Директриса медленно сняла с себя очки и тихонько произнесла:

–Что за детский сад? – а потом повторила то же самое, что и сказала в начале – Что мне с тобой делать? – только на этот раз громче и чётче.

Я закатил глаза, а после перевел взгляд на один из, почти завявших, цветов в горшке.

–Недавно до меня дошло, что ты избил кого-то на заднем дворе школы. Как раз новенького, Уильяма, это так?

Я слегка замялся.

–Да, так. Но опять же, он сам нарвался!

Началась новая минута молчания. Как же я не любил, когда директриса просто затыкалась. Невозможно было вести диалог. А ещё это значило что-то не сильно хорошее. Для меня, естественно.

–Вот что, – вдруг громче обычного начала она. Таким тоном директриса обычно отчитывала всех, кроме Кристофера. На самом деле, она была не так добра ко всем. Только к Кристоферу, потому что жалела. Но не сейчас. Сейчас ее тон говорил об обратном; что она хочет его наругать, хорошенько обозлиться. – Уильям, мальчик хоть и самостоятельный, но с особенностью. – она натянула очки обратно на нос и придвинулась к столу. – Ему нужен помощник. Понимаешь о чем я?

Я сразу среагировал, даже вздрогнув:

–Вы вообще видели сколько у него таких помощников?! Точнее, помощниц. Я не буду его поводырем!

–Кристофер, каждый день у него новая «помощница», которая пытается заигрывать, а потом уже, когда понимает, что это напрасно, уходит. Понимаешь, ему нужен постоянный, официальный помощник. Да и такие помощницы от травм с твоей стороны ему не помогут. А стимулом для тебя будет продолжение обучения здесь. Кристофер, пойми, я ведь тоже не резиновая. Твои выходки отражаются на репутации учителей, директора и, в конце концов, школы. А в другое учебное заведение сомневаюсь, что тебя возьмут. Максимум – это в какой-нибудь глухой деревеньке, где никто не знает, что ты вытворял здесь.

–Да понял я! – неожиданно вырвалось и я, вскочив с места, стремительно направился к выходу из кабинета, а потом уже и из школы.

–Вот и умница! – услышал я себе вслед от директрисы.

Там же, в школьном коридоре, я встретил одну из моих бывших, Свету. Она вела Уильяма под руку в сторону класса. Света мне напомнила Ксюшу. И, наверное, из-за этого, в тот же момент, я представил Ксюшу на месте Светы. РЯДОМ С УИЛЬЯМОМ. Так меня взбесил этот Шекспир, но бить его было нельзя, особенно при свидетелях. Сразу бы вылетел. Поэтому, в порыве злости (на директрису, Уильяма, Свету или Ксюшу, я так и не понял), проходя мимо, я толкнул его в плечо. И, на удивление, это оказалось даже, почти, случайно.

***

При входе в дом меня, как обычно, с порога встречал запах перегара и кухонное радио. Там играла какая-то из песен Полины Гагариной, под которую завывала мать, снова, судя по голосу, пьяная:

–Посиди со мной! Поговори со мной!* – причем, не умоляюще, не прося, а так, навеселе.

Я медленно стянул с себя обувь и прошел в комнату, не собираясь отрывать мать от домашнего караоке. Кинул рюкзак на не заправленную кровать и сразу поспешил открыть окно, потому что перегар постепенно добирался и до моей комнаты. В это же время жуткий вой стал подбираться ко мне сзади:

–Мокрые глаза заслоняя рукой, я прошу тебя.., – она схватила меня за плечи. – бывший мой !– пропела она, причем, уже не попадая в строчки. Я медленно обернулся на нее. Передо мной возникло бледное, даже слегка желтоватое, отёчное лицо. Черные пряди сальных волос небрежно падали на красные, чуть ли не заплаканные глаза, щеки и плечи. Она, как обычно, была одета в розовую кофту с отвалившимися стразами и облегающие джинсы «Levis», подаренные подругой, работающей в соответствующем магазине (только вот, я даже не уверен, что они куплены, ведь когда она их принесла на джинсах был магнит).

–Кристи, лапочка, сходи в магазин, принеси мамочке пивка. – у нее изо рта пахло намного сильнее, чем во всей квартире. Она стала мять мне плечи. – А, сыночек? Принесешь?-как будто для того, чтобы я не смог отказать. Смог, конечно.

