Открыть дверь я не решаюсь, даже с места не двигаюсь, прижимая Егорку к себе так, что он едва дышит. Стук не прекращается, а наоборот, становится только громче и настойчивее.

– Катя! – раздаётся по ту сторону, и сначала я вздрагиваю, а потом, поняв кто за дверью, облегчённо выдыхаю и быстрым шагом иду открывать. – Что так долго, я уже волноваться начал, – проговаривает Денис и проходит внутрь.

– Боже, я так за тебя испугалась, – бросаюсь в его объятия, рыдая как ребёнок.

– Всё-всё, не плачь, – успокаивающе гладит по спине. – Нормально ведь всё.

– Прости, – сквозь плач говорю я.

– За что? – усмехается и, ослабив объятия, накрывает моё лицо руками.

– За всё, не надо было впутывать тебя в это, – всхлипываю. – Боюсь представить, что с тобой могли сделать.

– Не столько, сколько с тобой сделал Попов, – проговаривает с улыбкой и большими пальцами вытирает дорожки слёз. – И не смей больше такого говорить, поняла? – я киваю, и меня снова прижимают к твёрдой груди.

– Мам? – прерывает наши объятия Егор, и я отхожу от Дениса.

– Иди сюда, – зову его и присаживаюсь на корточки. – Это не папа, всё хорошо, – сжимаю его ручку, не сразу понимая, что говорю.

– Кать? – раздаётся вопросительно над головой. – Что значит?..

– Прости, я не в том смысле, – потупив взгляд, соображаю, как сказать взрослому ребёнку, что человек, которого он называет папой, на самом деле не его отец. Даже не представляю.

– Здорово, – протягивает сыну руку Денис.

– Здрасте, – пожимает её по-мужски в ответ. – А я вас помню, вы были на крутой машине, – проговаривает Егор.

– Точно, и я обещал тебя покатать, – подтверждает мужчина.

– Меня мама уже покатала, да так, что думал, мы врежемся в кого-то, – сдаёт меня с потрохами собственный сын.

– Мама плохо водит? – с интересом смотрит на ребёнка Денис.

– Она вообще не водит, я первый раз видел её за рулём, – продолжает выдавать все секреты.

– Как интересно, – протягивает и, выпрямившись, бросает на меня короткий взгляд. – А пойдём, расскажешь мне что-нибудь ещё, – подмигнув, Васильев направляется с Егором к дивану.

Мне ничего не остаётся, кроме как идти за ними, присесть поблизости и любоваться тем, как двое самых любимых мужчин мило общаются.

Егорка у меня общительный парень, но только со своими. С незнакомыми людьми он сдержан и держится отстранённо, но с Денисом быстро находит общий язык.

– А мы домой не вернёмся? – спрашивает в какой-то момент Егор.

Я, растерявшись, смотрю на Дениса, но он продолжает сидеть со спокойным выражением лица.

– Ты хочешь домой? – интересуется в ответ настоящий отец моего ребёнка.

– Если там папы не будет, – небрежно пожимает плечами.

– Он тебя обижал? – спрашивает, и я вижу, как играют желваки на его лице.

– Маму обижал, – отвечает Егор и переводит взгляд на меня. – Сильно обижал.

Я готова снова расплакаться, потому что всегда была уверена, что ребёнок мало что слышит за стенкой. Я сдерживала себя, чтобы не издавать лишних звуков, не пугать сына, но оказывается… Боже!

– Теперь вас никто не обидит! – заявляет Денис. – Договорились? – смотрит на Егорку, протянув руку.

– Я вам верю, – едва заметно улыбается сын.

– Правильно делаешь, – произносит Васильев, подняв указательный палец.

– Денис, нам бы уехать, – проговариваю, всё ещё боясь за жизнь любимых людей.

– Куда? – вопросительно смотрит на меня.

– Гриша, он… просто так не сдастся, – отвечаю, сглатывая ком в горле.

– А он правду сказал? – вдруг спрашивает Егор.

– Что именно? – хмурю брови я.

– Что ты шлюха, – припечатывает меня своим вопросом.

Так сильно я ещё никогда не терялась, в лёгкие даже воздух перестал поступать, и всё, на что меня хватает – это открыть и закрыть рот, как задыхающаяся рыба.

– Начнём с того, – спасет меня Денис, – что это плохое слово, и ты никогда не должен его использовать, особенно в сторону женского пола хорошо? – сын кивает, а я облегчённо выдыхаю.

