– Нателла? – послышался голос Ларионова.

– Иди-и ко мне-е… – отозвалась Нателла.

Её завывающий голос казался объёмным и словно доносился отовсюду сразу.

Позади раздался плеск воды и невнятное бормотание. Екатерина Андреевна пригнулась и бесшумно подкралась к пруду. На фоне сверкающей водной глади отчётливо выделялись две фигуры: одна низкорослая, другая долговязая.

– Дар кучо? – громким шёпотом спросила низкорослая фигура.

– Дар ин чо! – ответила долговязая фигура.

Вновь послышался плеск воды.

– Тихо вы! – выскочив из-за кустов, шикнула Екатерина Андреевна. – Расшумелись тут!

Обе фигуры, одна за другой, с шумом попадали в пруд. Через мгновение над водой показалась голова Сархата, а следом отчаянно отплевывающийся Анзур.

– Екатрин Андревна? – прошептал Сархат.

– Вы что тут делаете? – строго спросила Екатерина Андреевна, подойдя к самой кромке.

– Ми тут рыба ловил, – признался таджик.

Его младший товарищ часто закивал, демонстрируя кривую самодельную удочку.

– Кого-нибудь подозрительного видели?

– Женщин был, – ответил Сархат. – Бели-бели, как луна.

Анзур снова закивал.

– Где был? – спросила Екатерина Андреевна.

– Туда хадил, – показал Сархат. – Ратонда.

– Внутрь?

– Нутрь, нутрь.

– Сидите здесь. Тихо, – приказала Екатерина Андреевна и резво переместилась обратно к ротонде.

Ларионова нигде не было видно. Откуда-то донеслось тревожное тявканье. Екатерина Андреевна поспешила на звук и обнаружила Вениамина Аркадьевича лежащим на земле. Рядом, натягивая поводок, надрывно тявкал Тимоша.

– Ах, чтоб тебя!.. – воскликнула Екатерина Андреевна и склонилась над Ларионовым. – Ну, что ты разлаялся? – Она взглянула на Тимошу. – Не узнал, что ли?

Чёрная тень накрыла беснующегося Тимошу и неподвижно лежащего Вениамина Аркадьевича. Екатерина Андреевна медленно обернулась. Белая женская фигура с неестественно застывшим лицом с размаху огрела её по голове здоровенной палкой.

Карета скорой помощи неуклюже перегородила дорогу. Лиловый свет проблесковых маячков прыгал по огромным каштанам, нырял в пруд и, отразившись от водной глади, многократно усиленный, ударял в кусты сирени, придавая им колдовской оттенок. В машине с перебинтованной головой сидела Екатерина Андреевна Романова и покорно предавалась в руки молодого симпатичного врача, который с редким усердием измерял у пострадавшей давление, отсчитывал пульс, заглядывал в глаза и просил показать язык.

Возле скорой помощи топтались Завадский и Чайкин. Чуть поодаль переминались с ноги на ногу Сархат и Анзур, держа на поводке притихшего Тимошу.

– Как голова? – спросил Чайкин.

– Пустяки, – отозвалась Екатерина Андреевна. – Что с Вениамином Аркадьевичем?

– Увезли в больницу, – сообщил Завадский.

– Вам я бы тоже проехать в больницу, – посоветовал Екатерине Андреевне врач.

– Нет уж, благодарю, – возразила она и выбралась из машины.

Чайкин предупредительно подал тёте руку.

– Вы нападавшего разглядели? – спросил Завадский.

– Нападавшую, – поправила Екатерина Андреевна. – Это была женщина.

– Да, да, я слышал, – сказал Завадский, кивая на таджиков, – «бели-бели, как луна».

– Я её не разглядела, потому что она была в маске.

– В маске? – переспросил Чайкин.

– Да, в такой… силиконовой. И маска действительно чем-то напоминает Нателлу.

– Отлично! – воскликнул Завадский и с досадой хлопнул ладонью по своей неизменной папке. – И кого нам теперь искать?

– Но я слышала голос, – заметила Екатерина Андреевна. – Это не Кабанова и не студентка Валерия… И даже не племянница Жанна.

– Значит, опять – призрак? – горько усмехнулся Завадский.

В небольшой двухместной палате, на одной из коек, устроившись полусидя, читал книжку Вениамин Аркадьевич Ларионов. Вторая койка была тщательно заправлена и пустовала.

