Рейган покачал головой

— Мне это не нравится, Джеймс

— Да, но такова жизнь, нравится нам это или нет.

Рейган упрямо отмахнулся от сказанного

— Джеймс, эта страна создана торговцами, и я знаю это. Но у нас есть принципы. И есть миссия — нести свет свободы туда, где сейчас нет ничего кроме тьмы.

Президент закашлялся, но продолжил

— Советский союз есть эпицентр зла, воплощение всего злобного, греховного и лживого, что только есть на Земле, это страна, нарушающая абсолютно все божьи заповеди. Поэтому мы не будем сотрудничать с ними, мы не будем инвестировать в них — но мы будем вредить им во всем, в чем сможем, мы будем сражаться с ними, если придется, и даст Бог, мы разрушим их страну, потому что только так мы можем принести свободу тем, кто сейчас находится в темнице марксистско-ленинского ада. Именно так мы и будем поступать, и да поможет нам Бог.

В Соединенных штатах — помимо обычных телефонных кабинок были и такие, которые могли принимать входящие звонки. Около одной из таких — и остановился лимузин Джеймса Шлезингера. Кабинка находилась так близко от Пентагона, что он видел сам Пентагон и громадную автомобильную стоянку рядом с ним — и мог угадывать Арлингтонское кладбище. Дальше к Потомаку — стояли коричневые, странной формы многоэтажки — кондо: они были построены под сдачу и размер квартирной платы в них точно соответствовал квартирным армии США для разных званий.

Шлезингер взглянул на часы — несмотря на то что он не был госслужащим, он не носил Ролекс, предпочитая обычный американский Таймекс. Надо было не выделяться.

Телефон зазвонил.

Шлезингер зашел в кабинку и снял трубку

— Алло?

— Я слушаю — раздался суховатый, нетерпеливый голос. Таким голосом говорили обычно очень богатые люди

— Он ничего не понял.

— Ясно

Трубку повесили.

Шлезингер медленно повесил трубку, вышел из телефонной кабинки. Посмотрел в сторону Пентагона, в сторону вяло шевелящихся на высоких флагштоках американских флагов. В голову пришла мысль, кажется русская — он вычитал ее в какой-то книжке.

Вовремя предать — значит предвидеть.

Ладно...

Джордж Буш тем самым временем — решал свои, не самые легкие проблемы.

Вице-президент США институционально очень слаб, он по сути не имеет никаких полномочий, кроме тех которые дал ему президент, его важнейшее полномочие — он по должности является спикером Сената, но в Сенате все так же зависит не от него, а от партий. Но Рональд Рейган с самого начала по негласной договоренности передал ему часть полномочий и право принимать решения по некоторым важнейшим вопросам, среди которых были: отношения с Китаем, внешняя разведка, нефтегазовый сектор. По последнему вопросу — он как раз и разговаривал с представителем правительства Саудовской Аравии — и разговор был нелегким. Представитель правительства был родственником самого Ахмеда Заки Ямани^[18], связанным с саудовской разведкой...

— Вы должны повлиять на миссис Тэтчер в вопросах добычи — твердил он как заведенный — вы должны это сделать.

— Ради Бога, на нее не имеет влияния даже Ронни — отбивался Буш

— Тогда мы прекратим выделять помощь моджахедам — сказал представитель СА — причем немедленно

— Вы не можете этого сделать

— Еще как можем. И это будет лишь первый из наших недружественных шагов. Об остальных можете догадываться

— Израиль?

Посланник ничего не ответил

Речь шла о фактическом развале режима ограничения предложения, установленного ОПЕК в начале семидесятых и приведшему к одному из самых масштабных перераспределений богатства в человеческой истории. Если в шестидесятые бензин стоил почти как вода — то после 1972 года цена подскочила сразу вчетверо, вызвав невиданные потрясения. Очереди на бензоколонках, холодные зимы — в США многие дома отапливались собственными мини-котельными, соляркой^[19].

Что произошло? Вовсе не договоренности с целью обрушить СССР. Просто на рынок, ставший крайне выгодным — массово вышли новые игроки. Сначала СССР саботировал режим высоких цен, поставляя нефть США по заниженным^[20]. Потом началось бурение в Африке. Но главным игроком, который обвалил рынок — была Англия Маргарет Тэтчер.

