– Уйдем к конкурентам всей командой, – я тоже подалась вперед, копирую его позу. – Нас с руками и ногами оторвут.

– А вы составили наглядный отчет эффективности ваших рук и ног, Алина Юрьевна?

– Завтра будет, – надменно откинулась на спинку кресла.

– Я так и знал, – высокомерно бросил. – Не тем вы занимаетесь, Алина Юрьевна. Слишком много в вас спеси, на ней и выезжаете, – принялся методично и жестко меня раскладывать. Это у него личная антипатия или в принципе хронический мудизм.

– У вас что, секса давно не было? – не выдержала я. Сегодня у меня аллергия на зарвавшихся самцов. Даниил Сергеевич остановился на полуслове, оторопел буквально. – Что вы агрессивный такой? Поезжайте домой: трахните жену, любовницу или проститутку вызовите в конце-то концов! А завтра мы с вами спокойно все обсудим, – в конце своей обличающей тирады поднялась, встречаясь с его тяжелым яростным взглядом. Меня мигом отрезвило, но слова сказаны, и брать их обратно, но я не собиралась.

– А может, – Даниил Сергеевич медленно поднялся, возвышаясь мрачной тучей над столом, – я тебя хочу трахнуть?

Я сглотнула. Он буравил меня сверкающим взглядом из-под насупленных бровей. Красивый мужик с дрянным характером. На слабо берет, что ли?

Я улыбнулась стервозной улыбкой и демонстративно расстегнула три верхние пуговицы моего делового платья, открывая вил на кружевной лифчик. Он смотрел на меня долго. Я тоже. Неожиданно низ живота прошило жарким импульсом. В воздухе разливались эмоции: злость, агрессия, ярость и желание покорить.

– Так трахни… – прошептала одними губами, даже я себя не слышала. Перед глазами Арс был: он держал за руку блондинку… Может как раз сейчас жестко имел ее, совершенно не думая обо мне.

Даниил Сергеевич с неспешной грацией обошел меня: я была уверена, что вытворяет из кабинета. Он же терпеть меня не может, тупо провоцирует на неожиданные поступки. И я повелась на провокацию.

– Обязательно, Алина… – жарко шепнул на ухо и прижался к моей заднице слишком очевидным стояком. Я окаменела, смущенная и пораженная, пока мои бедра мяли и гладили.

– Даниил Сергеевич… – мой голос звучал даже для меня как жалобный писк.

– Даня, – он резко развернул меня и сжал плечи, – Даня зови… – у меня воздух со свистом вылетел из легких. В его внешности как с картинки были поразительно притягательные темно-синие глаза. Живые, цепкие, глубокие. Они горели страстью и ошеломительным желанием, и причиной была я. Я ему нужна. Сейчас только я. Мне стало невыносимо жарко.

Громов жадно накрыл мои губы, и я ответила на поцелуй, яростно и агрессивно, так же, как и он. Это не была близость влюбленных, это битва противников, соперников, врагов. Мы не могли набить морду друг другу как брутальные мужики или вцепиться в волосы как истеричные женщины. Поэтому действовали как возможно в нашей ситуации.

Громов подхватил меня под ягодицы, на стол усадил, не прерывая поцелуй, сорвал пиджак и рванул с плеча мое платье. Пуговицы затрещали, а грудь сжали властные пальцы. Остро, больно, сладко. Одной рукой со звоном и грохотом смахнул со стола, второй уложил меня. Требовательно развел бедра и рванул лямку трусиков. Животное.

Я не видела, но почувствовала, как влажных губ внизу коснулась напряженная плоть, жесткая и бархатисто гладкая, горячая, обжигающая. Я вскинула голову и попыталась свести ноги – без защиты нельзя. Громов считал порыв четко и вытащил из кармана брюк презерватив.

– Я не мо… – попыталась остановить, хотя знала, что это невозможно. Поезд уже несся на полной скорости, не сойти, не спрыгнуть, полное крушение. Меня пронзило острой наполненностью и жгучей порочностью. Громов грубыми быстрыми толчками доводил себя и меня до оргазма. Я положила ладонь на лобок и под тяжелый взгляд негаданного любовника ласкала себя, выгибаясь и кусая губы. Я громко стонала, растворялась в порочном наслаждении. Прислушивалась к его рваному дыханию и громким шлепкам возбужденной плоти, пока меня не разорвал сумасшедший оргазм. Вот и я открыла свой брак и получала от этого удовольствие. Да.

