–Еще ты, – направила она узловатый палец на Варвару, – давать будешь ей утром и вечером, каждый день, отвар, по половине кружки. Кружку оставлю.

Она достала небольшой деревянный стакан, выточенный из цельного дерева:

– Из него поить будешь. Как закончится, скажешь Настасье, еще отвар сделает. Травы ей оставлю.

Старуха повернулась и пошла к двери, оглянувшись перед выходом.

Варваре на миг показалось, что глаза старухи сверкнули зеленым светом, молодо и ярко. И не старуха это вовсе, а статная молодая женщина с длинной русой косой. Но тут же видение пропало. Из дверей выходила согнутая грузом прожитых лет древняя старуха в черном, опирающаяся на клюку.

– Свидимся еще. Хотела дочку – и получила,– сказала Варваре бабка Марфа и вышла.

Потянулись дни. Девочка потихоньку приходила в себя. Пила отвар, воду. Немного начала есть. Была она очень маленькая и худенькая. Только к Рождеству понемногу начала ходить по избе.

Девочка сначала очень пугалась шумных мальчишек, потом привыкла. Средний, Павел, вырезал ей игрушки из чурочек. Вырезал куклу, по частям. Приделал руки и ноги на деревянные крепежи. Сам придумал. Они даже двигались. Голову посадил – выпилил круглешок, и приделал. Варвара с Машенькой нарисовали лицо. Ни у кого такой куклы не было, не только в деревне, но и в городе. Варвара сшила из лоскутков одежду. Девочка спала с куклой, играла, одевала ее.

Когда первые боли прошли, девочка смогла говорить, и Варвара спросила:

– Тебя как зовут?

– Никак, – ответила девочка.

– Так не бывает,– влез Сенька.– Меня вот мама Сенечкой зовет. – Так я Семен, а все вокруг Сенькой кличут. Тебя же дома как-то звали.

– Меня дома звали – эй, ты, и иди отсюда, дрянь. – сказала девочка. – Но очень давно мама и бабушка называли меня Машенькой.

– Значит, Машенька, Мария,– сказала Варвара,– И мы тебя так звать будем.

Павел с Иваном, когда узнали про этот разговор, мрачно переглянулись. Это взгляд своевременно заметила Варвара, и прикрикнула:

– Не лезьте, без вас разберутся. Малы еще во взрослые разборки встревать.

Когда переломы зажили, Машенька начала вставать.

– Тетя Варя, можно я помогать буду.

– Помоги. Вот веник, мети пол понемногу.

Малышка хвостиком ходила за Варварой. А однажды ночью пришла к ней под одеяло:

– Тетя Варя, мне страшно. Можно я радом полежу?

С тех пор спала она возле нее. Варя поправляла одеяло на девочке. Как же настрадалась малышка. Она же ее купала. Видела, сколько шрамов на ней.

К Рождеству малышке справили валенки и одежонку. Выходила она только во двор. Даже к забору не подходила, боялась.

Да, во дворе теперь было две собаки. Верного защитника Машеньки Павел с Иваном увели к себе, чтобы Прошка не добил пса. Пес отъелся, играл с детьми.

Когда Машенька вышла во двор, пес бросился к маленькой хозяйке с радостным визгом, чуть не сбив с ног, облизал все лицо. Собачье счастье было таким искренним. И Машенька впервые за время нахождения у Варвары, обняла пса и расплакалась.

А вечером, тихо легла под бочок и спросила:

– Тетя Варя, а ты меня не отдашь обратно?

– Не отдам, Машенька, спи.

Дни шли за днями, Машенька окрепла, раны зажили, стала меньше пугаться, и даже стал слышен тихий смех.

Подходила весна. Варвара развесила стиранную одежду на веревках. Вдруг услышала крик Сеньки:

– Не трогай ее!

Следом раздался лай и визг пса.

Варвара рванула к входу. Во дворе стоял Прошка и за воротник шубейки держал Машеньку. Девочка болталась в воздухе, не доставая ногами до земли, и пыталась вырваться. Сбоку лежала собака, которую Прошка ударил ногой, и та отлетела, ударилась о крыльцо и затихла. Верный Пес старался защитить свою маленькую хозяйку.

Сенька бросился на взрослого мужика:

– Отпусти ее, гад!

Прошка отмахнулся от него, как от какой-то мухи. Сенька отлетел в сторону, упал возле собаки, и тут же вскочил.

Варвара почувствовала, как ярость красной пеленой застилает на глаза. В руках само по себе оказалось коромысло.