Дверь в палату распахнулась, и на пороге возникла Екатерина Андреевна Романова с традиционной сеткой апельсинов в руках и большим пластырем на лбу.

– Доброе утро! – радостно поприветствовала она больного.

– Екатерина Андреевна? Какой сюрприз!

– А вы тут один! Прямо, как лорд. – Екатерина Андреевна вошла в палату и положила апельсины на тумбочку. – Выглядите хорошо.

– Спасибо. Признаться, я терпеть не могу постельный режим.

– Ничего! Скоро мы поймаем злоумышленника, и…

– Но это же была Нателла…

– «Иллюзии привлекают нас тем, что избавляют от боли, а в качестве замены приносят удовольствие», – процитировала Екатерина Андреевна.

– Кто это сказал?

– Зигмунд Фрейд.

Ларионов покачал головой.

– Я просто увлекаюсь чтением афоризмов, – пояснила Романова. – «Юность довольствуется парадоксами, зрелость – пословицами, старость – афоризмами».

– А это…

– Дон-Аминандо.

– Не слышал о таком.

– Так я про иллюзию…

– Никто не знает наверняка, куда попадают души умерших, – изрёк Вениамин Аркадьевич.

– И не следует торопиться это узнать, – поспешила заметить Екатерина Андреевна.

– В тот день мы с Нателлой вернулись из театра. Был поздний вечер. Кто-то позвонил ей. Она сказала, что на пять минут выйдет – какой-то сюрприз. Я не хотел отпускать её одну, но… Нателла была так весела… Я прождал больше часа. Потом стал звонить ей на сотовый, она не отвечала. Я не спал всю ночь… А утром пришли из полиции, сказали, что Нателла утонула… Зачем я отпустил её! Если бы я… Может, она во всем винит меня?

– Она вас ни в чем не винит. И уж конечно, не торопит вас присоединиться к ней. Поверьте, я-то женщин знаю… Ладно, мне пора. Я только на минутку забежала.

– Как, уже уходите? – встрепенулся Ларионов.

– Дела, дела! – пропела Екатерина Андреевна. – Кстати, я бы хотела посмотреть ваш домашний архив: фотографии, плёнки, записи… Если вы, конечно, не против.

Вениамин Аркадьевич достал из тумбочки ключи и протянул Екатерине Андреевне.

– Прошу!

– Благодарю. А вы поправляйтесь, я загляну на днях.

С экрана телевизора глядела улыбающаяся Нателла.

– Веничка! Ты идёшь? – спросила она. – Ну, хватит снимать! Иди ко мне!

Камера приблизилась к Нателле.

– Потанцуем? – кокетливо произнесла она.

Екатерина Андреевна остановила запись и перемотала плёнку назад. Старенький видеомагнитофон со скрипом повиновался. Екатерина Андреевна нажала на кнопку «воспроизведение». На экране вновь появилась Нателла.

– Веничка! Ты идёшь?

Екатерина Андреевна нажала на «стоп».

– Вот сукин сын! – воскликнула она и, спохватившись, обернулась.

Но в квартире Ларионова она была одна.

– Простите мой французский, – машинально пробормотала Екатерина Андреевна. – А ведь он был прав! С ним говорила Нателла…

За столом в комнате для допросов сидел в привычной позе, сложив перед собой руки, Завадский. На сей раз в качестве подозреваемой напротив сгорбилась Аделаида Ростиславовна Кабанова.

– Хотите воды? – спросил Завадский и, не дожидаясь ответа, наполнил стакан из потёртого мутного графина.

Кабанова залпом осушила стакан и аккуратно поставила его на стол.

– Я вам ещё раз повторяю, не было меня в парке, – сказала она. – И я не знаю никакого призрака.

– Может, вы ещё будете отрицать, что забрались в квартиру к гражданину Леонову? – прищурившись, спросил Завадский.

– Буду. Никуда я не забиралась.

– Чайкин? – Завадский кивнул напарнику, сидевшему на подоконнике.

Чайкин проворно достал из портфеля прозрачный пакет с перчаткой и подал его Завадскому.

– Это ваша перчатка? – спросил Завадский.

– Нет, – ответила Кабанова.

– Ну что ж, проверим.

Он вернул перчатку Чайкину и с показной осторожностью передал ему стакан, из которого пила Кабанова.

– Товарищ лейтенант, отнесите всё это в лабораторию, – сказал Завадский. – Пусть сравнять образцы ДНК, найденные на перчатке, с теми, что на этом стакане.