— Зачем соврала мне о том, что мадовцы не насилуют женщин?

Тигр закашлялся и с ужасом покосился в нашу сторону. «Пока одни можно выяснить отношения без посторонних глаз» — в гневе думала я. Санг молчала. Эта тишина говорила о многом. Сколько раз я обещала себе не верить никому, чтобы сберечь сердце, но как глупая овечка, добровольно шла на убой. «Может быть я действительно тупа настолько, что в итоге стану легкой добычей?»

— Послушай. — начала Санг, но рядом материализовался Мали и она замолчала.

— В истории моего народа много черных пятен, которые не отмыть и кровью, Коу Манна. Санг пыталась обелить меня в твоих глазах, исказив правду и умолчав о деталях, не вини ее.

Его невозмутимость насторожила меня. Жаждущий моей смерти в первые дни знакомства, а затем сгорающий от страсти, сейчас капитан выглядел безразличным ко всему. Он бесшумно опустился на стул рядом с вампиршей и уставившись в тарелку, продолжил.

— Порой мы все хотим казаться лучше, чем есть на самом деле. Разница лишь в том, на что готовы пойти, ради поддержания выстроенного образа.

Капитан грустно вздохнул и наконец взглянул на меня и сердце пропустило удар. Разумом я понимала нелепость и опасность моей тяги к нему, но сердце рвалось, трепетало как птица в ловчем сачке, порываясь к нему, желая забрать его тоску и боль, сочившуюся из черных глаз. К столу подошла Клааса, прервав наш зрительный контакт и я поежилась, будто меня раздели и оставили одну на улице ночью, на морозе. «Почувствовал ли он тоже, что и я?» — вертелось в голове.

Ужин накрыли на открытой террасе, окруженной аккуратно стриженными кустарниками. Теплый воздух, разогретый за день ласковым солнцем, нежно касался оголенной кожи, не позволяя замерзнуть, как это часто бывало белорусскими летними вечерами. Фонарики, развешанные по периметру стола, мягко блестели теплым желтым светом, вспыхивая ярче то тут, то там. Я прикрыла глаза и с наслаждением сделала глубокий вдох, впуская в легкие сладкий воздух, пропитанный свежестью молодой травы и незабываемым ароматом амбры. Первый раз за последние дни я услышала пение птиц и стрекот цикад, ощутив покой и умиротворение в душе.

Мали сидел напротив, не глядя в мою сторону, молча перебирая белоснежную салфетку в руке. Флукса с ярко горящими глазами улыбалась обворожительной открытой улыбкой, которой хотелось подражать. Чтец стоял подле Правителя Химерико, и быстро шептал что-то ей на ухо.

— Добрый вечер, дорогие дамы и господа. Рада, что вы смогли остаться на ужин. — пантера явно издевалась над вояжерами. — Перед тем как приступить к нежной телятине, которую готовит мой повар, хочу задать несколько вопросов, капитан позволишь?

Мали безучастно кивнул, будто и не присутствовал здесь вовсе.

— Уна, ты знаешь, чем занимаются вояжеры?

— Перевозят товары из одного мира в другой. — неуверенно покосилась я на нее.

— К чему этот вопрос? — начал злиться Мали.

— Благородный капитан Слейпнира, принц и претендент на трон Мали, ты так благороден и пытаешься помочь бедняжке Уне вернуться домой. Но что, если, стремясь помочь ей, ты потеряешь все, что у тебя есть и все, кто тебе не безразличен, погибнут из-за нее. Продолжишь ли ты помогать?

— Это угроза? — напрягся демон.

— Отнюдь. — улыбнулась пантера. — Мой Чтец увидел интересную картинку в голове юной Уны. Я хочу разбить ее розовые очки, как больно бы ей не было.

— Зачем тебе это? — вмешался в разговор Лиадре. — Ты же знаешь, что желания девушки остаться с тобой все равно будет недостаточно.

— Милый друг. — улыбнулась Клааса белоснежными клыками. — Я хотя бы пытаюсь что-то сделать.

— Выбор очевиден. — перебил их разговор Мали. — Члены моей команды в приоритете. Всегда.

