Для справки: штатная численность пятого управления, занимающегося борьбой с антисоветской агитацией и пропагандой — превышает двадцать тысяч человек^[62].

Коллегию собрали в течение часа, докладчиками были двое — генерал-лейтенант юстиции Волков, начальник следственного управления КГБ и генерал Удилов — первый заместитель начальника Второго главного управления, начальник оперативной группы по делу «взрывники» — банде Затикяна. Пока Александр Федорович Волков докладывал о возбужденном уголовном деле, о количестве убитых (сорок один человек) и раненых (девяносто семь) — Чебриков думал о том, что Горбачев в Кремль приехал с Житной. Он по-прежнему ставит на МВД, не доверяет органам. Идут пересмотры дел, завершенных при Андропове, причем несколько следователей и оперативных сотрудников уже уволены из органов за нарушение законности и недозволенные методы следствия. Плохо, все плохо...

Потом, когда докладывал генерал Удилов, Чебриков схватился за голову, сдавил виски. Первым заметил Мищенко, ведший протокол

— Виктор Михайлович... вам плохо?

— Может, отложить коллегию?

— Да... давайте на завтра. Вадим Николаевич, останься. Товарищ Бояров тоже — останьтесь.

Пономарева он остаться не пригласил — по понятным причинам.

В описываемый период — ВГУ КГБ, особенно его следственное управление — было загружено делами. Объяснялось это просто — начальник внутренней контрразведки ЦРУ Олдридж Эймс сдал всю агентурную сеть ЦРУ в СССР. Наиболее опасным — и одним из немногих, кого разрешили брать — был генерал ГРУ Поляков. Причем дело возбудили не по шестьдесят четыре часть один — измена родине в форме шпионажа, а по двести восемнадцатой, за незаконное хранение оружия. Главный военный прокурор Горный — по ознакомлении с делом, санкцию на возбуждение по шестьдесят четвертой статье не дал^[63]. По его мнению (вполне обоснованному кстати), уликового материала для возбуждения по измене Родине было мало, а сообщение от сотрудника ЦРУ — к делу не пришьешь...

Так что — вести следствие по делу о терроризме было некому, к московскому управлению пришлось даже прикомандировать сотрудников из провинции. Например, дело Полякова вела бригада в семь человек из них пять прикомандированных...

— В глазах Генерального мы — в очередной раз обосрались.

Двух генералов КГБ — покоробило от слов Председателя

— ... Следствие поручено не нам, а Рекункову. В Кремль он приехал в одной машине с Карпецом!

Оба генерала КГБ отчетливо понимали, о чем речь. Андропов начал войну с органами, разгромив МВД — но приобрел смертельного врага. Как и КГБ. Сложно сказать, чем Юрий Владимирович руководствовался... конечно, МВД было больше засорено всяким случайным, а то и откровенно опасным людом, но это и понятно — требования ниже, зарплаты, жилищные условия — все хуже чем в КГБ. То убийство на Ждановской — было совершено оборзевшими от водки и безнаказанности четырьмя ментами из линейного отдела на транспорте, все — лимитчики из областей после армии. Говорить что в МВД неладно с кадрами... точно так же неладно с кадрами на главном конвейере ЗИЛа например. Требования там ненамного выше.

От Горбачева ожидали, что он поддержит органы, не просто так Юрий Владимирович говорил — это не только хороший партиец, это НАШ человек^[64]. Но он неожиданно для всех решил заступиться за раздолбанную при Федорчуке милицию — а по КГБ наоборот, нанес удар, отправив на пенсию наиболее влиятельного человека — Филиппа Бобкова. С одной стороны он поступил как государственник и очень предусмотрительный человек — нельзя чтобы одна из служб получала заведомое преимущество. С другой стороны — он предал Органы и память Юрия Владимировича...

Но и критиковать Генерального — опасно, потому два генерала просто промолчали

...

— У нас есть козырь — Калиниченко. Кто от нас тогда с ним работал?

