Прибывший к ним уже знакомый врач на «Скорой» даже не удивился новому вызову.

– Я так и знал, что мы с вами еще встретимся, – такими словами приветствовал он всю компанию. – Занятные вы ребята. Ну, что у вас еще случилось?

– Это вы нам скажите, вы же доктор!

Врач поставил диагноз Егору очень быстро:

– У него пищевое отравление. Что он у вас ел?

– Проще сказать, чего он НЕ ел! И мы все ели то же самое!

– И как? Кто-нибудь из вас еще чувствует подобное недомогание?

Но то ли от страха, то ли от чего другого, но все чувствовали себя необыкновенно бодро. Ни единого симптома несварения больше ни один организм не демонстрировал.

– Что же, – вздохнул врач. – Бывает. На моей практике это не первый случай. Все едят, всем вкусно, со всеми все в полном порядке, а кто-то один демонстрирует такие вот симптомы. Или схожие с ними.

И он внимательно посмотрел в сторону Егора, который больше не кричал. Ему поставили капельницу, и состояние его, казалось, улучшилось. Цвет лица тоже нормализовался. Но от предложения поехать в больницу Егор не отказался.

– Вера, ты лучше останься с ребятами, – велел он жене. – Не езди со мной.

Верочка кивнула, но вообще-то она выглядела скорее удивленной, чем недовольной. Было совершенно ясно, что ей и в голову не приходила такая вещь, что она сейчас может оставить веселый праздник, гостей и развлечения и отправиться с мужем в больницу. У нее на лице прямо читалось облегчение, что доставивший всем проблемы гость сейчас их покинет и можно будет спокойно продолжать праздник. И ее ничуть не смущал тот факт, что неудобный гость – это ее родной муж.

Стоило врачам тронуться с места, как Верочка, даже не дожидаясь, пока машина скроется из виду, захлопала в ладоши и радостно воскликнула:

– А теперь будем запускать салют? Да, Дима? Ведь правда?

И так как Дима молчал, видимо, пораженный, как и все остальные, отсутствием у Верочки хоть какого-то понятия если не о сострадании, то хотя бы о такте, девушка на него тут же надулась.

– Фу! Какой ты! – обиженно воскликнула она. – Когда ты приглашал нас с Егором, то обещал, что будет салют. Мы только поэтому и приехали. Егор не хотел ехать, я его уговорила. Он знал, как я люблю салюты, поэтому и пошел мне навстречу. Сказал, что это может стать поводом для того, чтобы нам с вами помириться. А ты, Дима, я вижу, не хочешь этого!

Во время этой тирады Дима пришел в себя, мотнул головой, словно отгоняя какие-то мысли, и принялся уговаривать Верочку, что она неправильно все поняла.

– Конечно, салют будет! Уже все готово!

– Я тебе не верю, – кокетливо дула губки Верочка.

– Не веришь? Спроси у Оли, она тебе все подтвердит.

Саша уже ничего не понимал. Дима отправил Верочку за разъяснениями насчет салюта к своей жене. Получается, что Дима не только полностью в курсе приготовленного ему сюрприза, но и не собирается делать вид, будто бы это не так. А зачем он тогда уговаривал Сашу молчать, уверяя, будто бы это великая тайна. И Оля тоже просила держать язык за зубами. К чему супругам было разводить секретность на пустом месте?

– Понятно, что ничего не понятно, – пробормотал Саша и почувствовал, как его снова тянет смотаться из этого места.

Останавливало только то, что он здорово выпил и сесть за руль в таком состоянии не мог. Но впоследствии Саша неоднократно жалел, что не послушался своей интуиции. Мог бы вызвать себе «трезвого водителя», пусть бы это стоило дополнительных расходов, но зато от скольких неприятностей в будущем могло бы его избавить. Увы, он этого не сделал. Велев строго-настрого своему внутреннему голосу заткнуться, Саша присоединился к остальным гостям.

Так как салют уже не был ни для кого секретом, все ждали его с некоторым волнением. Оля, давно уже отошедшая от пережитых ею сегодня испытаний, охотней всех обсуждала предстоящий запуск. Саша наблюдал за ней и отчетливо понимал, что самые близкие Егору женщины даже не думают волноваться из-за него.