Я не понимала, о чем они спорили и знала ответ Мали заранее, не сомневаясь, но глубоко внутри, надеялась на обратное. «Она знает» — поняла я, что именно Чтец увидел в моем разуме. То, что я пыталась скрыть от самой себе и оправдать стрессом. Сейчас, получив громкую пощечину судьбы я осознала, что демон не безразличен мне. Объяснить почему меня тянуло к нему я не могла, сколько не пыталась. Всегда, когда он оказывался слишком близко кожей чувствовала, как каждая клетка моего тела тянулась к нему. И чем ближе он подходил, тем тяжелее мне было остановить это притяжение.

— Не обманывай себя, девочка. — прошептала мне Клааса. — Эти твари не способны на чувства. Их черные сердца выжгли еще в детстве, утопив в ненависти родителей. Прости, что так жестко, но по-другому я не смогла бы разрушить твои воздушные замки. Все, на что способны мадовцы — смерть, разрушение и боль.

Звуки, запахи и ощущения исчезли, словно меня огрели битой по голове. Все сказанное Клаасой попало в цель. Раньше, первое, что я хотела бы сделать — встать и убежать. Сама не зная куда. Бежать, пока не сотру ноги или не упаду за мертво от бессилия. Исчезнуть, умереть, что угодно, только оказаться подальше отсюда. Но сейчас, услышав то, что и так знала, во мне что-то щелкнуло. Невидимый тумблер переключил мой мозг с режима боли и вечных страданий в режим «Да какого черта!».

— Вы не открыли мне ничего нового, Клааса. — улыбнулась я, не узнавая собственного голоса. — За несколько дней нашего путешествия я поняла кто есть кто. Красивым личиком и сладкими речами меня не возьмешь, все-таки мне не шестнадцать.

Раскатистый, слегка кашляющий смех разлетелся по всему поместью. Пантера смеялась от души, иногда стирая слеза, выступающие на глазах.

Уверенно глядя на ошарашенного капитана, я пыталась справиться с бурей эмоций, нахлынувшей на меня. Сквозь бурлящую кровь в голове, перекрывающую часть звуков, я расслышала жалобный крик. Тонкий, почти неслышный писк повторился, откликаясь болью в сердце. Правитель перестала смеяться и крик тут же затих. Я прислушалась, ничего. Списав на разгоряченный разум, принялась, за еду. Мясо таяло во рту. Десерт и вовсе произвел эффект разорвавшейся бомбы. Хрустящие вафли с шариками ванильного мороженного, с жареным беконом, приятно растаяли на языке.

Вечер на удивление оказался приятным и интересным. Я узнала, что в Химерико живут не только Коте-каитуку — оборотни, рожденные здесь, но и так называемые Вака, дети, появившиеся в смешанных браках от родителей разных рас. Мир Клаасы с радостью принимал всех без исключения. Законы создавали равные условия для жизни каждого. Отказывали лишь представителям враждебных рас, таких как мадовцы.

После плотного и вкусного ужина захотелось прогуляться. Без цели и компании, пройтись по красивому и ухоженному саду, что я и сделала, получив одобрение Правителя. Не зная куда, не зная зачем, я углублялась в сад, охватывающий все пространство возле особняка, и бродила по тропинкам, вдыхая вечерний воздух, стараясь вдоволь надышаться сладостью понравившегося мне мира. Неожиданно писк повторился. Звук доносился со стороны леса. Я оглянулась и не обнаружив стражника, следовавшего за мной по пятам, остановилась. «Странно» — удивилась я, снова услышав тонкий писк.

Пройдя метров пять, ориентируясь на звук, я прошла мимо густо посаженных деревьев, все больше углубляясь в дикую часть сада и больно уколовшись шипом кустарника, вслух выругалась. Вскоре растения будто расступились, открыв моему вниманию небольшое пространство, в центре которого лежала красивая птица, размером с крупную лошадь. Пестрые перья, переливались всеми цветами радуги, то ярко вспыхивая, то потухая, в такт каждому ее вздоху. Подойдя чуть ближе, я рассмотрела тонкие нити, связавшие мощные лапы и крылья, перетянутый крупный клюв и длинную изящную шею, придавленную к земле. Нити ветвились и светились ярче при каждом ее выдохе, уходя в землю, разбегаясь в разные стороны, будто провода на микросхеме. Увидев меня, она забилась и затрепыхалась, пытаясь выбраться, издавая знакомый мне писк.

Приблизившись еще на пару шагов, я заглянула в янтарные, почти человеческие глаза, как птица резко дернулась и воспламенилась. Волной жара меня отбросило назад. Повезло, что деревья далеко и упала я на мягкую траву, а не на камни. Я поднялась на ноги, растирая ушибленную пятую точку.