— Полковник Кравец Олег Дмитриевич

— Его же и поставьте на взаимодействие с прокуратурой.

— Есть.

— Что касается самого дела. Что у нас есть?

— Сейчас поднимаем все что касается метрополитена, Виктор Михайлович

— То есть, ничего.

Чебриков посмотрел на Удилова

— Мысли есть, Вадим Николаевич?

— Я полагаю, что это дело раскроем быстро, Виктор Михайлович.

— Интересно. И почему же?

— Круг возможных подозреваемых изначально очень узкий. По делу взрывники — взрывные устройства могли быть оставлены в вагоне кем угодно, вагон за день перевозит более десяти тысяч человек и личность их установить невозможно. В этом случае — ждем результатов экспертиз, но уже понятно — взрывное устройство мог установить лишь тот кто имел доступ к метровагону в нерабочее время. Причем доступ не на минуту. В метродепо пропускной режим, чужого человека в зоне ремонта все равно бы заметили так или иначе. Значит, подозреваемых несколько десятков не более. Максимум сотня. Их отработать — пара дней. Думаю, раскроем быстро, может за неделю

Чебриков устало кивнул головой

— Ладно, работайте.

14 сентября 1985 года.

СССР Москва. Здание УКГБ по г. Москве и Московской области

Генерал Бояров ворвался во временный кабинет Удилова, едва не приплясывая

— А ты был прав, Вадим Николаевич. Раскрыли! Куда там Карпецу с его Жегловыми сраными. Порядок бьет класс!

Удилов надел очки для чтения

— Ты чего это?

Жестом победителя Бояров кинул на стол папку

— Читай!

...

— К ремонту вагонов имели доступ студенты Транспортного. Я посадил пару ребят перебирать все что у нас есть по этому институту, выдернул опера, который этот институт обслуживает. И — вот! Опер этот уже чемоданы собирает. Будет белых медведей профилактировать — раз дурак такой.

Удилов прочитал, выругался матом, что для него было несвойственно

— Как же так, Витя. Как же так? Да нас из органов за такой про... выпнут и правильно сделают.

Бояров сел напротив

— Ну а что? Я лично с этим опером говорил: почему не профилактировал? Я профилактировал. Как? На беседу вызвал. Вызвал, а он что? Вроде замолчал, больше сигналов не было. В принципе, он прав. Исключать — а за что? За то, что сказал, что генеральный секретарь у нас — жид? За пару анекдотов? Парень русский, анкета — хоть в Кремлевский полк бери, брат — погиб, представляли на Героя. И за пару анекдотов жизнь парню сломать?

Удилов положил папку

— Взрывчатку он где взял? Да еще столько?

— Посмотри, откуда он родом?

...

— Новгородчина! Я посмотрел по карте — в том районе два года шли ожесточенные бои, там Мясной Бор рядом.

Удилов судя по его лицу, не знал, что это такое

— Место гибели Второй ударной армии Власова. В сорок втором они пытались прорвать блокаду. Там говорят, до сих пор танки стоят. Танки! А снаряд неразорвавшийся найти... вытопил. Экспертиз дождемся, но я говорил с взрывотехниками. Немецкая взрывчатка из снарядов времен ВОВ — еще ого-го. Не то что наша, военной поры.

...

— Задержим, допросим. В общаге его, кстати нет со позавчерашнего дня проверяли.

Удилов посмотрел на Боярова

— Поедешь?

— А то. Только группа захвата нужна, предчувствие у меня... дурное.

Удилов снял трубку, набрал короткий номер

— Виктора Михайловича, это Удилов. По взрывникам, срочно

Прикрыл ладонью трубку

— Альфу попрошу.

Бояров кивнул

Картинки из прошлого. Лето 1974 года.

Новгородская область

Он навсегда запомнил тот день, когда брат взял его в Лес...

Про Лес знали все, и каждый пацан из окрестностей знал, что ходить туда нельзя под страхом жестокой порки. Но понятное дело — все ходили...