– Добрый день, я по объявлению! – сказала она, глядя на ошарашенного Степана. Он всё ещё не мог отойти от шока отцовства.

– Что за объявление?

– Домработницу искали?.. В квартире убираться, – с неловкой улыбкой ответила незнакомка.

– Нет.

– Плеханова два, квартира сорок?

– Это за углом. Мы относимся к Лебедева, – объяснил Степан и резко повернулся: за его спиной послышался громкий детский плач. Сперва робкий, но уже через секунду проснувшийся в одиночестве малыш голосил так, как сотня колоколов в воскресный день на колокольне. Хотелось заткнуть уши и бежать.

– А вы того… с детьми умеете? Ну, это… – вдруг очнулся от собственных мыслей Степан, в панике сообразив, что перед ним стоит девушка, которая потенциально может справляться не только с уборкой. Он уже боялся того, кто голосит в его прежде тихой холостяцкой берлоге.

– Я как-то очень некстати стал отцом, если вы понимаете. И понятия не имею, что делать с ребёнком. Я вам заплачу! Вы можете поработать няней?.. Умоляю! Станьте моей няней?

Девушка звонко засмеялась.

– Бррр! Конечно же, я имел в виду его няней, – поправил себя Стёпа и указал пальцем в глубину квартиры.

– Ну, давайте посмотрим, – согласилась девушка. – Меня зовут Лилия.

– Меня просто: Степан!

Лилия засмеялась в кулачок. С любопытством осматриваясь в новом для себя пространстве, прошла в комнату с малышом. Увидев ребёнка, лежавшего в корзинке, она тут же подбежала и вынула его из пелёнок.

– Нужны чистые пелёнки, ползунки или памперсы. Я помою этого карапуза. А вы приготовьте полотенце и освободите стол для пеленания. Да! Ребёнок не может спать в корзине!

– Но у меня нет ничего!

– Как нет!

Лиля стала оглядываться по сторонам и тут же увидела в углу комнаты глубокое квадратное кресло с подлокотниками.

– Вот. Вот здесь он может временно спать.

Девушка ловко взяла младенчика под живот и, засунув под кран с тёплой водой, ловко обмыла его со всех сторон. В воздухе ещё носился слабый запах детских «какулек», но ребёнок был чист и доволен, как ангел. Стёпкино полотенце, белое как снег, ещё совсем новое, ему очень шло. Что папашу совершенно не радовало. Он понимал, что совсем скоро этот предмет превратится в непрезентабельную детскую тряпку и весь лоск холостяцкой квартиры с её стерильностью и минимализмом улетит ко всем чертям. Жизнь его превратится в ад!

– Вот она – цена блаженства!

Лиля, накидав для Стёпы список покупок, отправила молодого папашу в магазин и аптеку, а сама положила ребёнка в кресло, развернув его открытой стороной к стене, и побежала на кухню разведать, как обстоят дела с продуктами.

– А ещё молока, масла, хлеба… продукты купить нужно! – крикнула она, обнаружив, что в холодильнике шаром покати.

Степан что-то буркнул, типа: здрасти, приехали! Но конкретизировать свои претензии не стал. Испугался, видимо, что так удачно подвернувшаяся няня сбежит, так не начав свой трудовой подвиг, из-за его неуместной жадности и меркантильности.

Лиле и правда очень хотелось выпить чаю с дороги и перекусить. Она только что сошла с автобуса и ещё ничего не ела. Мама буквально вытолкала её за порог со словами: «На месте поешь!»

Вот она и на месте. Произошло всё именно так, как она и сказала. Это же мама! Без магии не обошлось, иначе как могло всё пройти настолько гладко? И ребёнка принял, и Лилю моментально в оборот взял, не выясняя, кто она и откуда взялась именно в тот момент, когда ему понадобилась помощь!

Стёпа посмотрел на воду: поплавок мелко подрагивал. Он дёрнул удочку, и в воздух взвилась тонкая леска с… мелкой рыбёшкой на крючке.

…Вот так всё и произошло. С тех пор Лиля жила с ними. Общие проблемы и проживание бок о бок, естественно, закончилось так, как и должно было закончится: спустя год они поженились.

Лиля всегда казалась Степану девушкой несколько со странностями. «Но зато красивая. И вообще… милая, добрая, заботливая. И наивная, как дитя… Только за это ей можно простить чёртов срач… когда она творит свои дизайнерские штучки. Но потом она убирается», – выдохнул он и поёжился. «А как Лавра прикрывает, буквально телом! У ребёнка всё из рук валится. Предметы летают. Учителя постоянно жалуются на плохое поведение, вызывают родителей в школу. Ходит, конечно же, Лиля».