В семидесятые — началось промышленное освоение запасов Северного моря. Причина — как раз те самые высокие цены на нефть, по более низким — бурить было нерентабельно. В это вкладывались огромные средства в семидесятые и ирония судьбы — лавры пожала Маргарет Тэтчер. Ей просто повезло — она пришла тогда, когда надо было собирать урожай. Появились десятки тысяч новых высокооплачиваемых рабочих мест. Нефтяные компании стали платить налоги. Великобритания стремительно превратилась из импортера нефти в крупного экспортера. Нефть оказалась хорошей, легкой и буквально завалила рынок. Саудиты встали перед неприятной дилеммой — их доля на рынке стремительно сокращалась. Они попытались выйти на Лондон и предложить картель но Тэтчер ничего и слышать не хотела. Она была радикальной рыночницей и верила в игру рыночных сил. Ямани предложил контратаку — самим залить рынок, дешевой нефтью разорив англичан, у которых себестоимость добычи была по определению выше. Но решение пока не было принято.

А что касается Буша — он был в крайне тяжелом положении. Приходилось выбирать. США являлись и крупным производителем и крупным импортером нефти. Низкие цены могли поддержать промышленность, прежде всего автомобильную. Но они били по самой нефтяной отрасли и главное. Саудовская Аравия была крупным покупателем товаров и услуг из США — а вот Великобритания в США покупали намного меньше. То есть, большие деньги, отданные в руки саудитов — в конце концов, в США и возвращались.

Но что делать с Тэтчер он решительно не знал. Надавить на них не получится — нечем. Кредиты они закрыли. К тому же сама Тэтчер была опасной, неприятной в общении женщиной. В ней не было ничего от британской деликатности: она приходила и говорила что надо то-то и то-то. Ронни уступал — как уступал жене.

Правду говорили: Нэнси сделала бы его обладателем Оскара, если бы была его первой, а не второй женой.

И все же: что делать?

— Вы не можете обрезать помощь моджахедам именно сейчас, когда в Афганистане погиб конгрессмен США, и мы готовим ответ

— Почему же? Можем.

Буш уставился на собеседника своим «ястребиным» взглядом, но его это ни капли не проняло. Вообще, это поколение арабов сильно отличалось от прежнего — у всех за плечами западные университеты, работа в западных компаниях — они не боятся идти на конфликт. Если прежние тут же сдавали, старались договориться, урегулировать — то эти нет.

— Передайте мистеру Ямани, мистеру Фейсалу — если попробуют кинуть нас сейчас — горько об этом пожалеют.

Посланник саудитов встал

— Непременно это им передам. Сэр.

После неприятного разговора — Буш взял паузу, чтобы прийти в себя. Выпил бокал виски — он пил сильно разбавленным, так что ничего страшного. Вызвал помощника

— Что там у нас дальше?

— Пресс-конференция, сэр. Затем брифинг в Лэнгли.

— О боже. А без пресс-конференции нельзя?

— Боюсь, что нет, сэр.

Пресс-конференция касалась как раз погибшего конгрессмена... как его там, даже фамилию не запомнить. Из Техаса, кстати, запойный пьяница. Создал проблем.

— Давай материалы, изучу в дороге.

Помимо прочего — участие вице-президента должно было скрыть тот факт, что президент опять чувствует себя плохо. И на публике не появляется.

Пресс-конференция проходила в пресс-центре Госдепа и шла по намеченной программе. Основная нагрузка выпадала на пресс-секретаря Белого дома, им был Ларри Мелвин Спикс, бывший журналист и спикер юридического комитета Сената. Буш выходил на короткое время, отвечал на десять вопросов, не больше — и затем снова работал Спикс. На пресс-конференции присутствовали как местные, так и иностранные журналисты, вопросы заранее не согласовывались, но все понимали, что над ними висит кнут. Если задать неприятный или скандальный вопрос — тебя или будут какое-то время игнорировать (а редакция за это уволит или переведет на другой участок) или вовсе — лишат аккредитации. Последнее означало крах карьеры.