Первый раз за столько лет мне по-настоящему не приснился кошмар (по сравнению с тем, что снилось раньше, такое точно было трудно назвать кошмаром). Точнее, начиналось всё так, будто в конце меня, в лучшем случае, убьют, но кто-то, чья-то рука, буквально вытянула меня, словно и собиралась спасти, укрыть от чего-то ужасного.
Я аккуратно встал с кровати, подошёл к столу и, нащупав кружку, сделал пару больших, нервных глотков. Вода, хоть и была самой обычной, но в горле чувствовалась лёгким жжением. К кошмарам я уже давно привык, да и настолько, что обычный сон был чем-то странным, необъяснимым или, даже, волшебным.
В ту ночь я так до кровати и не дошел. Уснул прямо на холодном, словно асфальт, полу.
Глава 4:
«Маяковский и Есенин»
На следующее утро Уильям встал с кровати с трудом, ведь чувствовал себя, как никогда плохо; необычная головная боль, кашель, тошнота и тяжесть. Но, не смотря на это, парень собрался и пошел в школу, словно ничего и нет. Конечно, в таком виде, рядом с Кристофером, даже дышать было опасно, поэтому Уильям постарался всё скрыть. Но с самого порога его заметила пара «фанаток», и, похоже, не только его, но и состояние.
–Уильям.., да у тебя всё лицо красное!– сказала первая, а вторая в это время поднесла руку к его лбу, со словами:
–И температура! Как только твоя мать отпустила тебя в школу в таком состоянии?
Уильям отдернулся от руки почти сразу, после чего соврал, что именно сегодня будет подготовка к ГИА* (в начале года), которую ни в коем случае нельзя пропускать, и, на удивление, девушки поверили, хотя и попытались ещё парочкой слов его переубедить, но, не увидев ожидаемого результата, отчаялись, пожелали удачи и ушли. А Уилл, с победной улыбкой на лице, пошел своей дорогой.
Не помня, как дошел и какой был урок по счету, Уильям замученно лежал на парте, даже не слушая учителя и, чуть-ли, не засыпая. Но вдруг, собственное имя вырвало его из этого состояния. Точнее, учитель русского и литературы, которая попросила его сравнить для всего «потерянного» (как она сказала) класса, любовь и не любовь на примере известных русских писателей.
Государственная итоговая аттестация (ГИА) – обязательный экзамен, завершающий освоение имеющих государственную аккредитацию основных образовательных программ среднего и основного общего образования в Российской Федерации*
Не сильно соображающему и сонному Уильяму пришли в голову лишь два писателя. Поэтому, готовым выразить свой ответ, он поднял голову с, на тот момент, удобной для сна, парты и, сев прямо, с лёгкой ухмылкой произнес:
–Давайте попробуем сравнить двух писателей: Маяковского и Есенина. У первого в жизни была лишь одна искренняя и чистая любовь – Лиля Юрьевна Брик. Он тратил на нее все свои деньги, которые уходили на цветы, машины, самую лучшую бижутерию и подобные подарки, дабы порадовать свою любимую. И, не смотря на не взаимность и мужа Лили на тот момент, Владимир Маяковский продолжал отдавать всего себя сполна, показывать, насколько она ему дорога и, как он ее любит. Даже свое последнее, предсмертное письмо он посвятил ей и просил только любить его взамен. А теперь сравним его с Сергеем Александровичем. – Уильям показательно мотнул головой в сторону класса – У него было три недолгих брака, каждый из которых заканчивался не лучшим образом; на одну из жён он поднимал руку, кстати, ещё не известно – сбежала она от побоев, или Есенин бросил ее, узнав о беременности. И, самое главное, что Сергей Есенин гордился и любил упоминать в компаниях о том, что у него было более трёх ста женщин.