Еле сдерживаемым от ярости голосом она почти прошипела:

– А ну-ка, отпустил девочку!

– Моя дочь, домой забираю. Пожила по чужим людям, и хватит, – нагло заявил Прошка. – Дома дел полно, с малым кому-то надо водиться.

– Последний раз говорю – отпусти девочку, – повторила Варвара.

Прохор усмехнулся, в этот момент коромысло опустилось ему на голову. Прохор в последнюю секунду отшатнулся, и удар пришелся по руке. Машеньку он от неожиданности выпустил. Девочка бегом рванула за спину Варвары, и испуганно выглянула.

– Быстро идите в дом, вместе с Сенькой, дверь подоприте,– скомандовала Варвара, и дети шмыгнули в дверь.

Варвара наносила Прошке удар за ударом, не давая прийти в себя. Он пытался вырвать коромысло, но не мог. Тяжело справиться с разъяренной бабой. Вылетел со двора и стал отступать. Варвара неслась следом. Люди стали выглядывать на улицу и хохотать:

– Что , Прохор, получил… Беги быстрее..

Прохор бежал, закрывая голову. Но тут коромысло сломалось. Он оглянулся и тяжело дыша двинулся на Варвару, сжимая кулаки.

– Все, сука. Я тебе сейчас устрою.

– Еще шаг, и тебе не жить,– спокойно раздался голос кузнеца.

Прошка остановился.

– Она первая начла, я просто хотел забрать дочь.

–Чтобы убить, забить до смерти? Для этого ты ее хотел забрать? – завелась Варвара, – Нет у тебя больше дочери. Моя она.

– Так, – сказал кузнец, – Слышал? Эта девочка наша. Подойдешь к ней или притронешься, дело будешь иметь со мной.

– И со мной, – проскрипел старческий голос бабки Марфы. – Еще раз подойдешь, прокляну так, что смерть покажется благом. А умереть не сможешь.

Тишина воцарилась такая, что даже дыхания не было слышно.

Прошка отступил:

– Да и не нужна мне эта пигалица, забирайте, раз это отродье вам так дорого.

Сплюнул на землю, развернулся, и пошел в сторону своего дома.

Глеб подошел к Варваре.

– Остановись. Пойдем домой. Все закончилось, никто Машу не тронет.

Варвара, отбросив в стороны обломки коромысла, резко развернулась и пошла в сторону дома. Как только она вошла во двор, к ней бросилась Машенька:

– Мама Варя, не отдавай меня, Мама… мама…– худенькие плечики вздрагивали от рыданий, девочка упала на колени, ручки обхватили ноги Варвары.

Варвара нагнулась и одним рывком поняла девочку на руки, прижала к себе:

– Я не отдам тебя никому, малышка. Ты моя, Моя девочка, моя доченька. Только моя.

У Глеба и мальчишек перехватило горло, Сенька вытер предательские слезы и прижался к Глебу. Иван прошипел:

– Пусть только тронут ее, я тогда не знаю, что сделаю.

Братья согласно кивнули.

– Пойдемте, я отвар из трав поставила,– сказала Варвара.

Все зашли в избу.

Прошло несколько дней. Варвара перебирала пряжу. Машенька, как всегда, крутилась рядом. Тут раздался стук в дверь.

– Заходи, кто такой стеснительный,– громко сказала хозяйка.

В дом зашел Глеб.

–Я тут тебе с мальчишками сделал, – и протянул новое коромысло, – и Машеньке.

Второе коромысло было точь в точь как взрослое, только в несколько раз меньше. А к нему приложены два очень маленьких ведерка.

– Это мне?– недоверчиво сказала девочка.– ИИИИ, с радостным визгом кинулась она к подаркам.

– Мама, мама, смотри, я как взрослая буду, – радостно смеялась Маша.

Все с улыбкой наблюдали за девочкой.

– Мама, а дядя Глеб будет мне папой, да? – вдруг сказала Маша.

Варвара покраснела, хотела что-то сказать, но, посмотрев на мальчишек, затаивших дыхание. Сенька при этом кивал за спиной Глеба и шептал:

– Да, да, да, соглашайся.

Варвара вздохнула. И ответила:

– Да я не против, дочка, как мальчики.

– Мама, да мы давно не против, только вы с дядей Глебом молчите все, – пробасил неожиданно Пашка.

Глеб улыбнулся:

– Раз все согласны, выходи Варвара, за меня.

– Только жить будем здесь, – сказала Варвара. Моя изба просторнее.