–Мам, у нас больше нет денег, ты и так всё пропиваешь, помнишь?

Я, конечно, соврал. Деньги у меня были. Я давно ещё научился загонять младшеклассников за школу и вытряхивать из них всю мелочь и обеды, которые их любящие мамочки по итогу делали для меня и Женьки.

–Ах, ты тварь неблагодарная!

Она сжала мои плечи, а потом, резко замахнувшись, влепила мне пощёчину. Кроме звонкого удара я услышал удаляющийся топот в коридоре и хлопок двери.

«Спектакль окончен» – Полина Гагарина*

–Ты Женьку напугала! – сразу понял я, но матери, продолжающей меня материть, похоже, было совсем не до этого. Я скинул ее руки со своих плеч и направился в сторону Женькиной комнаты.

–Ты слышишь меня? Меня слы-ш-шь? Дылда восемнадцати летняя, на шее у матери и даже пивка купить ей не можешь! Тварь неблагодарная! – завопила она, стучась в стену. Только мне уже на это было наплевать. Я постучал в дверь и аккуратно зашёл в комнату. Женька сидела в углу между шкафом и старой тумбой. Я медленно подошёл ближе и сел перед ней на корточки.

–Испугалась?

–Мама опять кричит..? – тихо спросила она.

–Испугалась. – вздохнул я себе в подтверждение. – Да, мама опять кричит. Не бойся, тебя она не тронет.

Я протянул к ней руки для объятий, а Женька сразу поняла и поддалась вперёд. Темные, растрёпанные косы прильнули к моей груди, а после и всё худощавое тело. Сестра снова была в школьном платье «на вырост» и светлых колготках с котиками. Видимо, испугалась пьяную мать, забилась в угол и так и сидела до моего прихода. Ну, правильно, я бы тоже забился в угол и ждал своего единственного защитника.

По радио заиграл какой-то недо-шансон и мать поспешила на кухню переключать. Она ушла, а значит открылась отличная возможность перебраться в мою комнату.

–Ты голодная? – снова обратился я к Женьке. Она лишь скромно пожала плечами, что значило ее обычное «да».

–Хорошо, тогда пойдем. Я принес пирожки и яблочный сок (сок купил сам, а пирожки, как обычно «любезно одолжил» у второклассника). Она кивнула и, встав с пола, поспешила за мной в комнату. Там мы и закрылись, налили друг другу сок, достали пирожки, спрятались на кровать под одеяло, как любила Женька и, слушая любимый диск Перемотки с альбомом «Ночь эпохи», разговорились. Разговаривали о всяком: о космонавтах, о мухах, которые садятся на свежеприготовленную яичницу, о больших очередях в магазинах, о не завявших цветах, и обо всем глупом. Особенно о глупом. Мы спрятались от всего мира, как всегда. Разговаривали о глупых вещах и ели остывшие пирожки с рисом, запивая яблочным соком.

Только я, Женька и

–«Надежду вынь и брось, что вряд ли нас поймут умы пропавших лет, что просто здесь живут»*.

«Вечный путь» – Перемотка*

Глава 6:

«Я видел сон» – Перемотка

Я шел по заснеженной улице в тёплом шарфе и пальто. Судя по тьме вокруг, немноголюдию и включенным фонарям, это был либо вечер, либо совсем раннее утро. Сзади, на плече, свис рюкзак, видимо, утро.

Двор был совсем мне не знаком: весь в пятиэтажках и с одной единственной детской площадкой.

Там, на скрипучей качели, кто-то неподвижно сидел, пуская изо рта облачки пара. Мои ноги сами завели меня на площадку, к тем самым качелям. Там сидел.. Уильям?! Какого черта он вообще здесь делает?!

Уильям сидел в похожем пальто, только белого цвета. На его белоснежные волосы падали хлопья снега, тая, и, сливаясь с локонами и пальто. Он сидел и пускал изо рта комки пара. Его белоснежные, как и волосы, глаза были сконцентрированы лишь на паре и хлопьях снега.

–Смотри, Кристофер, снег идёт! – сказал он каким-то не своим, более детским голосом и заулыбался.

–Вижу. – нехотя процедил я. У меня изо рта тоже вышел пар. Он привлек внимание Уильяма, а потому парень стал смотреть только на меня (точнее, на пар). На мои губы.