Я дала своему телу секунд десять насладиться сладкой и легкой истомой, затем гордо подняться собиралась, но Громов подхватил меня под спину и к себе прижал, вновь терзая губы.

– Мне мало, – властно шепнул. – Еще хочу. Поехали.

Меня отрезвил и тон, и посыл.

– Прокурор добавит, – толкнула в грудь и спрыгнула со стола. Трусы болтались на щиколотке, я отбросил их в угол. Куда их теперь, только в мусор!

– Это что было? – с холодным прищуром поинтересовался Громов, полностью оправив одежду и сложив руки на груди.

– Благотворительная акция, – я тоже привела себя в порядок. – Надеюсь вам поможет стабилизировать эмоциональный фон. Да завтра, Даниил Сергеевич, – под тяжелое молчание нарочито спокойно и уверенно покинула кабинет. Кто бы знал сколько понадобилось морального ресурса, чтобы вот так уйти. Потом я бежала: схватила сумку и пальто и бегом из офиса. Меня не пугал собачий холод и сырость. В офисных туфлях и расстегнутом пальто выскочила на улицу. Мне нужно пройтись, проветриться, подумать.

Я шальная и захмелевшая бросилась в сторону Садовой. Шум машин перекрывал спутанные мысли, сомнения, раскаяние. Я не могла понять, что чувствую. Меня разрывало от противоречий: боль и эйфория; вина и безвинность.

Я забралась на спинку лавочки на Патриарших прудах и стрельнула у прохожих сигарету. Затянулась глубоко – не курила лет сто, но, вероятно, это как с велосипедом: невозможно разучиться. Муж звонил и писал. Я не смогла ответить. Не находила слов. Боялась, что все поймет. Мы ведь договорились не рассказывать. Я не хотела знать, но знаю. Арс тоже не хотел, и он не узнает.

Затушила окурок и вызвала такси. Замерзла, ничего не чувствую. Просто забуду, не было этого. Машина притормозила у нашего дома, освещенного, теплого, уютного. Я дрожащими пальцами достала ключи и приложила к калитки таблетку. Прошла во двор и, выдохнув, открыла дверь в дом. Муж ждал в коридоре с телефоном в руках и мрачным взглядом.

– Где ты была, Алина?

Арс

– Ну что, готова к новой службе?

– Готова, товарищ полковник, – робко улыбнулась, а глаза довольно блестели.

Я обещал Варваре Николаевне, что устрою ее перевод в генеральную прокуратуру: с понедельника выходит на новое место.

– Ты довольна?

– Очень.

– Что, так плохо было работать под моим руководством? – иронично поинтересовался.

– Почему же, – повела плечиком, ловко орудуя десертной ложечкой, – нравилось, – и взгляд обожающий на меня подняла. – Но с вами сложно, Арсений Михайлович. В личном плане.

После рандеву в отеле мы больше не спали. Варя оказалась очень понятливой девушкой. Мы оба сделали вид, что ничего не было. У нас работают лучшие следаки и те не догадались бы, что между нами все же было. Меня такой расклад полностью устраивал, но для верности лучше не служить вместе. Сегодня решил лично сообщить о переводе, потом, конечно, приказ о новой назначении, но мне захотелось пообедать вместе, обсудить, пожелать доброго пути в приватной обстановке. Не могу сказать, что сильно буду скучать, но она была хорошей помощницей, я даже премию за хорошую службу ей выписал. Подарок на прощание.

– Хорошее место, – Варя оглядела роскошный интерьер. «Белуга» – наше с Алиной любимое рыбное место. Нужно, кстати, ей десерт заказать. Она обожала авторские интересные вкусы. – Спасибо, что пригласили.

– Отмечаем твой перевод, – пожал плечами.

– Может, – она слизнула с уголка губ фисташковую меренгу, – я могу вас еще как-то отблагодарить? – смущенно прикусила губу. – На прощание… – в глаза смотреть избегала, но я почувствовал поглаживание ножкой под столом.

– Что, сильно хочется? – спросил интимно, подцепив босую ступни, слегка массируя. Конечно, мне льстило, что она хотела меня. Без помощи, преференций и моей протекции. Больше я для нее делать ничего не собирался. Дальше сама будет двигаться по карьерной лестнице. А секс… Член отреагировал на предложение: я прижал ножку к паху и потерся стояком. В принципе пару часиков есть. Можно попрощаться более основательно.