Получается, Гриша долго просидел у моих родителей, ожидая нас и промывая мозги Егору. Но как можно такое говорить десятилетнему ребёнку про его маму? Какой же он всё-таки скотина, и слава богу я решилась на этот отчаянный и в то же время смелый шаг.

– И нет, это не правда, – тем временем продолжает Денис.

– Почему он тогда это сказал? – не унимается сын.

– Егор, – со вздохом обращаюсь к нему я.

– Подожди, – подняв руку, Денис не даёт мне договорить. – Попов, то есть Гриша…

– Папа, – кивает Егор, а Васильев стискивает челюсть.

– Я этого не выдержу, Кать, – переводит взгляд на меня, как бы ожидая разрешения, и я киваю, давая ему право на откровения. – Егор, – тут же возвращает своё внимание к сыну. – Так получилось, что когда мы с мамой были молодыми, хотели пожениться, создать семью и жить вместе, – он говорит так, словно имеет большой опыт общения с детьми, а у меня глаза на мокром месте.

– Почему тогда на маме папа женился? – хмурится ребёнок.

– Так получилось, что мне пришлось уехать… надолго, – Денис замялся, наверняка прикидывая в голове, сколько можно знать мальчику. – Но когда я уехал, ты уже был в животе у мамы…

– Я не маленький, – возмущается Егор, видимо, ему не понравился тон Дениса.

– Конечно, – усмехается Денис. – В общем, Гриша не твой папа, – говорит и выдыхает.

– Как? – недоумевающе смотрит на него Егор. – А кто тогда мой папа?

– Я, – с гордостью заявляет Васильев. – И теперь вы с мамой будете жить со мной.

– А ты маму тоже будешь обижать? – с серьёзным, даже враждебным выражением лица спрашивает мой сын.

– Никогда, – мотает головой Денис.

– Хорошо, – одобрительно кивает Егор. – Иначе, когда я вырасту, буду тебя бить, – угрожает, а я уже вовсю плачу.

– Молодец, весь в меня, – кажется, Дениса распирает от гордости. – Вы поели? Я голодный как волк, – проговаривает и поворачивается ко мне. – Нет, ну надо что-то делать с этим фонтаном, – вздыхает, заметив мои слёзы.

– Всё нормально, это от счастья, – спешу успокоить мужчин. – Давайте поужинаем, – встаю на ноги.

– А потом посмотрим кино с попкорном? – радостно спрашивает Егор.

– Всё, что ты захочешь, – хлопает его по плечу Денис.

Сегодня вечером мы позволим себе немного спокойствия и счастья, а завтра начнём войну, и очень надеюсь, что без последствий.

Денис

Сижу на диване в одном полотенце после душа и думаю о сегодняшнем дне. Уж всего этого говна я точно не ожидал, когда приехал отмыть деньги на этом ремонте школы. Не ожидал столько всего из-за одного развода, но хорошо, что приехал и спас Катю от этого урода. Сына обрёл, взрослого, умного и храброго. Гены ничем не скроешь, вряд ли его так воспитал Попов. Сомневаюсь, что он вообще приложил руку к его воспитанию. Да и слава богу, вырос бы ещё один тиран.

– Не холодно? – раздаётся мелодичный голос, и Катя усаживается рядом.

– Нет, – мотаю головой. – Тебе, вижу, да, – обнимаю дрожащее тело и прижимаю к своей груди.

– Это, скорее, от переживаний, – проговаривает и укладывает голову на моё плечо.

– Нечего переживать, – успокаиваю, погладив по волосам.

– Что с тобой сделали? – спрашивает, проводя холодными пальцами по моим рёбрам, где красуется огромный синяк.

– Они заплатят, не переживай, – уверяю её, сам не сомневаясь ни на секунду.

– Прости, – шепчет и почти невесомо касается губами багрового пятна на коже.

– Не начинай опять, тебе незачем извиняться, – проговариваю в который раз. – Я взрослый мужик, и сам принял решение.

– Но явно не на такое ты рассчитывал, – судя по тому, что на мой живот капает, она снова плачет.

– Кать, если ты не прекратишь лить слёзы по любому поводу, у нас будет другой разговор, – серьёзным тоном проговариваю и приподнимаю её лицо за подбородок.

– Прости…

– И извиняться тоже прекрати, у меня уже аллергия на твое «прости», – добавляю.