– Ой, да что там с ним будет! – отмахнулась Оля, когда он попробовал подойти к ней с этим вопросом. – У Егора такое с желудком частенько случается. По-хорошему, ему нужна строгая диета. Ни жирного, ни жареного, ни острого – перченого ему и нюхать нельзя. Такими порциями в себя пихать тоже нельзя. Немного кашки, немножко пюрешки, на вечер йогурт с сухариками. Вот и был бы он в порядке. Сам виноват, нажрался, праздник людям чуть не испортил.

Видя, что ни сестра, ни жена не собираются переживать, Саша тоже прекратил забивать себе голову. В конце концов, кто ему этот Егор? Не брат и не сват, а так, случайный знакомый.

Запуск салютов было решено провести с берега реки. Туда заблаговременно отправились Денис с Димой, который заявил, что Оленьке нездоровится, она еще недостаточно окрепла, поэтому он заменит супругу. А все остальные должны выйти на смотровую площадку, расположенную на краю участка, и ждать начала представления там.

Все было спланировано прекрасно, но вмешалась погода. И едва высунув нос наружу, все поняли, что погорячились, собираясь выйти в тонкой одежде с короткими рукавами.

– Холодрыга-то!

– И ветер сильный!

– А тучи! Вот-вот дождь пойдет.

– Какой там дождь! Гроза настоящая с минуты на минуту начнется!

На горизонте и впрямь отчетливо виднелись густые черные тучи. Где-то вдали громыхало и угрожающе сверкало.

– Надо поторопиться, если хотим успеть до того, как начнется проливной дождь.

Поднялась суматоха. Все торопились надеть вещи потеплее, чтобы насладиться зрелищем и в то же время не подцепить насморк.

– А я ничего теплого с собой не взяла, – огорчилась Верочка. – Как же быть?

– Возьми мою шаль. Она теплая.

И Оля великодушно протянула Верочке роскошную цветастую шаль. Павловопосадские мастерицы не покладая рук трудились над этой шалью, и получился шедевр. По черному фону шли яркие цветы. Длинные шелковые кисти свисали по краям. Саша невольно залюбовался игрой красок, а вот Верочка почему-то фыркнула.

– Не смотри, что она тонкая, – поняла ее по-своему Оленька. – Материал тут шерсть пополам с шелком, поэтому шаль очень теплая.

Верочка накинула и согласилась:

– Да, и впрямь греет отменно.

– В ней ты точно не замерзнешь. Какой бы ветер ни поднялся.

– Надо же, – вертясь перед зеркалом, произнесла Верочка, – никогда бы не подумала, что надену такое.

– Какое «такое»?

– Ну, старомодное… старушечье.

Если Оля и обиделась на критику своего вкуса, то это не было заметно.

– Эту шаль мне подарила моя подруга, когда-то горячо мной любимая. И как она мне ее подарила, так я ее постоянно и носила. Много лет подряд. Так что, если хочешь, Верочка, забирай шаль себе насовсем. Очень классная вещь.

Но Верочка сказала, что если вещь классная, то пусть Оля ее себе и оставит. И потом еще раз повторила, что никогда бы такое носить не стала, но обстоятельства вынуждают.

– Совсем не подходит к моему стилю. Рыжеволосым скандинавским красавицам такие краски не к лицу.

Что же, в этом с ней Саша был согласен. На Вере было открытое летнее платье, по светло-зеленому тону были разбросаны цитрусы. В тон платью была подобрана и обувь, зелененькие туфельки, украшенные блестящими бусинами. Шаль при всей своей эффектности с этими вещами никак не гармонировала.

Но дальше Верочка сказала фразу, которая ничего, кроме недоумения, вызвать не могла.

– Поведешься с нищебродами, сама такой станешь, – проворчала она.

Замешкавшиеся перед выходом и случайно услышавшие эту фразу Степа с Мариной улыбнулись. Уж они-то лучше других знали, что «нищеброд» тут кто-то совсем другой.

Верочка перехватила их взгляды и улыбки и внезапно обозлилась.

– Чего хари лыбите? – воскликнула она. – Думаете, нищета в кошельках? Она у человека в первую очередь в голове. Как Олька в нищете выросла, копейки считать приучилась да на вещевом рынке тряпьем отовариваться, так и помрет дешевой лохушкой. Никакие деньги, которые Димка теперь ей тащит, нищету у Ольки из головы не выбьют!