты, правда, вернешься?

– Да. В конце концов, мой ребенок имеет права на этот дом.

Все-таки Мирод всплакнула, и Николь почувствовала себя виноватой от того, что оставляет ее одну в этом мрачном доме, полном грусти и привидений.

– Тебе не будет здесь неуютно?

Золовка покачала головой:

– Сабина не причиняла мне зла, пока была жива, и я не думаю, что теперь она будет вставать из могилы, чтобы беспокоить меня.

– Но ты бы не хотела уехать отсюда на некоторое время?

– Нет, – уверенно ответила Мирод, – мне нужно следить за тем, чтобы дом содержался в чистоте и порядке, ведь вы с Джоселином вернетесь сюда.

– Мне будет не хватать тебя.

– А мне – тебя.

Все было сказано, и они обе понимали это. Поэтому на следующее утро они расстались с бодрыми лицами и без рыданий. Повозка, управляемая Эммет, съехала с парома на противоположном берегу реки и скрылась за поворотом дороги. Две женщины и ребенок направлялись туда, где вовсю бушевала гражданская война.

Было решено ехать прямо, хотя в этом случае им обязательно придется пробираться по территории врага. Эммет не стала заезжать в Таунтон, который, по слухам, был недавно занят роялистами (правда, сэр Томас Ферфакс уже успел освободить его). Вместо этого она, тщательно выбирая дорогу, медленно вела повозку от Экзетера до Бата. Тут и там встречались солдаты обеих армий, но никто не задавал вопросов двум женщинам – женам фермеров, одна из которых вот-вот должна была родить, которые спокойно ехали по своим делам. И все-таки их путешествие оказалось слишком долгим и тяжелым, так что, когда они, наконец, прибыли в деревню Стоу-на-Уолде, то узнали, что король и его генералы уже покинули ее.

Николь, уставшая от того, что все время приходилось спать прямо в фургоне, сняла комнаты в гостинице под названием «Орел и младенец». Ей пришлось сначала показать деньги, потому что хозяин не верил ей на слово. Но зато там она узнала, куда отправился король со своим войском. Оказалось, что его армия достигла почти шести тысяч человек: среди них было триста всадников и пять тысяч триста пехотницев. Еще она узнала, что на военном совете Георг Горинг и принц Руперт полностью разошлись во мнениях о дальнейших действиях.

– Король и принц хотели ехать на север. Они остановились здесь, и, вы знаете, военный совет проходил именно в этих стенах, – с гордостью говорила жена владельца гостиницы, выкладывая перед ними на тарелку огромный кусок мяса.

Николь, забыв о хороших манерах, тут же набросилась на еду.

– А что Георг Горинг? – спросила она с набитым ртом.

– Он сначала пытался сдержанно им возражать, но в один прекрасный момент не выдержал и прямо-таки взорвался. И это все происходило здесь у нас в гостиной. Он считал, что они должны вернуться на запад. Один из его солдат рассказал мне, что милорду там было очень весело, он был сам себе хозяин и грабил и разбойничал, как хотел.

– Он вел себя как разбойник, – прокомментировала Николь, обгладывая куриную ножку.

– Они все-таки разделились – милорд решил возвратиться на восток, а королевская армия отправилась совсем в другое место.

– А вы не знаете, куда?

– Конечно, знаю. Они отправились в Маркет-Харборо.

– Боже мой, – чуть ли не прорычала Николь, – это далеко?

– Далеко, – ответила Эммет, – отсюда – мили, мили и мили. Почему бы нам не остаться здесь и не подождать, когда они вернутся?

– Но почему ты решила, что они вернутся сюда?

Эммет слегка занервничала:

– Уж не хотите ли вы сказать…

– Нет, не хочу. Я просто хочу сказать, что они совсем не обязательно будут возвращаться тем же путем.

Эммет вздохнула:

– Вы правы. Просто я так натряслась в этом фургоне, что мне кажется, уже никогда не смогу прийти в себя.