Уилл почувствовал, как после его слов все посмотрели на картину Есенина, которая сто процентов должна была быть в стареньком и потрёпанном кабинете литературы, хотя бы, где-то в уголке. Кто как глянул; кто-то с отвращением, кто-то с разочарованием, а кто-то с радостью. Уильям сделал паузу, расплылся в улыбке, а после продолжил:
–Знаете, мне напомнило одного такого же жестокого и безразличного человека, который меняет девушек, словно перчатки. – Уильям знал, что такой ответ уже тянет на пятерку, но ему захотелось ещё повыпендриваться – «По совести скажи: кого ты любишь? Ты знаешь, любят многие тебя. Но так беспечно молодость ты губишь, что ясно всем – живёшь ты не любя».*
Сонета Шекспира №10 (в переводе Маршака) – «По совести скажи»
Он поднял голову, будто собирался взглянуть на него, увидеть ту самую ярость, горящие от злобы глаза, заглянуть в самую глубь души, где ещё никто не бывал, и, просто почувствовать на себе его безысходность. Ведь учитель в классе, что может случиться, думал он. Наверное, потому, и добавил:
–Что скажешь, Кристофер?
Самому Крису давно стало очевидно о ком идёт речь, но и для одноклассников и для того, чтобы просто красиво добить, Уильям решил сказать это напрямую. При всем, мать его, классе.
Все в тот же момент подозрительно замолкли на пару секунд, что могло значить только плохое, а после Уильяму в самую переносицу прилетел учебник с твердой обложкой, и, в то же время, острым концом. Класс тут же оживился; кто-то был на стороне Уильяма, кто-то на стороне Кристофера, а кто-то просто молчал, всё ещё размышляя и переваривая всё услышанное о Сергее Есенине. Лишь одна учительница яростно вскрикнула:
–Кристофер! Это что за поведение?!
–Пиздеть меньше надо! – процедил он себе под нос, но учительница, похоже, не услышала, зато до Уильяма легко дошло.
Учитель ударила деревянной указкой по парте Криса:
–Живо собрал свои вещи и пошел к директору!
–С радостью! – уже в голос воскликнул парень ей в ответ, сгреб все вещи в рюкзак и, даже не застегивая, вышел из класса.
После такого удара Уильям закрыл лицо руками и склонился к тетрадке. Девушка, сидящая с ним за партой аккуратно приобняла его за плечи и задала тихий вопрос, который Уильям четко не расслышал. Там было что-то вроде, «ты в порядке?» или «всё хорошо?». Он кивнул. А после, на страницу тетради упала алая капля и девушка, не поднимая руки, взвизгнула:
–У него кровь! – она подняла на учителя взгляд – Можно я отведу его в медпункт?
Не дожидаясь ответа, она помогла Уильяму встать и повела его к выходу, придерживая за плечи, «будто он тяжело ранен и не может сам дойти до меда» – недовольно пронеслось в сердцах Уилла, но спорить он не стал. Только при выходе класс снова обрёл звук; все стали шушукаться и, похоже, спорить – кто прав, а кто нет. Выйдя из кабинета и, закрыв дверь, девушка наконец начала утешать слепого:
–Уильям.., всё хорошо, прав ты. Просто пожалуйста, старайся поменьше говорить ему в лицо такие вещи, сам же знаешь насколько он неуравновешенный.
Уильяму было абсолютно плевать на все эти слова. Да, он уже знал насколько быстро можно взбесить Кристофера и он хотел этого, также плюя на все последствия. Нос почти не болел, вместо этого парень чувствовал, как кровь жжет его кожу, как внутри, так и снаружи. Именно этого он и добивался – именно такой реакции Криса.
На обратном пути они пересеклись с куда-то спешащим Кристофером. Уильям понял это лишь по резко сменившемуся тону девушки, ее внезапным заиканиям и грубому толчку в плечо. Он даже не успел понять от злости это и непрошедшей обиды или же случайность.
Глава 5:
«Она, как я – молчит, она, как я – жива»
Кабинет директора, как всегда, казался мрачным и неуютным: шторы задернуты, вся мебель старая, а цветы почти завяли. Сама директриса встретила меня своим жалостливым взглядом и тихим задумчивым:
–Что же мне с тобой делать, Кристофер..?
Я прошел вглубь и сел в кресло напротив нее. Так нагло, будто у себя дома, хотя я здесь бываю настолько часто, что и вправду кабинет можно назвать моим вторым домом. Директриса единственная знала о моих проблемах в семье, поэтому ей я доверял.
–Бросил учебник в одноклассника. – без единого чувства вины и страха начал я. – В новенького. Слишком много о себе возомнил: сначала увел у меня девушку, а сейчас решил унизить при всём классе. Сам нарвался.