Много раз Степан настаивал, чтобы ребёнок называл её мамой, но она ни в какую: «Ни мама я ему. Так будет не хорошо», – упиралась Лилия и называла Лаврушу братишкой. Он её соответственно – Лиля. Однажды прямо перед началом учебного года Степан с Лилей даже поссорились. Лавру пришла пора идти в школу, и Степан переживал, что жену отца сынишка на глазах у всех станет звать Лилей. Лишние сплетни, пересуды, но Лиля поставила себя жестко: или расстаёмся или… Они разругались и сутки не разговаривали. Больше Степан не выдержал.

Лавр вообще не понимал, в чём причина спора. Ему хватало любви и заботы. Совершенно без разницы, как назвать Лилю, главное, чтобы она была рядом. Мама? Он слышал, что так бывает. Мало ли… С детства ему было страшно спрашивать отца, что приключилось с мамой. Вдруг отцу станет больно?..

…Рыба клевала, но сосредоточится на рыбалке Степан не мог. Он чувствовал: вот-вот что-то произойдёт. Вдруг стало очень тихо. Ни плеска воды, ни песен сверчков не стало слышно. И только невдалеке, на поляне, где в палатке спал Лавр и Лиля, что-то неожиданно звякнуло.

– Котелок?

Почти сразу он услышал звонкий девчоночий смех. Прерывистый, словно во время игры в догонялки.

Степан приподнялся и, хватаясь за кустики мяты, стал взбираться по сухому глинистому склону. В воздух поднялся терпкий пряный аромат, а глаза тут же уловили движение. Он увидел девушек и девочек в цветочных венках, весело снующих босиком среди палаток и рюкзаков. Лагерь посапывая спал глубоким сном.

Протирая глаза, из палатки на четвереньках вылез Лавр и, вылавливая глазами из хоровода Лилю, попытался окликнуть её, но она никак не реагировала, резвясь, словно лесная нимфа в кругу подруг.

– Если задуматься, то всё так и есть. Теперь всё по-настоящему сходится, – шептал себе под нос Степан. – Появилась неожиданно, влюбила в себя и Лаврушу братишкой зовёт…

К палатке подбежала девчушка и подала Лавру руку. Они были очень похожи друг на друга, как однояйцевые близнецы. «Огошеньки! Неужто, я многодетный отец? Она одна или ещё в нашем колхозе прибудет?» – удивился Степан.

Девочка взяла Лавра за руку и повела в сторону леса, что-то рассказывая. У самой кромки на поваленном дереве сидела Она. Его прекрасная фея.

Степан тут же забеспокоился за сына, и, ни секунды не мешкая, спотыкаясь о кочки, направился к ней.

– Ну вот и свиделись, Лавруша. Сыночек, – сказала «фея» и распахнула Лавру свои объятья. Мальчик, не раздумывая, подбежал и обнял её. К ним присоединилась и девчушка, забравшись матери на колени.

– Лавруша, а ты с нами останешься или снова к людям уйдешь? – поинтересовалась девочка. Лавр вопросительно глянул на отца.

– А папа разрешит?

– Папа не разрешит! – грозно ответил запыхавшийся Степан.

– Степан, что сердитый такой? Виолку испугал, – она указала глазами на дочку.

– Пап, Виолка утверждает, что она моя сестрёнка. Это правда?

Степан нагнулся к девочке, глядя ей в глаза.

– Иди-ка ко мне, – он протянул к ней руки, и Виолка смело шагнула вперёд. Лавр засмеялся. Он совсем не ревновал. Даже когда увидел на лице Степана слёзы умиления.

– Как тебе моя старшая дочка Лилия? – пристально посмотрела «фея» на Степана. Степан не хотел показаться дураком и сделал вид, что давно обо всём догадался.

– Не идеал.

– Ой ли! Мои дочери все как одна идеальны. Вот только незадача: всё чаще девочки-берегини рождаются без волшебства. Раньше это было б просто невозможно, а сейчас пять моих дочерей живут в мире людей. Те крохи волшебства, с которыми они рождаются, не могут защитить их, спрятать в магическом мире. А знаешь, Степан? Лилия сообщила мне очень хорошую новость: Лавр проявляет способности к магии!